Книга Южные рубежи - Владимир Мясоедов

Чем может повредить всадник многотонной стальной махине, которая больше и тяжелее него минимум десятикратно? Уж точно не грубой физической силой и неважно, своей или своего животного. На подобный подвиг способны были только преследовавшие отступающую бронетехнику слоны, да и то шансов на успех у большинства животных насчитывалось не так уж и много. По сути своей звери просто несли на себе погонщиков и стрелков, активно засыпающих спины пилотируемых големов снарядами из относительно легких орудий. И насчитывало четвероногих гигантов не сказать, чтобы сильно много, ну может десятков пять или шесть. Остальная пара тысяч преследователей представляла из себя активно нахлестывающих лошадей кавалеристов. Однако бросаться на шагающие техномагические аналоги танков с копьями наперевес и шашками наголо пустившиеся в погоню османы и не пытались. Даже те, кто располагал зачарованным оружием достаточной прочности и остроты, чтобы снять с бронеплит стружку. Большая их часть целилась в спину отступающей русской бронетехники из притороченных к седлам ружей, калибр которых являлся совершенно избыточным для поражения пехоты и мог за счет отдачи обычного человека попросту опрокинуть. Некоторые пытались сблизиться с человекоподобными машинами, чтобы метнуть в них странные дротики, которые сначала разбивались об свою цель и прилипали к ней в виде бесформенных клякс, а затем вспыхивали подобно термитным шашкам. Одаренные из числа осман тоже не сидели сложа руки, размахивая посохами, жезлами, орбами и прочими инструментами, дабы либо поразить ходовую часть отступающих стальных гигантов, либо поставить барьер на пути тех немногочисленных орудий, которые палили по преследователям.

Убегающие убегали. Преследователи преследовали. А тихонько опустившаяся из облаков «Тигрица» оставалась незамеченной участниками этого веселья вплоть до того момента, когда выжившие артиллеристы с помощью добровольцев из числа эвакуированных стрельцов открыли огонь из всех оставшихся в исправном состоянии орудий. Атаковать внезапно чрезмерно увлекшуюся погоней османскую кавалерию оказалось так просто, что это выглядело почти нечестным. Сначала упавшие с неба ядра заскакали по земле металлическими мячиками, разрывая на части случившихся на их пути людей и лошадей, а после объединившиеся в несколько кругов на палубе «Тигрицы» чародеи обрушили свою магию на бронированных слонов из расчета примерно по десять одаренных на одно животное. Тащившие на своих спинах орудия элефанты пытались огрызаться зенитным огнем и располагали собственными защитными барьерами…Но выстрелы их до держащегося на громадной высоте судна попросту не долетали, а магических щитов не хватало на то, чтобы выдержать больше одной-двух, ну в крайнем случае трех последовательных атак. Четвероногие гиганты с утробным ревом вспыхивали как факелы сжигаемые простыми и безыскусными но крайне мощными огненными шарами Олега, падали пробитые грандиозными сосульками авторства ящеролюдов, задыхались в ядовитом тумане область которого поддерживал вокруг голов животных входящий в состав свиты Щукина аэромант, умирали от разрыва сердца из-за бьющих с неба молний или разрезались на части рунными чарами младшего магистра. И, следовало признать, обученный одаренный пятого ранга действовал эффективнее, чем любые две другие команды вместе взятые, несмотря на сопровождавшую все передвижения бывшего коменданта ауру перегара. Парочка отчаянных попыток контратаки, предпринятых каким-то конным демонологом, ни малейшего успеха не имели. Призванные им тварюшки, напоминающие удавов, снабженных несколькими парами мушиных крыльев, до борта эрзац-крейсера толком долететь и не смогли, скошенные огнем противоабордажных пулеметов. Парочка самых везучих шмякнулась на верхнюю палубу уже издырявленными как решето лишь только затем, чтобы там издохнуть, забрызгав и без того далеко не самую чистую палубу своими внутренностями. Вдобавок пилотируемые големы прекратили убегать, развернулись и поддержали неожиданно объявившихся на поле боя союзников огнем из всего имеющегося дальнобойного оружия, разом скосив штук пять слонов и около полусотни всадников. Этого пустившиеся в не самую удачную погоню враги уже не выдержали и бросились отступать к основным своим силам, но далеко не всем повезло покинуть поле боя, поскольку в спину им, конечно же, стреляли. Причем с максимальной точностью и интенсивностью, которая только была возможна. К жертвам удачной засады при овраге теперь следовало приплюсовать, по меньшей мере, три десятка элефантов и сотни четыре тяжелой по меркам осман кавалерии. И это была далеко не мелочь, на ход войны Стамбула и Москвы подобные потери может действительно заметного влияния и не окажут, но лишняя песчинка на нужную часу весов войны определенно легла. Правда, чтобы уравновесить потерю форта «Черносольный» таких требовалось еще немало… Но мысленный плюсик Олег себе поставил. И рапорт о прошедшем боестолкновении и его итогах Анжелу попросил набросать, чтобы потом все присутствовавшие офицеры его завизировали. Если кто-нибудь будет упрекать капитана эрзац-крейсера в трусости перед лицом врага, такое свидетельство хотя бы одной победы окажется совсем не лишним и сможет заткнуть глотку недоброжелателю. Хотя бы и в переносном смысле.

– Подожди! Ты хочешь сказать, что мы помогали… Вот этим?! – В голосе Щукина, с брезгливой миной ступившего на борт летучей лодки и, похоже, в первый присмотревшегося к находящимся внизу союзникам слышалось нечто среднее между омерзением и суеверным ужасом. С выражением полного душевного потрясения на лице младший магистр взирал вниз на три десятка пилотируемых големов, что встали кругом, образовав в своем центре пятачок довольно неплохо защищенного пространства. Все-таки при одном более или менее современном орудии на каждый метр периметра сравниться с этой импровизированной стеной могла разве только охрана действующей резиденции императора. Выпитое спиртное и экстренная побудка почти никак не сказалось на внешнем виде Щукина, впрочем иного Олег всерьез и не ожидал. Свалить с ног младшего магистра или заставить его страдать от неполадок в организме мог бы разве только слоновья доза снотворного с добавками цианистого калия…И то не наверняка. Вдруг его второе обличье к подобной отраве не восприимчиво и часть своего иммунитета передает первому?

По машинам, будто обезьяны сновали несколько увешанных инструментами ремонтников, на скорую руку устранявшими те повреждения, которые не требовали обязательного ремонта в мастерских. Затягивали дыры в прикрывающей уязвимые места броне, заставляя металл смыкаться подобно пластилину. Меняли деформированные шестерни. Соединяли разорванные на части пучки синтетических мускул. Еще одна группа покинувших свою технику пилотов наскоро обрабатывалась целителем, умудряющимся одновременно бинтовать трех пациентов сразу при помощи телекинеза и чего-то вырезать из четвертого. Еще парочка водителей выскребала из поверженной бронетнхики остатки пилотов, чтобы захоронить в выкопанных металлическими руками могилах. Тяжелораненые к некоторому удивлению Олега отсутствовали. Видимо дело было в том, что если вражеская атака все-таки умудрялась всерьез достать до спрятанного внутри футляра из зачарованной стали человека, то даже малой части вложенных в удар сил обычно хватало на то, чтобы превратить нежную и уязвимую плоть в кровавую кашу.

– А чего не так? – Удивился чародей, поглядывая в сторону виднеющейся вдалеке кавалерии осман. Там наверняка видели, что случилось с посланными в погоню всадниками, однако каких-либо действий пока не предпринимали. Ну, или те оставались на таком расстоянии совершенно незаметны. И их промедлению оставалось только радоваться. В конце-концов, пока враг стоит на месте вместо того, чтобы рваться вглубь страны, откуда-нибудь из тыла вполне могут подтянуться части русской армии.