Книга Судьба Томаса, или Наперегонки со смертью - Дин Кунц

— Приятно слышать.

— И он не носил мешок в ярмарочном мире, где проводил девяносто девять процентов жизни. Карни принимают всех.

— Не всех. Однажды у меня возникла проблема с двумя карни, этими парнями, Бакетом и Пекером. Извините меня, мэм, но так его звали.

— И что за проблема, дорогой?

— Я им насолил, и они попытались меня убить.

— Пожалуйста, только не говори, что ты сдернул мешок с головы одного из них.

— Нет, мэм, я бы никогда такого не сделал.

— Хорошо. Если они были плохие парни, то не могли быть друзьями Парди.

— Я уверен, что они не были его друзьями. Но это грустно.

— Что грустно?

— Парди, наверное, жилось так одиноко.

— Он женился на красивой девушке, Дарнель, которая танцевала в кутч-шоу. «Хутчи-кутчи». Это не означает, что она был стриптизершей. Кутч-танцовщицы не раздеваются догола.

— Так его лицо у нее отвращения не вызывало?

— Его лицо не вызывало отвращения ни у единого человека, который чуть получше его узнавал. Главным у Парди было сердце, а не лицо.

— История получилось получше той, что я ожидал.

— Дитя, твоя история тоже будет лучше, чем ты ожидаешь.

— Я бы не стал ставить на это все мое состояние, мэм.

— Я бы тоже.

— И правильно.

— Но только потому, что я никогда не делаю ставок.

В двух плечевых кобурах, с «Глоком» под каждой рукой, в оружейном ремне, на котором болталось все, кроме оружия, я вылез из пассажирского салона, а миссис Фишер — из кабины, потому что бронежилет застегивался сзади, и мне требовалось, чтобы она закрепила его, после чего я мог окончательно подогнать под себя плечевые кобуры.

Когда подогнал и уже мог идти, она остановила меня.

— А теперь дай-ка я на тебя взгляну, дитя.

Она не могла ясно видеть меня в темноте лесов и под затянутым облаками небом, но проверила все четыре подсумка для запасных обойм, чтобы убедиться, что клапана защелкнуты. Спросила, при мне ли «Токэбаут», рация для двусторонних переговоров, и я ответил утвердительно. В столь отдаленном месте сотовая связь работала плохо, а может, ее здесь вообще не существовало, поэтому, если уж мы хотели общаться друг с другом, рации «Токэбаут» представляли собой наилучший вариант, при условии, что расстояние между нами не превышало радиуса действия каждой. Она проверила все остальное, прошлась рукой ко кевларовому жилету, словно стряхнула пылинку, ущипнула мою щеку.

— Теперь ты выглядишь не просто милым, но еще и непобедимым. — И я почувствовал себя смелым мальчиком, отважившимся в одиночку выйти из дома на улицу и дожидаться школьного автобуса.

Я отошел лишь на несколько шагов, когда она окликнула меня. Поспешила ко мне со словами:

— Жилет не проткнешь, потому я прицеплю его на рукав твоего свитера.

— Прицепите что?

— Мой маленький восклицательный знак из бриллиантов и рубинов. На удачу. Он означает совсем не то, что я сказала официантке.

— То есть на самом деле он не означает: «Сестра, как это клево — быть мной!»

— Нет, и он не означает «Не теряй ни минуты!» или «Живи полнокровно!»

— Тогда что же он означает?

— Что бы он ни означал, это неважно.

— Тогда, возможно, он означает: «Мы вполне можем и поесть».

— Иногда ты несешь чушь, дитя. Эта брошь выведет тебя оттуда живым. А теперь иди, пока я не расплакалась.

Я вернулся к шоссе, пересек проезжую часть и зашагал на юг по противоположной обочине к отходящей от шоссе частной дороге, которая, я в этом не сомневался, вела к ковбою и детям, готовый укрыться среди кустов и деревьев, едва услышав шум приближающегося автомобиля.

Я определенно не тянул на человека действия. Позади остался долгий, полный событиями день, а я еще ничего не взорвал и никого не порубил в капусту. Будь я Джеймсом Бондом, убил бы уже минимум двоих и взорвал хотя бы один объект, а будь Джеком Ричером[28]— оставил бы за собой след крови и разрушений длиной миль в триста. В актив я заносил тот факт, что меня еще не отправили в мир иной, а потому до исхода ночи вполне мог что-то взорвать и кого-то убить.

Глава 24

Низкие, как в изгородях ранчо, ворота не переходили в забор, так что ставились они с одной целью: не допустить проезда по частной дороге автомобилей незваных гостей. К металлическому столбу крепился блок вызова, обеспечивающий связь с домом, но только голосовую, камеры я не обнаружил.

Простота преграды и отсутствие охранника указывали, что хозяин поместья считает достаточными минимальные меры безопасности. А казалось бы, что место, где держали семнадцать похищенных детей, чтобы убить ради спортивного интереса или любви к искусству, должно охраняться гораздо лучше.

С другой стороны, пренебрегать безопасностью могли только для виду, а не на самом деле. Более серьезные кордоны на въезде вызвали бы вопросы соседей, и владельцы поместья вполне могли приготовить неприятные сюрпризы тому, кто рискнет миновать ворота на своих двоих.

Обогнув ворота и вернувшись на частную дорогу, я вытащил из державки на оружейном ремне баллончик, только не с мейсом, а со спреем успокоительного средства, которым пользовались только военные и вроде бы не могли приобрести гражданские. Но, вероятно, на самом деле по степени доступности баллончики не сильно отличались от банок кока-колы. В лимузине миссис Фишер объяснила мне, что струя из баллончика била на пятнадцать-двадцать футов. Если распыленное успокоительное попадало в рот, нос или глаза нападавшего, он отключался до того, как успевал добраться до меня. И оставался без сознания час или два, в зависимости от количества попавшего в организм успокоительного, которое действовало даже более эффективно, чем трансляция дебатов в Конгрессе по какой-нибудь животрепещущей теме. Каждый из баллончиков обеспечивал десять «прысков», по две секунды каждый, но миссис Фишер полагала, что лучше подстраховаться и после восьмого баллончиком уже не пользоваться.

Время от времени, пусть и нечасто, в телевизионном выпуске новостей можно увидеть историю о том, как молодой уличный грабитель или домушник нападает на старушку, чтобы обнаружить, что она или владеет навыками рукопашного боя, или держит под рукой пистолет. В результате она надирает ему зад и прочитывает лекцию о любви к Иисусу Христу в лучших традициях Мадеи в фильме Тайлера Перри «Я тоже могу вести себя плохо». Я подумал, что целая банда юных грабителей пожалела бы о своем решении напасть на миссис Фишер, и особо не беспокоился, оставляя ее одну в лимузине.