Книга Вступление - Дмитрий Янтарный

Через полчаса мы прибыли на уже знакомую мне по тренировкам площадку. Вот только сейчас на ней разлёгся своим огромным драконьим телом Мизраел, довольно щурившийся на восходящее солнце. Рядом с ним находились Киртулик и Гвинелла. Эти пребывали в облике людей. Я укутал нас с Карнекиром двойной иллюзией, и мы осторожно принялись пробираться в верхнюю ложу, откуда всё прекрасно будет видно, как заверил меня вчера Карнекир. Когда мы уселись на облюбованные места, Мизраел скосил в нашу сторону взгляд и недовольно всхрапнул, но больше на наше присутствие реагировать никак не стал. Странно… схема этой иллюзии разрабатывалась мной очень долгое время и, несмотря на достаточно высокую энергоёмкость, работала идеально. Как видно, старый дракон всё же не преувеличивал, когда говорил, что, будучи хозяином этого места, он может чувствовать любое живое существо, за которое отвечает, на всей его территории. Так что моя попытка спрятаться, вероятно, откровенно его позабавила.

Но вот Карнекир указал на небо, обращая моё внимание на то, что там происходит. И верно… огромное красное пятно в окружении разноцветных точек стремительно неслось к нам. Как видно, первыми в гости к нам пожаловали пурпурные драконы.

Возглавлял эту процессию огромный тёмно-рыжий дракон. Рядом с ним летел зелёный, поменьше и поизящнее, вероятно, его супруга. И несколько цветных пятен, пока не поддававшихся характеристике, весело сновали вокруг них. Уже перед самым приземлением до меня донёсся рык главного дракона, после которого вся его детвора присмирела и ровным клином пошла на посадку вместе с родителями.

— В этот раз золотые драконы прибыли первыми, — прошептал Карнекир, — такое, конечно, иногда случается, но чаще всего первыми приходят пурпурные.

Я удивлённо поморгал глазами, но комментировать это не стал. Ошибся, бывает. Что, впрочем, и немудрено: тот же Мизраел хоть и хозяин Лазурного замка, но сам далеко не синего цвета.

Любопытно. Ариадна, когда превращалась из человека в дракона, пряталась под своими крыльями, если можно так выразиться. После чего её уже охватывало сияние, которое и завершало превращение. Золотые же драконы — из которых жёлтых было в лучшем случае трое — склонили головы перед Мизраелом. Получив его одобрительный рык, они поклонились повторно… и тут их тоже охватило сияние, скрывавшее процесс превращения. По его истечении на месте драконов оказались люди: взрослый мужчина с супругой, и дети, по трое братьев и сестер.

— Геярр, — радостно сказала Гвинелла, идя навстречу главе прибывшего семейства, — как мы рады тебя видеть. И, неужели, — она указала на самую младшую девочку, — дорогая Ланима наконец-то встала на крыло? Это замечательно, наша Меридия тоже…

— Это чудесно, — названный Геярром мужчина буквально расцвёл на глазах, — мы обязательно поговорим об этом. А теперь, дети мои, поприветствуйте дядю Мизраела, вы уже давно не виделись.

Сначала ребятня выстроилась в ряд и поклонилась старому дракону. И после того, как он одобрительно моргнул им, они с визгами и воплями кинулись обнимать его морду.

— Эй, — притворно возмутился Геярр, — это некрасиво… Так, Хитал, вот это сейчас вообще было неприлично, немедленно… Арина! Что это сейчас было?! Да я…

Но ни малышня, ни сам Мизраел, зажмурившийся от удовольствия, не обращали на возмущения главы семейства никакого внимания.

— Ну, вот что ты будешь с ними делать, — притворно сказал он, смущённо обращаясь к Гвинелле, — каждый раз так радуются, когда прилетают сюда, что совершенно себя не сдерживают.

— А я тебе каждый раз говорю, что и не стоит, — с тёплой улыбкой ответила Гвинелла, — вы наши самые дорогие гости, и вам об этом прекрасно известно…

— Боже мой, как это мило, — тихонько пробормотал я про себя, наблюдая, как мальчишки и девчонки ласково гладят морду Мизраела, который, казалось, и не думает как-то призывать их к порядку.

— Да, принц, вы правы, это и в самом деле очень мило, — прошептал рядом со мной Карнекир, с умилением глядя на них, — и это происходит каждый год. И каждый год Мизраел ждёт этого, как… — тут он осёкся.

— Да хватит тебе играть в тайны, — устало махнул я рукой, — да, Мизраел здесь хозяин, и он несёт большой груз ответственности уже долгие годы. Так что ж теперь, ему никак нельзя хоть как-то расслабиться…

— Так, детвора, — рыкнул Геярр, неуловимо добавив в свой голос интонацию, которой лучше было не перечить — пора и честь знать. Мы в гостях — так ведите себя прилично!

И хотя ребятня послушно выстроилась и шеренгой отправилась вслед за своим отцом, даже со своего места мне были отлично видны их довольные, шаловливые улыбки.

Ещё пятнадцать минут ожидания — и на небе снова появилось движение. На этот раз процессию возглавлял дракон тёмно-красного, почти кирпичного цвета.

— Пурпурные, — прошептал Карнекир, — сегодня что-то припозднились.

Эти, в отличие от золотых, летели ровным клином всю дорогу. И таким же ровным клином приземлившись, они поклонились Мизраелу. И, получив от него одобрительный кивок, расправили крылья и из этого положения перевоплотились в человеческие ипостаси. Интересно. Кажется, дракон каждого клана трансформируется по-своему.

— Тарган, — радостно сказала Гвинелла, подходя к главе, который со своим семейством стоял навытяжку, как самый настоящий военный, и обнимая его, — как всегда, рады приветствовать вас здесь. И брось ты уже эти свои военные привычки, здесь вы — наши дорогие гости.

— Благодарю, Гвинелла, — сдержанно сказал Тарган, — ну, бегите уже, шалопаи, никакой выдержки, — проворчал он своим подопечным.

Дети — что удивительно, так же три пацана и три девчонки, — радостно подбежали к Мизраелу, но если «Золотые» дети висели на Мизраеле буквально гроздьями, то «Пурпурные» вели себя более сдержанно: подойдя к нему, они обнимали и гладили его, но не позволяли себе залезать ему на голову. Что, впрочем, нисколько не огорчало Мизраела, который снова зажмурился, подставляя морду ласкам.

— Так, — громыхнул Тарган минуту спустя, — по местам, отряд! Куда идти — знаете сами, не в первый раз тут. Наэлика, дорогая, иди с ними, а мне с Киртуликом парой слов надо переброситься.

Женщина с тёмно-серебристыми волосами кивнула и поспешила вслед за своими подопечными, Тарган же с Киртуликом отошли к краю площадки и о чём-то зашептались. Я был до того растроган тем, как Мизраел позволял драконятам себя тискать, что этот образ до сих пор не шёл у меня из головы. Представив реакцию своего отца, если бы я по прибытии в соседнее государство с дипломатическим визитом кинулся обнимать тамошнего монарха, я с горечью хмыкнул. Отец бы прописал мне десяток плетей, глазом не моргнув. И на очень долгое время запретил бы мне выход в свет.

Вот это меня раз за разом и сбивало с толку, каждый день пребывания на этом острове. Драконы жили совершенно другими категориями: они безмерно любили своё потомство, порой балуя их до безобразия — но и воспитывая и уча со всей строгостью и прилежанием. Людям до них было ох как далеко, они часто не могли выдержать баланса между этими двумя гранями. Они либо любят своих детей, потакая всем их прихотям, из-за чего дети потом вырастают ничего не умеющими рохлями, до дрожи в коленках боящихся слезть с шеи родителей, либо же в невероятной строгости воспитывая и обучая — и при этом совершенно забывая, что маленьких, нежных, ещё уязвимых детей нужно хотя бы немного любить. И в итоге дети вырастают безжалостными, бездушными, рассчитывающими только на себя и почти не могущими ни перед кем открыть свою душу. Интересно, а сами драконы до этой мудрости долго доходили? Или им пришлось до неё дойти, потому как проклятие Цвета, неизвестно каким образом появившееся, неимоверно осложнило жизнь всем драконам?