Книга Путь в лес - Доминик Пасценди

Упёрся. И про деньги даже слышать не хотел.

Пришлось согласиться. И то хлеб.

Написали и подписали бумагу. Представились (и проставились) команде Зарьяла.

И вернулись к Харрану.

— Вот что, — сказал Дорант, вспомнив рассказ Асарау, — найдутся ли в этом городе морские хауды?

Харран поскреб в затылке и потащил Доранта в свой арсенал, где долго копался в дальнем углу. В конце концов он вытащил очень старую хауду, сделанную в Гальвии, видимо, тогда, когда их только-только придумали, но исправную и в довольно хорошем состоянии, не считая легкой ржавчины. Дорант осмотрел оружие, завел замок и щелкнул курками, стер рыжую пыль со ствола и укоризненно посмотрел на Харрана, который от этого взгляда покраснел. Хауда требовала большой чистки и небольшого ремонта; отправили было за этим Самира к одному из двух местных оружейников, но, подумав, поехали с ним сами на предоставленном, наконец, наместником извозчике.

В оружейной лавке было тихо и скучно. Огромный, как бык, оружейник осмотрел принесенную хауду, кивнул и кликнул подмастерье. Тот унёс оружие в задние комнаты, а оружейник на очевидный вопрос кивнул ещё раз и, не произнеся ни слова, вынул из дальнего шкафа вполне приличную морскую хауду классической керагонской работы, добротную даже на вид. Друзья примерились, позаводили замок и поспускали курки, затем довольно бурно поспорили, кто будет платить, и Дорант уступил. Харран пообещал прислать деньги, как только вернётся домой, оружейник обернул хауду чистой тряпицей, и друзья двинулись дальше, справедливо решив, что стоит попробовать счастья и у второго оружейника.

Тот, в отличие от первого, был мелок, суетлив и более чем разговорчив. Доранту не понравилось, что оружейник как бы невзначай не раз попытался выяснить, зачем они покупают оружие и куда собираются с ним ехать. В этой мастерской тоже нашлась морская хауда, почти новая, но с разболтанными стволами. Когда Харран попытался завести замок, пружина жалобно тренькнула и лопнула, заклинив механизм. Хозяин засуетился ещё больше — хотя, казалось бы, куда ещё-то? — и вытащил из каких-то закромов большой полированный ящик немалого веса. В ящике обнаружилось диковинное устройство с четырьмя стволами, собранными в один блок. Оружейник длинно и многословно объяснил, что это новинка из новинок, стреляющая четыре раза подряд, которая куда лучше какой-то обыкновенной морской хауды.

Друзья потребовали новинку на испытания. Они, сопровождаемые оружейником, спустились к речке и немного постреляли в глинистый обрыв. Диковина оказалась тяжеленной и довольно неудобной, однако исправно выплёвывала четыре выстрела, выбивая из сухой глины облака пыли. При этом завода замка вполне хватало на то, чтобы четырежды поджечь заряд, а когда Дорант посмотрел вблизи, что эта махина сделала с обрывом, то решил, что демоны с ним, с удобством, рукоятку можно будет потом и переделать — а без этой штуковины он не уйдёт. Единственный серьёзный недостаток заключался в том, что процесс заряжания (как и следовало ожидать) оказался мешкотным и долгим, но Дорант, всегда неравнодушный к хорошему оружию, счёл этот недостаток не важным.

Они вернулись в лавку, где оружейник объявил совсем несусветную цену. Дорант поторговался, упирая на то, что новинка тяжела и неудобна, непрактична из-за длительности заряжания, и вообще интересна ему только как диковина (а ещё больше на то, что никому, кроме него, она не нужна, что было очевидной истиной). В итоге сошлись почти на половине первоначальной цены, Дорант расплатился на месте под жалобы оружейника, что его разоряют и практически грабят, и друзья вернулись в дом Харрана.

Неисправную хауду они, разумеется, не купили, о чем оба потом жалели не раз. Починить замок и укрепить стволы было недолго — у первого оружейника, разумеется — а лишние два выстрела им очень пригодились бы.

4

Как стемнело, слуги Харрана выкатили из каретного сарая тот самый кибит, который привезли из-за города: легкую двухосную повозку с закрытым кожаным верхом. Как в насмешку, она была светло-коричневой. Дорант заглянул в каретный сарай, но вынужден был признать, что для их целей там ничего подходящего — кроме этой повозки — нет. Либо очень тяжелые фургоны, крытые небелёным полотном, которое ещё более заметно в темноте, либо пресловутая картега, ещё более старая, вычурная и неудобная, чем у гуасила. Стража, которая непременно попадётся на пути, месяц будет обсуждать, куда это Харран поехал из ворот за город при таком параде.

Ох, такой публичности нам бы не нужно. Да что делать?

Запрягли двух крестьянских лошадок в харранов светло-коричневый кибит. Нашли кучера среди боевых слуг, которым можно доверять: его звали Лагирре, был он лет тридцати, из которых у Харрана на подхвате уже года два. Мало, но и Харрану лет немного. Ну, будь, что будет.

Дали ему две фитильные древние пиштоли с запасными зарядами, велели следить за фитилями. Ну да, старьё — а где на всех колесцовых напасёшься, дорого ведь. Дорант брал с собой Калле — это даже нечего было обсуждать. Один он остался: Сеннер ещё лежал без сознания под опекой заботливого Фанора. Харран немного подумал и позвал с собой Самира, что Дорант не одобрил (туповат, он предпочёл бы старого знакомца Хальдина), но и не оспорил (кто он такой, чтобы командовать вместо хозяина?).

Проверили коней. Проверили оружие. Подготовили кирасы. Поужинали.

Дорант вернулся в свою комнату и покопался в седельных сумках. В одной из них, в потайном кармашке, лежало кольцо, полученное от гнилозубого чиновника Арраса вместе с поисковым амулетом, он же медальон службы Светлейшего. Как сказал ему Аррас, кольцо это — литое из меди, а не золотое, между прочим — должно было убедить примеса Йорре, что тот, кто за ним пришёл, выполняет волю Императора.

И ещё Аррас передал ему несколько слов, которые, написанные на бумаге или сказанные лицо в лицо, должны были убедить примеса, что он должен подчиняться всему, что скажет посланник.

Дорант тогда немного подумал, потом кивнул, вытащил из настенного шкафчика письменные принадлежности и бумагу и потребовал, чтобы Аррас записал эти слова. И приписал: «Подавшему сие доверяйте, Ваше Высочество, ибо выполняет он волю Императора».

И подписался полным именем и титулом, на все три строчки.

Наконец, наступил намеченный час выезда. Альв, на удивление, повёл себя покорно, выставив сначала передние, а потом задние конечности между прутьями решётки. Спокойно дал связать себя, скривившись, правда. Непонятно, что это означало.

Так же спокойно пошёл за Калле и Самиром, которые не столько вели его, сколько показывали, куда идти. Ненадолго задержался перед повозкой, изучая. Было заметно, что видит он нечто подобное не в первый раз, но внутри ещё не был. Кто бы удивлялся!

Запихнули его внутрь, на заднее сиденье. Калле и Самир уселись по бокам, Самир вытащил здоровый медвежий кинжал и прижал к груди альва. Калле поглядел на него как на безумца, но ничего не сказал.

Помогли усесться Асарау. Без него вся затея бы рухнула — кроме него, с альвами никто общаться не мог.