Книга Жена для Главы Ковена - Анна Алора

Зато узкие панталоны сидели идеально, облекая довольно таки тощие ноги юноши, ступни которого покоились в когда-то стильных домашних туфлях подходящего камзолу оттенка.

Все верно. Одежда принадлежала еще папеньке лорда Кивали, и хранилась в нижних комнатах, сохраненная запасливой домоправительницей.

Выбритая, отмытая начисто копия лорда Ниоко смотрела на вошедших, не отрывая своих глубоко посаженых синих глаз. Причем глаза эти сразу же остановились на черноволосой и черноглазой девушке в форменном синем платье.

Леди Макони, заметив такое неприкрытое внимание со стороны странно и вычурно одетого молодого человека, поджала губки и максимально выпрямила спину, всем своим видом являя недоступность ледяного айсберга.

Ее глаза были холодны, но, казалось, того и гляди станут метать молнии.

Однако сердце девушки вдруг вздрогнуло и перед глазами все поплыло.

Локко непроизвольно отвел глаза, и уставился в тарелку прямо перед собой.

Что и говорить, молодому человеку досталось кой-чего от титулованного родителя, кроме его магии. А именно это непоправимое и непробиваемое обаяние, о котором он, правда, до сего времени и сам не догадывался.

За столом опять все затихло.

Кивали Сияющий ответил дочери прямо и незамысловато:

– Это, дорогая, родной сын нашего… – тут лорд замялся, – гостя, – с трудом окончил он фразу.

– Ойй! – И правда, папочка! Так похож! – и весело щебеча, Самонет уселась на свое место, где уже красовалась тарелка, полная вкуснятины.

Леди Макони торжественно прошла мимо отца с сыном, и села рядом со своей воспитанницей. Выражение полнейшей недоступности на ее лице достигло высшей степени. С Макони можно было просто писать картину, которую стоило бы назвать не иначе, как «Леди Зима».

Сети Лована, так и летающая вокруг стола все с новыми блюдами, не могла не обратить внимания на такое поведение девушки, несмотря на всю свою занятость.

– Ага… – пронеслось в голове у опытной домоправительницы, – Ага. Она еще раз сурово посмотрела на лорда Ниоко. Однако тот ответил ей взглядом невинного дитяти, и хотя глазки его и заблестели.

– Хмм… – подумала счастливая мать, – Хмм… – и обратила свой взор на найденного сынка. И тут уже ничего, кроме «Ага» ей в голову не при шло.

Потому что найденыш, ее драгоценный Локко, сидел необычно тихо, глядя в тарелку, и даже не поднимал головы. А когда оная поднималась без его ведома, то синие глаза упорно поглядывали в сторону леди Макони. Тогда он скорее отводил взор, и опять принимался поглощать яства от маменькиных ручек.

Надо сказать, за столом очередной раз воцарилась тишина. Тишина полная, благоговейная. Которая нарушалась периодическим стуком приборов о тарелки да изредка причмокиваньем, которое кое-кому было очень трудно сдержать.

Еще бы.

Сегодня сети Лована подала на стол свое коронное блюдо – запеканку из заморского картофеля с паштетом из трюфелей. Честно говоря, я подозреваю, что именно этот запах привел лорда Ниоко в поместье, а вовсе не какая-то там магия и невесть откуда взявшиеся отцовские чувства!

Что такое гипотеза и что такое неподражаемо вкусное блюдо?

Сети Лована сегодня превзошла саму себя. Даже несмотря на то, что не готовила его так давно… Сияющая Мать, как же давно!.. Однако стоило только выразить глубоко потаенные чувства, вовремя дав им волю, как домоправительница ощутила в себе тот необыкновенный подъем, который сделал блюдо просто незабываемым.

Ну, и трюфеля уродились весьма неплохие, к слову.

Наконец трапеза, которая была далеко не оживленной, подошла к концу.

Первыми встали из-за стола лорд Ниоко Фемини и Локко. Причем поднялись они не сговариваясь практически одновременно. Вот что значит кровь!

Лорд Ниоко откашлялся, и сказал Кивали Сияющему:

– Милорд, благодарю за гостеприимство. Однако мне пора, – причем смотрел он почему-то на сети Ловану.

Кивали, которому хотелось, понятное дело, наконец покоя, ответствовал:

– Милорд, рад вашему визиту. Не смею задерживать, – и он, как положено хозяину дома, встал из-за стола.

Лорд Ниоко помялся, глядя то на сына, то на сети Ловану, но в конце концов пошел к двери.

Тут Кивали Сияющего как ударило.

Он в свою очередь прочистил горло, и сказал вслед уходящему недругу:

– Милорд, а если я попрошу вас остаться? – при этом вид у него был весьма довольный.

Лорд Ниоко Фемини-младший с величайшей охотой и готовностью обернулся и воскликнул:

– Милорд! Я к вашим услугам!

Кивали удовлетворенно вздохнул, и довольно улыбнулся, поглаживая при этом фамильный артефакт на большом пальце левой руки.

– В таком случае, позвольте пригласить вас в кабинет. Нам нужно переговорить, – маг бросил взгляд на Тасю. – Скажем, через полчаса? Мне необходимо проводить миледи в ее комнаты.

Ниоко с готовностью закивал головой, и вернулся к столу. Локко, который уже опять сидел над своей тарелкой, радостно улыбнулся новообретенному родителю. У сети Лованы, бдительно следящей за развитием ситуации, на сердце почему-то полегчало.

Она, то и дело поглядывая на Локко и лорда, подала всем напитки, чуть не перепутав что кому. Все-таки волновалась сети. Похоже, домоправительница была совсем не против того, что бы Ниоко задержался в поместье.

Лорд Ниоко и сам себя не узнавал. В голове старого ловеласа возникали странные мысли. Возникали, и убегали, спрятавшись, никак не давая лорду схватить их за хвост.

День кончался, все разошлись по своим комнатам. Маг проводил нашу Тасю в ее новые покои, которые она даже не стала изучать. Устала. Устала Тася. Ну, немудрено.

А ведь завтра ее ждало новое испытание. Инициация.

– Боже мой!..Страшно-то как…Страшно, – думала девушка, ворочаясь на новом месте, в новой постели. Уснула она далеко не сразу, и то, спасибо, вспомнила рекомендации мага насчет дыхания. Подышала. Ну что сказать. Помогло.

* * *

Как же хорошо, что существует ночь! А все-таки лучше, когда она уходит, уступая место утру. Ночь унесла печали маленькой Самонет, которая увидела, где-то там, далеко-далеко, маму. Мама улыбалась светло и немного печально. Ее лицо постепенно отдалялось и остался только ореол цвета радуги, который держался долго-долго, но в конце концов тоже пропал. Растворился в облаке мягкого мерцающего жемчужного света.

И где-то там, в далеком далеко, промелькнуло и растаяло перо Феникса. Как только оно растаяло, на сердце девочки снизошел великий покой и великое понимание.

Конечно, стоило ей открыть глаза, это понимание подернулось легкой дымкой и тоже тихо растворилось. Однако не смогло забрать с собой чувство покоя.