Книга Наследник для чужого мужа - Ирина Шайлина

— Завтра, — обещал я. — Завтра будем чай пить. С вареньем.

Вытолкал себя из квартиры усилием воли. Мозг лишился остатков разума на пару с членом. Ладно член, от него я не ждал моральной подложки, а вот голова… Так и слышу шёпот — Юра, ты хочешь варенья… Просто безумно. Малинового ли, из смородины, насрать — только бы сидеть на её кухне и не уходить. А потом вспоминается тело, которое я так и не успел изучить толком, просто не дал себе возможности сделать это, нежная выпуклость живота… Бежать надо, пока не натворил дел.

Вышел, словно пьяный. Состояние такое странное, эйфория пополам с отчаянием. Вроде катится мир хрен пойти куда, а хорошо… и ещё лучше может быть. Только — нельзя. Выбил сигарету из пачки, закурил, едва за мной дверь закрылась, прислонился к ней спиной, убеждая себя, что нужно уходить, вот сейчас же, немедленно. Сигарета закончилась до обидного быстро, вспомнил я про неё лишь когда задымился гарью фильтр. Бросил на пол, растоптал. Вот теперь уходить нужно точно.

— Юр? — из-за тонкой двери, тоже нужно менять, хотя лучше менять саму квартиру. — Стоишь?

— Стою, — согласился я.

— И я стою… если хочешь, можешь остаться. Чай…

— С вареньем, — продолжил со с вздохом. — Очень хочу. Но… я завтра вернусь.

Оторвался уже от этой двери проклятой, сбежал по лестнице

Спускаюсь по ступеням, напрочь забыв про лифт, и потряхивает буквально. В данный момент я пьян, Владой пьян, своим отчаянные безрассудством. Мне столько лет твердили, что я хороший… родители, бабушка с дедом, даже все женщины что у меня были, что я и сам в это поверил. Так вот — ни хрена я не хороший. Открытие сомнительной свежести.

Уже на первом этаже сталкиваюсь с Игорем, про которого даже не вспоминал. Тот, кто был бы моим тестем, если бы ему хватило сил вернуться и сражаться за своих детей. Наша короткая, некрасивая драка нас не объединила. Смотрим друг на друга оценивающе. И кажется, что он видит, как низко я пал, словно клеймо на мне горит. И хочется крикнуть — Ты не имеешь права осуждать! Потерял его, когда бросил больную жену и двух маленьких дочек. Но… Игорь просто молча вызывает лифт, а я прохожу мимо.

Думаю о том, волновалась ли Юля. Мне стыдно, что я так редко о ней вспоминаю. В квартиру вхожу с опаской. Но там так… обычно. Тихо. Знакомо все. Словно и не происходит ничего. И Юля в аккуратном домашнем платье, с лёгким макияжем будто и не заметила моей пропажи.

— Я дома не ночевал, — сказал я.

— Я заметила.

Молчу, не знаю, что сказать. Юлька помешивает чай. Пьёт она его без сахара, но все равно мешает… А потом я вспоминаю Игоря. Девочек, что так запутались и не знают, что делать теперь и как жить. И внезапно понимаю…

— Юль, — говорю я в её спину. — Что бы не случилось, я буду отцом нашему ребёнку. Как бы не повернулась жизнь… Я хочу быть хорошим отцом. Хочу быть рядом, когда ребёнок будет во мне нуждаться. Хочу держать его за руку, когда он будет учиться ходить. И потом… всегда незримо подстраховать.

— Ты меня к чему-то готовишь? — равнодушно спросила Юля.

Обернулась. Ложку положила на стол, с неё стекла неряшливая чайная капля. Пожалуй, только это говорит о том, что моя жена не в своей тарелке, обычно она такого не допускает — дурной тон. Я ищу следы слез. Того, что ей не по себе. Что ей страшно, плохо. Нет, я не садист. Просто я ищу хоть что-то, что говорило бы о том, что ей не все равно. Ищу и не нахожу, только капля, чёртова капля чая.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Например?

— Ты нашёл себе женщину способную рожать детей без многомиллионных затрат и отказываешься от нас?

Я закрыл глаза. Ю-Ю. Так Юлька подписывала открытки, которые дарила от имени нашей семьи. Мы же и правда были. Не она, не я. Мы. Когда все сломалось? А теперь вот она, вот я, вот мечты о ребенке, вот ребёнок в животе у Влады… он есть, но он неподходящий.

— А есть мы? — устало переспросил я.

Господи, как мне не хотелось делать ей больно. Той, которая столько лет провела со мной рядом, в одной со мной постели. Которой клялся, что не уйду и не обижу. И да, я сам в это верил… и не хочу обижать, но так больше не могу. Почему именно сейчас все случилось? Почему не раньше, не позже?

— Мне звонили из клиники. Результаты послезавтра утром.

Значит, знает уже… и мне должно быть стыдно, что все провернуто за её спиной. Но на стыд сил тоже нет. Принимаю душ, почти не чувствуя температуры воды, бреюсь, вдруг понимая, что ещё немного — и борода. Лезвия острые, безопасные, лучшие, но я умудрился порезаться. Причём заметил я это только, когда алая линия расчертила щеку, а потом кляксой упала и расплылась в раковине. А боли — нет. И думаю о Владе…

В моем кабинете накурено. Открываю окно, пытаюсь заманить ночную свежесть внутрь. О том, что есть сплит система тоже не вспоминаю. На диване подушка, скомканное одеяло, белеют в темноте, ждут меня. Ещё две ночи, две, а потом придётся принимать решение. И Юле, и мне, и Владе. И от этого — страшно.

— Наталья родила, — сообщаю за завтраком. — Девочка.

— Я отправлю ей цветы.

Интересно, вложит ли она в букет открытку с пресловутыми Ю-Ю? Я сбегаю на работу. Там все просто и понятно, там можно ждать, когда же наступит вечер, ехать к Владе, пить чай, смотреть на её губы, вспоминать, как податлива она под моими руками. Думать о том, что просто не будет, какое бы я решение не принял. Каждое — как Дамоклов меч.

А Влада гуляет с собакой. Сначала я поднимаюсь, звоню в квартиру, но она пуста. Владка в парке. Пёс, одновременно страшный и милый носится кругами и с азартом ломится в каждые кусты, его хозяйка сидит на лавочке и читает книгу. Пытается читать. Я останавливают чуть в стороне, наблюдаю незамеченным несколько минут. Влада смотрит на страницы, не перелистывая ни одгу, взгляд её скользит беспорядочно. Затем находит взглядом собаку, чуть улыбается, возвращается к книге. Ей тоже страшно.

И весь этот вечер я ни делаю ни одного лишнего движения. Ни одного лишнего слова не говорю. Мне кажется, чуть оступись, и Влада уже в моих объятиях, а этого… Этого я не хочу и одновременно желаю до безумия. Разнополярность моих желаний выматывает. Единственное, что позволяю себе, это коснуться её запястья на прощание. На нем — верёвочка с узелками, которая обещает одноразовую удачу. Удача, на которую казалось бы глупо надеяться, но как хочется…