Книга Звездолет «Фантастика» и Лунный Птеродактиль - Константин Игнатов

Спрессованный проторазум, безусловно, почувствовал присутствие вблизи от себя назойливого чужака. Предтеча среагировала на маневры Саввы длительным неспешным разворотом вокруг собственной оси. Высоченные стены, сотрясаясь тучными, массивными складками, будто одеждой из загустевшей ртути, плавно заскользила по кругу. Вскоре гигантская карусель замерла. Бока лениво оплыли. Вероятно, Черепаха повернулась к гостю передом, а к станции задом. Но в каких-то определенных внешних признаках это ничуть не выражалось — что в лоб, что по лбу.

Идти с каждым метром было все трудней и трудней. Плотность воздуха ощутимо возрастала, приближаясь по твердости к сыпучему песку. Савва словно бы пробивался сквозь невидимый бархан. И наконец стукнулся лбом о потайную стену: дзин-нь! Всё. Пират понял: дальше его не пустят, пора начинать контакт.

Контакта — в смысле равноправного общения — не получилось. Ощущения — отвратительные! Будто бы неведомый хищный зверь расцарапал здоровенными когтями Рыбаку башку до самого мозга. Затем бесцеремонно пошурудил там туда-сюда своими наростами, как поварешкой в кастрюле. Наглые липкие щупальца выудили из головы без спросу все, что хотели — и привет. Савва не растерялся, услужливо подсунул щупальцам пси-бомбу. Но особенного интереса к ней Черепаха почему-то не проявила. Лениво пожевала подарок пришельца ментальными жерновами и безразлично выплюнула в неопределенную область тонкого измерения, вероятно, отправила в мусорную корзину.

Вот и все! Атака захлебнулась. Пси-торпедирование провалилось. С позором.

Между тем внутренний усилитель, подсаженный Рамадой, хоть и с опозданием, но все же адаптировался к новым условиям. Землянин с удовлетворением отметил, как защитная оболочка вышвырнула прочь из его ауры наглые липкие щупальца. Савва обрадовался: еще не все потеряно! Им вдруг овладела здоровая бойцовская злость. Не возвращаться же домой не солоно хлебавши! Черт побери! Что скажет симпатичная босс?! Ведь он же — основной ее козырь. Проклятая Предтеча растоптала разом и честь и доблесть. Не по-людски как-то… тысячу атмосфер ей в глотку…

С отчаянья пират ринулся ва-банк. Землянин принялся в наглую, не скрываясь, теребить через свой усилитель ментальные построения Задачи. Образно говоря, оставил обходные маневры и дипломатические реверансы; бил в лоб, стараясь причинить противнику максимальную боль.

И, надо полагать, причинил.

На акт вандализма Предтеча откликнулась мгновенно. Выражение «за долю секунды» в данном случае абсолютно ничего не говорит. Скорее, за микро-микро долю от микро-микро доли той самой доли. Черепаха втянула дебошира внутрь себя. А может, переправила в какую-то иную, но не менее странную штуковину.

Савва затравлено огляделся по сторонам. Допрыгался! Задира находился внутри яйцевидной замкнутой полости размером с небольшую комнату. Но без окон и без дверей! Будто угодил в небольшую подводную лодку, откуда вынесли к чертовой бабушке все оборудование и перегородки. «Яйцо» лежало на боку. Практически всю площадь скругленного помещения занимал блестящий овальный стол. Толстая — сантиметров пятнадцать — крышка привлекала внимание красно-коричневой слабо светящейся пульсирующей полировкой. Других источников света не наблюдалось. В замкнутой полости царил таинственный неприятный полумрак. По одну сторону столешницы тянулась холодная, похожая на каменную, скамья. На ней Савва и сидел, как раз посередке.

Покатую стену напротив землянина украшали несколько весьма колоритных портретов или, скорее, образчиков выпуклой лепнины. Изображали они замысловатых уродцев — то ли изувеченных людей, то ли мифических карликов из страшных сказок, то ли еще кого. Мерцающая подсветка снизу отбрасывала вверх зловещие дрожащие тени. Но главное… портреты были как бы живыми. То есть в том, что это портреты, а не природные существа, сомнений не возникало. Однако вели они себя, довольно вызывающе, точно взбесившиеся скульптуры: ерзали туда-сюда, подмигивали пирату, вероятно, на что-то намекали, почесывались, кряхтели. А один даже лузгал самые натуральные семечки и бессовестно оплевывал гостя шелухой, очевидно, хотел разозлить его или, может быть, унизить.

Но тут что-то между ними произошло. Неожиданно все физиономии заскользили к центру, схлопнулись в общую кучу, и на их месте появилось одно совершенно новое лицо, вернее, рожа, прямо скажем, пренеприятная. Рыбак догадался: вероятно, Предтеча выбирала себе в произвольном порядке личину, приемлемую для беседы с человеком. Но вкус ее Савва не одобрил…

Логично предположить, что выбор свой на отталкивающей маске, — а не на соблазнительном образе, к примеру, Мэрилин Монро, — Черепаха остановила вполне осознанно. Страшное лицо — один из путей психологического давления на собеседника. Неестественная образина настораживает человека, хочет он того или нет; держит его в напряжении.

На месте слипшихся портретов возникла заросшая грубой щетиной морда одноглазого циклопа. Над самой бровью изо лба у него почему-то рос большой изогнутый рог, уходящий вверх. Именно рос — понемногу увеличивался в объеме. Прямо на глазах. Зрелище — омерзительное. Триллер наяву. Савва неловко поежился, опасливо огляделся назад. А что там, за спиной?

Там тоже «висели» «портреты» и тоже зрела смена состава. Парень аж рот разинул от изумления. Физиономии карликов, подобных тем, что были спереди, съехались в кучу, издали звонкий щелчок: «Бум».

И там из обшивки выпятилась вдруг длинная зубастая крокодилова пасть. Да не выпятилась, а проломила стену, точно тараном, — с ревом, грохотом, скрежетом, будто взломала плотный картон. Словно снаружи кто-то большой и сильный врезал бедному крокодилу хоро-о-шего пинка. Пират испуганно вздрогнул от неожиданности: «Ва-у!». Отодвинулся, насколько возможно, в сторону. Мощный аллигатор застрял в оболочке «яйца» на полпути к цели, — если за цель принять ошарашенного Савву. И на том спасибо. НЕ хотелось бы ему барахтаться меж клыков крупной рептилии. Переборка сдавила зверюге глотку. Зубастик яростно дергал головой, плотоядно пощелкивал челюстями, пытался вырваться, злобно хрипел, сипел, ворочал во все стороны выпуклыми глазищами. Но, невзирая на неудобства, хищнических устремлений не оставлял. Так и кидался к Савве — рывок за рывком. Казалось, сейчас выскочит и собственной кожи, лишь бы только отведать тепленькой человечинки.

О! Это уже психологическое давление в квадрате! Явный перебор, госпожа Задача. К спокойной, взвешенной беседе обстановка не располагала. Давление в кубе! Деловой настрой наоборот.

Вдобавок ко всему — выскочил крокодил, вероятно, из мерзкого, заболоченного водоема. Ерзая в своем капкане, он забрызгал Савву с ног до головы мутной жидкостью, слюной, пищеварительными ферментами; осыпал слипшейся тиной, водорослями, раскисшей листвой, непрожеванной жвачкой и т. д. и т. п. Не известно, что скрывалось за корпусом «подлодки», но букет ароматов, сопутствующий аллигатору, оставлял желать лучшего.

Бестактность — вопиющая! И неприкрытое хамство.

Впрочем, аллигатор-то он инопланетный. Может, у них, там, зловоние в каждом пруду в порядке вещей, и травмировать тонкий нюх землянина преднамеренно никто не собирался.