Книга Божественная дипломатия - Юлия Фирсанова

– Как красиво!

Изумленно ахнула Магжа:

– Какое великолепие! Настоящий лес!

– Пожалуй, так. Но мы называем их Садами, потому что самые первые растения тысячи лет назад были доставлены сюда из сотен различных миров и посажены вручную, – довольно громко пояснил Мелиор, так, что его слышала не только тройка послов, но и другие жиотоважцы, ехавшие достаточно кучно, не растягиваясь длинной кавалькадой, как на улицах города. – Время от времени родственники, друзья или просто наши подданные привозят для Садов приглянувшиеся им растения: цветы, травы, саженцы деревьев или кустарников. Садовники следят за тем, чтобы они прижились. Впрочем, ныне Сады Всех Миров сами решают, кого принять под свою сень. Их магия сохраняет целостность Сада и помогает сосуществовать вместе многим тысячам не похожих друг на друга растений, не нанося вреда друг другу.

Слушая Мелиора, до сих пор молчавший Фарж задумчиво нахмурился и, разомкнув уста, спросил у Дариса:

– Вы не принимаете во внимание потенциальную опасность Сада? Он располагается совсем рядом с замком. Кто угодно может со злым умыслом воспользоваться этим естественным прикрытием и подобраться к зданию почти вплотную!

– Сад и есть лучший сторож, – воин позволил себе легкую улыбку. – Не все растения здесь одинаково безобидны. Я давно уже изучаю их, но не могу сказать с уверенностью, что знаю и сотую часть. Не считая магической ограды, которая скорее охраняет любопытных от Сада, нежели Сад от них, это место обладает собственными защитными чарами естественного происхождения. Чужак, лелеющий недобрые замыслы, стоит ему ступить на землю Садов, найдет там свой конец.

– Не запугивайте наших гостей, Дарис, – с мягким укором сказал очень довольный поворотом разговора Энтиор.

– Ближние к замку ярусы вполне безопасны и, если не сходить с тропинок, то можно наслаждаться их красотой, не опасаясь неприятных неожиданностей, – заверил послов Мелиор с наилюбезнейшей улыбкой. – Вы обязательно должны побывать в валисандровой роще, послушать и посмотреть на шелест ее серебряных листьев, луг у Белой беседки создан для неторопливой трапезы на лоне природы, ни один оркестр не сравнится с музыкальным ручьем Ноута, а пруд камней, сотворенный кузеном Нрэном, дарует спокойствие самой мятежной душе. Впрочем, всего не перечислишь, в Садах сотни уникальных по красоте мест.

– Непременно полюбуемся этими красотами, – заверил принцев Мичжель, мысленно пообещав себе, что ноги его не будет в этом Саду, уж лучше сразу в ров со змеями.

А в стылых глазах Монистэля, напротив, зажглась пара искорок, словно вспыхнули в последний раз угли догорающего костра.

– Я хотел бы побродить там, – тихо признался он Элии.

– Конечно, ведь вы гость королевской семьи, значит, для вас, Высший вар, открыты все ярусы Садов. Да, Мелиор сказал правду, они не только прекрасны, но загадочны и опасны, не любят тех, кто вторгается бесцеремонно или с недобрыми мыслями, впрочем, вас эти предостережения не касаются. Не найдется эльфа, пожелавшего принести зло в живое сердце мира, Дивные никогда не пропадут и не заблудятся в лесу. Сады радостно впустят вас в свои глубины и откроют немало тайн.

– Уповаю на то, что не только Сады не сочтут наш визит за грубое вторжение, – вежливо склонил голову Монистэль. Прозрачный мелодичный голос эльфа был невыносимо печален, но вар не заискивал и не унижался. – Поверьте, ваше высочество, я много думал, прежде чем осмелиться просить короля Лоуленда без промедления принять нас. Но другого выхода не нашел и молю Силы, чтобы наша дерзость не разгневала его величество.

– О, визиты посольств у нас так часты, что, гневайся отец на каждое, у него уже не осталось бы ни сил, ни времени на что-то другое, – с веселым смехом, заставившим головы почти всех сопровождающих мужчин против воли повернуться в ее сторону, заверила Монистэля богиня. – Тем более, что вы привезли с собой пророчицу. Это может быть интересно для нас.

– Не всем нравятся слова пророков. К сожалению, дар Ижены проявляется непредсказуемо, а слова зачастую столь туманны, что вместо того, чтобы приоткрыть завесу над будущим, лишь добавляют загадок к настоящему, – задумчиво констатировал эльф, повернув голову в сторону искренне смеющейся юной жрицы. Сейчас в ней не было ничего загадочного, зловещего или таинственного. Просто молоденькая девчушка, прозрачная, как стекло для опытного взгляда.

– Таковы все пророки, – пожала плечами принцесса, предупредительно похлопывая по холке Демона, тянущегося к белому плащу Высшего вара с явным намерением проверить его на вкус. – Но разбирать их речи занятие любопытное. Я с удовольствием занимаюсь этим время от времени. Изречение вашей жрицы заинтересовало меня.

– Вы разгадали его? – удивился эльф, откидывая с лица светлую прядь длинных волос, которыми играл ветерок.

– Нет, но оно навело меня на размышления, – относительно правдиво ответила богиня, не раскрывая никаких секретов. – Пророчества о Джокерах – большая редкость в мирах, и они очень стары. Ижена первая из известных мне прорицателей заговорила о Безумных Шутах снова. Быть может, такие видения посещали ее и раньше?

– Не припомню, – покачал головой Монистэль, быстро перебрав в памяти предсказания жрицы. – Сожалею, но все ее изречения касались лишь Жиотоважа, боли и испытаний, выпавших на долю нашего народа. Полагаю, на дар Ижены сильно повлияло быстрое перемещение в Мир Узла. Я, всего лишь полубог с заурядным талантом, чувствую его силу, потоком пронизывающую саму мою суть. А жрица с вещим даром…

Пока посольство восхищенно смотрело на принцессу Элию (мужчины), принцев Лоуленда (женщины), Сады (все любители природы) и слушало рассказы об их (Садах) опасных тайнах и красоте, кавалькада приблизилась к замку, окруженному мощными крепостными стенами. Громада королевского замка завораживала. Даже Ижена прекратила трещать, как сорока, и только смотрела, запрокинув вверх голову и полуоткрыв рот. Увиденное повергло посольство в очередной культурный шок: вздымались толстые крепостные стены, под их надежной защитой высилась белокаменная резиденция короля – тонкие шпили башен, пронзающие небо, арки огромных окон, стекло и витражи, балконы и целые открытые галереи, барельефы и статуи – изящество и в то же время впечатление неприступных могущества и силы.

По-прежнему молча, слышались только звон упряжи, скрип колес да цокот копыт, посольство проехало через арку ворот мимо гордых стражников в парадных доспехах, которые Дарис загодя приказал надраить до зеркального блеска, и оказалось на широком дворе замка. К ним тут же кинулись предупредительные слуги, конюхи и каретники в сине-черных ливреях Лоуленда, чтобы увести лошадей, отогнать кареты на задний двор, помочь перенести и распаковать багаж.

Огромные двери из светлого дерева, словно переплетенного серебряной сеткой, изукрашенной витарем – настоящее чудо плетения из роз и шипов, – повинуясь неведомой силе (схожей по действию с фотоэлементами урбанистических миров), распахнулись сами, открывая гостям дорогу в роскошный холл замка. Стража, сияя серебряным блеском начищенных нагрудников, гордо топорща усы и крепко сжимая официальные алебарды, застыла в почетном карауле.