Книга Мариона. Планета счастливых женщин - Регина Грез
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он даже не смотрит на меня, еще бы — перед ним другая интересная самка. Думаю, я бы не смогла быть ему сейчас хорошей партнершей в танце. А Кайли готовилась, конечно, отработала каждый жест, каждый вздох, красотка словно летает над полом.
— Может, вы тоже желаете попробовать?
— Ммм… Что?
Мужчина, сидящий напротив меня кивает в сторону подиума, откуда только что сошла певица. Лоут неодобрительно смотрит в ту же сторону, потом ловит мой растерянный взгляд и пожимает плечами.
— Если ты хочешь прямо сейчас — я тебя провожу.
— Спеть? Но я не же умею.
— Тебе нужно только представить голос и манеру исполнителя, вспомнить слова. Достаточно говорить их вслух шепотом, модулятор все сделает сам.
Кажется, уже несколько человек ждали моего решения. Ближайшая ко мне дама презрительно сморщила носик.
— Оставьте бедняжку в покое. На ее планете не знают песен. Говорят, в Дейкос — одни малоразвитые цивилизации.
Ах, так! Ну я вам сейчас покажу примитивных землян… Что бы такое вспомнить… Что бы придумать…
— На моей родной Земле великое множество прекрасных песен, но какую именно вы хотите услышать, господа? Историю любви и разлуки, веселый мотив или грустные нотки в сюжете? Хочется вас порадовать и удивить.
Я не ожидала, что ответит именно он — тот самый мужчина со шрамами на лице, кажется, его имя Доух.
— А есть ли у вас песня о звездном разведчике — одиноком пилоте, затерянном в бескрайнем космосе?
Задал же он мне задачку, не пора ли извиниться и сесть на свое место тише воды, ниже травы. Я лихорадочно перебирала в уме все возможные варианты. Нет, «Земля в иллюминаторе» не подходит, старые песни группы «Мираж» тоже — есть о звездах, но слишком бравурно, а ведь солдат хочет что-то лирическое с намеком на драматизм. «Звезда по имени Солнце» Виктора Цоя уже лучше, но там больше о войне и нет летчика…
Стоп! Я вспомнила, я придумала. Это авантюра чистой воды, мне придется менять слова на ходу, но больше ничего не лезет в голову. Одариваю Доуха многообещающей улыбкой и поднимаюсь с места. Муж идет следом, значит, мне будет еще спокойнее. Музыка смолкает, парочки молодых марионцев рассаживаются по своим местам. Отлично! Гордас тоже будет слушать, и его внимание особенно вдохновляет.
Мне уже не раз приходилось выступать перед большой аудиторией, смущения нет, напротив, чувствую кураж и готова выложиться по полной программе. Я помню этот приятный мотив, уже различаю шелест шин на ночной дороге… Но сейчас от меня ждут песни о водителе космолета, не беда… жители Марионы все равно не заметят подмены.
Лоут сам прикрепляет к моему виску липкую «черную пиявку» и знаком показывает, что я могу начинать. Первые слова звучат неровно, не могу понять, чей это голос, неужели все-таки мой… А потом меня накрывает волной азарта, пускай все знают, на что способны землянки, если немного задеть их самолюбие.
— Во тьме бегут огоньки.
Где же на какой планете
Мой милый друг?
Он затерялся вдали,
И мужские руки сильные
Держат пульт.
Включен приемник
На любимой волне,
И вместе с ритмом бьется сердце.
Опять глядятся в ночь
Усталые глаза
В пути космический летчик.
Он знает лучше всех,
Он может рассказать,
Что наша жизнь — полет,
Полет длиною в жизнь.
Он далеко от людей,
Словно звезды,
Что летят за ним в вышине.
И нежный голос во тьме
Так легко ему поет о его мечте.
Поет ему о судьбах разных людей,
О женской ласке и о счастье… (с)
Мне никто не аплодировал. Но и той певице тоже не хлопали, вероятно, этот жест одобрения на Марионе не принят. Я легонько кланяюсь, потом Лоут провожает меня обратно к столу, очень хочется пить. От волнения делаю слишком большой глоток. Обжигающяя жидкость течет в горло, будоражит, пьянит… Пожалуй, на сегодня достаточно возбуждающих напитков, я и так хватила лишнего.
На меня смотрят серьезно множество глаз, даже та дама, для которой жители Дейкос — малоразвитые дикари. А что? Я себя показала, пусть делают выводы. Вот только внимание Доуха мне вроде бы ни к чему. Он резко поднялся и бросил на пол скомканную салфетку.
— Похоже, я зря ее уступил. Тебе досталась редкая женщина, Шалок.
— Хочешь оспорить мое право?
— Для этого нужно ее слово, тебе же известно.
— Именно. И ты его никогда не получишь.
— Посмотрим.
О чем они говорят, да еще с такой злостью в голосе? Я с тревогой ловлю под столом руку мужа. Наконец Лоут стискивает мои пальцы до боли.
— Все хорошо, Соня. Все хорошо.
Широкими шагами Доух демонстративно покидает зал, и я беспомощно озираюсь по сторонам. Люди шепчутся, поглядывают на нас с возросшим любопытством.
— Может, нам тоже лучше уйти.
— Да, уже скоро. Гордас вернется домой завтра к вечеру, у них свои развлечения. Нам не обязательно оставаться до конца.
Меня не слишком порадовали слова Лоута насчет его сына, но не мне вмешиваться в распорядок вечера. Настроение угасало, аппетит пропал. Даже разговор с Джеммой вышел натянутым, и я скоро вернулась к мужу.
— Вижу, ты устала. Летим к себе?
Какое же счастье вернуться из шумного сборища в свой милый, уютный дом посреди тенистого сада. Стандартные процедуры умывания, очищающая маска и расслабляющий массаж — лучшее средство привести в порядок расстроенные чувства.
Даже ласки Шалока я приняла как самое привычное дело. Ненасытный… Он берет меня почти каждую ночь, словно хочет запастись впрок самыми интимными ощущениями. И я снова отвечала ему, просто потому, что чувствовала потребность в мужчине, а Лоут мой муж — с этим фактом я уже примирилась.
Лоут разбудил меня перед самым обедом — сказал, что его срочно вызывают куда-то в главное Управление и покинул усадьбу. Гордас вернется ближе к вечеру, получается, что я проведу этот день одна. Сегодня так жарко… Бесцельно побродив по дому, я решила искупаться. Отдала кое-какие указания Рин насчет моего запоздавшего завтрака и спустилась в сад.
По дороге к бассейну на меня нашло безудержное веселье, отчего-то захотелось подурачиться. Напевая себе под нос веселый мотивчик, я стянула тунику и бросила ее на ближайший цветочный куст — заберу на обратном пути, точно так же я избавилась от эластичной кружевной повязки, поддерживающей грудь.
