Книга Закон сильного - Ярослав Денисенко

Однако ж на этот раз мое великодушие не было оценено по заслугам. Чародей мучительно покраснел:

– Да, нравится. Только не думай, что я стремился за ирисом ради того, чтобы заняться с ней… этим. Я просто хотел доказать, что могу. А Тианара… Так неправильно. Она ведь не любит меня. Даже внимания не обращает. Я бы отказался от… этого.

Да, парень, может, я и не великий знаток женщин, но что-то мне подсказывает, что за такое великодушие рискуешь ты схлопотать свою неземную любовь в злейшие враги. А заодно проходить в девственниках лет до ста. Но заводить беседу в извечное русло рассуждений о девчонках со всеми их особенностями, приятными и не очень, я не стал. Поскольку обратил вдруг внимание на странную вещь, которую уже не мог объяснить неточностью плана верхних этажей.

– Тебе не кажется, что эти комнаты слишком одинаковые? – спросил я чародея.

– Разве это не такой особый стиль? – удивился тот.

– Я видел план особняка. Стольких комнат тут не должно быть вообще. Здесь что-то не так.

Я подошел к окну. Отсюда открывался вид на южную сторону сада, спокойную и тихую, словно и не было никакого студенческого вторжения. Кусты, ровные, как гвардейцы в строю. Идеально круглый пруд с островком и беседкой. Да, при таком незыблемом порядке поверить в вереницу комнат-близнецов не так уж трудно… Вот только дом этот не столь огромен, чтобы вместить их в себя.

Движимый самым неприятным подозрением, я доковылял до соседней комнаты и выглянул в окно. То же самое. Совершенно. Пока я шел внутри одного помещения, картинка за окном менялась, как и положено. Но стоило перешагнуть порог, и она рывком возвращалась к исходному виду. Каждый раз в первом окне я видел одно и то же. Падучие звезды! Похоже, мы угодили в вереницу, состоящую из одной-единственной повторяющейся комнаты.

Самое плохое было то, что я не видел вокруг ни одной плетенки. Лишь ощущал поднимающий волоски холод близкой магии и что-то вроде легкой цветной ряби на стенах.

– Полюбуйся на свой «особый стиль», – предложил я чародею, подводя его к окну.

Палиару ничего не оставалось, как признать очевидное.

– Иллюзия, – тихо выдохнул он, уставившись на меня взглядом, в котором мешались недоумение, обида и тихое обожание.

– Я не слышу ни одного контура. Только странный какой-то шумок.

– Маскирующие плетения. Сбивают восприятие по всем чувствам, – объяснил чародей и снова вылупился на меня. Выносить это становилось сложно.

– Чего уставился? – огрызнулся я.

Тот вздрогнул и смущенно отвернулся.

– Знаешь, – признался он, – когда мы шли в дом, я думал, все будет по-другому. Что ты нужен лишь для того, чтобы указывать мне плетенки. А выходит, без тебя я не ушел бы и дальше второго этажа. Сначала старшекурсники эти, потом сомнифицирующая ловушка. А теперь я не смог распознать иллюзию. Хотя читал об этом и даже пробовал создавать простые контуры. А ты почувствовал неладное сразу. Кто бы мог подумать, что стоит обратить внимание на окно!

Кто? Да любой парень с улиц Стрелки, которому жизнь еще дорога. Падучие звезды, вот же нашел время разводить страдания на пустом месте!

– Высказался? – буркнул я мрачно. – Полегчало? Давай лучше припоминай, что ты читал про то, как из этих иллюзий выбираться.

– В том-то и дело, что единого решения нет! – горестно поведал Палиар. – Каждая иллюзия уникальна. Единственный надежный способ выйти – знать предусмотренный заранее механизм. Если такой, разумеется, существует. Или использовать общие приемы, способные развеять любое плетение. Но при таком количестве контуров, не поддающихся прямому распознаванию, для удержания стабильности конструкции двумя магами не обойтись. Притом что мы находимся внутри…

– Понял, можешь не продолжать, – отмахнулся я. – Выход есть наверняка. Хозяин-то через это все ходит. Значит, будем искать.

А для этого не мешало бы понять, как тут все устроено. Только в сказках магия способна творить что угодно. Столкнувшись с ней вживую, понимаешь, что здесь работают законы и ограничения не менее четкие, чем в обычном мире простых людей и вещей. Человек не может умереть потому, что чародей щелкнул пальцами. Между этими двумя событиями имеется неощутимый большинством посредник в виде магического контура, который и производит действие. Он может спалить жертву дотла, остановить ей сердце, удушить, разорвать на мелкие куски – что угодно, но в любом случае появится конкретная причина смерти. А значит, за этой бесконечной цепью комнат тоже стоит нечто вполне определенное. Если разобраться, во что именно мы вляпались, можно понять, как отсюда выбраться.

– Попробуй пройти назад, – велел я Палиару. – Туда, откуда мы заходили. И проверить, остался ли выход.

Я заметил неладное, когда чародей очутился в третьей по счету комнате. Нет, мне точно не показалось. Каждый раз, пересекая порог, он начинал заметно забирать вправо, пока и вовсе не пропал из вида. Тем не менее я продолжал слышать удаляющийся звук его шагов.

– Выход исчез, – кисло сообщил чародей, вернувшись.

– У меня есть одна идея, – заявил я, пересказывая собственное наблюдение. – По-моему, на самом деле это большой круг. Коридор небесконечен, как это кажется. Он просто замкнут.

Еще одна догадка оправдалась полностью. Палиар, посланный ее проверить, скрылся за невидимым поворотом, а некоторое время спустя появился с другой стороны. Уже легче. Хотя бы потому, что число помещений, где следует искать выход, ограничено.

Интересно, все ли комнаты иллюзорны или среди них припрятана настоящая, отражением которой являются все остальные? На потолке раздражающая рябь покрывала лишь объемную лепнину по углам. Правильно, нечего тратить лишнюю магию на то, чтобы скопировать оштукатуренную белую поверхность. Значит ли это, что комната, где не будет ряби на стенах и полу, – настоящая?

Не успел я порадоваться собственной находчивости, как понял ошибку. Настоящей комнате тоже нужны плетенки, которые будут распространять по конструкции образец внешнего вида. Значит, попробуем оставить метку. Если сделать это в исходной комнате, изменения отразятся на всех ее копиях. Что бы такое придумать?..

После взорванного нужника и разнесенной лестницы поступок мой казался легкой шалостью: я плюнул на пол. Давно мечтал это сделать, а тут такой случай!

– Что ты… – начал было Палиар и тотчас же осекся: плевок исчез. На ровных квадратах паркета не осталось и следа.

Мой вариант с поиском комнаты-образца оказался подвергнут беспощадной критике. Во-первых, утверждал маг, совершенно необязательно ей вообще находиться в этом круге. Во-вторых, совершенно не факт, что она будет связана с выходом. Я обругал умника последними словами и поинтересовался его собственным вариантом решения. Такового не нашлось, и маг, нахохлившись, поплелся за мной – производить очередной опыт.

Впрочем, злиться долго Палиар не умел. Дуться он перестал ровно в тот момент, когда очередное повторение процедуры привело наконец к желаемому результату. Смачный, от души, плевок красовался по всей веренице комнат, в одном и том же месте, с точностью до мельчайших брызг.