Книга Цена притворства - Снежана Черная

— Почему?

Его пальцы разжались. Дрожащей рукой он отвёл светлую прядь от узкого девичьего лица, осторожно приподнял за подбородок, заглянув в глаза, будто силился что-то прочитать на дне её зрачков.

— Потому что это должно достаться тому, кого выберешь ты сама!

— Я выбираю тебя, — шепнула ему в губы едва слышно и прикоснулась к ним. Легонько. Готовая в любой момент вспорхнуть, испугавшись повторения дикого тайфуна. Она понятия не имела, правильно ли это делает, но, ощущая его участившееся дыхание, её губы дрогнули, раскрываясь.

Его руки дрожали, когда он вновь нерешительно сомкнул их на Асиной талии, прижимая её к себе. Хотелось застыть так навечно, выпивая её прерывистое дыхание, дыша ею, лаская трогательную шею, плечи. Сжимая её бёдра и наслаждаясь изгибами хрупкого девичьего тела. Этой изящной талией, маленькой грудью, словно созданной для его ладони, и её губами, мягкими, нежными и доверчивыми.

Прохладная простынь коснулась её спины. Мгновение — глаза в глаза — и мир померк, растворившись на границе осознанности. Призрачное мерцание свечей пробивалось через приоткрытую дверь, играя бликами на её молочной коже. Не удержавшись, он провёл губами по животу вверх, прикасаясь к острым вершинкам груди, и Ася выгнулась ему навстречу, чувствуя, как растёт в ней желание. Оно поднимается откуда-то из глубин и растекается по телу, сосредоточившись в низу живота. Там всё ныло и изнемогало от томления. В какой-то момент она поняла, что с неё слетели штаны, а за ними и трусики, оставляя её перед ним полностью беззащитной и открытой. Попыталась прикрыться руками, но он остановил, отводя их в стороны.

— Ты прекрасна, — прошептал он, оглаживая её и не в силах оторвать от неё глаз — и она млела от его ласк, от звука его голоса. Знакомые мурашки бежали по телу, вызвав томление и негу. Он не хотел брать её по-быстрому. Зная, что для неё это всё впервые, он медленно ласкал её тело, и она была ему за это благодарна. Хотела бы ответить взаимностью, но не знала — как.

Аккуратно сжав её запястья, он медленно завёл ей руки за голову, удерживая их своей одной.

— Я сделаю тебе больно, но только один раз и больше никогда, — прошептал он.

Её тело подрагивало, а грудь вздымалась, на каждом вдохе соприкасаясь с его. Склонившись, он снова прочертил дорожку из лёгких поцелуев от одной вершинки к другой. От его касаний кожа горела. Вздрагивая, отзывался каждый нерв.

Вместо ответа она лишь развела бёдра ещё шире, обхватывая его ногами и облегчая задачу. А сердце било тревогу, предупреждая, что падает последний рубеж обороны, сдаётся без боя и сопротивления. Губы сами приоткрылись для поцелуя, а тело доверчиво прильнуло к нему. Одному. Единственному. Тому, с которым не страшно.

Чувствуя, как в её лоно упирается его естество, Ася закусила губу и сжалась. В голове билась одна-единственная мысль — сейчас! Это произойдёт сейчас!

— Расслабься. Доверься мне, — шептал он ей в губы. — Моя девочка.

Что-то было в его словах, тоне, что-то заставляющее прислушаться и поверить. И она расслабляется, отдаваясь во власть мужчины, чтобы в следующий момент вскрикнуть от боли. Боль, острая и резкая, пронзила её, отчего она сжала коленки и забилась под ним, пытаясь освободиться.

Её всхлип утонул в его поцелуе и он выпил его до дна. Не было ничего слаще и прекраснее этого первого всхлипа, когда девушка превращается в женщину.Это самый ценный подарок для любого мужчины — и он отдан ему! Снайпер ещё никогда не чувствовал себя настолько значимым, богатым и счастливым. Как будто много лет он жил впроголодь, притупляя чувство голода, но не утоляя его, а сейчас перед ним стол с сытными, изысканными блюдами. И всё это его! Это прекрасное, податливое тело, обладать которым было бы мечтой любого мужчины, эти невероятно красивые волосы, что ковром разметались под ним, эти глаза, руки, запах — всё это — его! Он первый и единственный её мужчина!

Опираясь на локти, он держал её ладошки, и этот символический жест сплетённых воедино пальцев был последним барьером между ними, который пал. Ощущение было такое, будто они соединились не только физически, но и на более высоком, духовном уровне. Даже боль отошла на второй план, а может, она просто перестала обращать на неё внимание.

И он качнулся, входя в неё до конца. И снова, всё сильнее и смелее. Не передать словами ту гамму ощущений, что он при этом испытывал. Новых и настолько острых, что он чуть не задохнулся от их переизбытка. Они разливалось по телу сотней волн наслаждения и её хриплым стоном, который он снова выпил до дна. Больше сдерживать себя он не мог, он брал её по-настоящему, по-взрослому. Страстно и неистово, как много лет назад брал свою первую любовь. По её лицу всё ещё катились девичьи слезинки, которые Снайпер тут же снимал поцелуями. Сладко, необычно, возвращаясь в молодость — безбрежную и мятежную. Ася плакала не от боли, страха или обиды — от осознания того, что она теперь по-настоящему взрослая. Она — женщина.

* * *

— Жалеешь?

Сидя рядом с ней на полу, Снайпер уже несколько минут смотрел на её задумчивый профиль. Ася лежала в огромной деревянной бадье, до краёв наполненной горячей водой. В скудном освещении её мокрые волосы казались тёмными, они шлейфом стелились по деревянному полу. От печи исходило приятное тепло, и казалось, будто ничто в мире не способно нарушить гармонию их маленького мира для двоих. Здесь, вдалеке от шума и суеты, они были предоставлены самим себе, и Снайпер был рад этому. Всё, что ему было нужно, у него сейчас было здесь.

Но девушка оставалась непривычно молчаливой и задумчивой, и это не предвещало ничего хорошего. Обычно она болтала без умолку, и, положа руку на сердце, ему это нравилось. Всё это время он пытался убедить себя в том, что её болтовня и бесконечные вопросы его лишь раздражают, но стоило ей замолчать, как Даня физически ощутил потребность в звуках её голоса. Ему было без разницы, что именно она говорила — он готов был слушать любые её глупости или даже новые обвинения, только пусть не молчит!

Повернув голову, Ася встретилась взглядом с напряжёнными стальными глазами. Он наблюдал за ней, силясь прочесть на её лице малейший намёк на эмоцию. Хоть какую-нибудь! Это заставило её улыбнуться. Сейчас она могла позволить себе немного пообижаться на него за выстрел в грудь, хотя больше сожаления чувствовала, чем обиды.

В её глазах вовсю отплясывали бесенята, когда она, вскинув взгляд к потолку, начала изображать мыслительный процесс.

— Дай-ка подумать, — и, пару секунд пожевав губами, она вынесла вердикт:

— Очень сложный вопрос. Боюсь, так просто мне не разобраться.

Бросив быстрый взгляд на его застывшее лицо, он зачерпнула полную пригоршню воды и плеснула в него.

— Я никогда не сожалею о содеянном! — произнесла она низким голосом, копируя интонации Снайпера и его собственные слова, — потому что думаю, перед тем как что-то сделать.

Вытерев лицо, Снайпер усмехнулся.

— Ты плакала. Было очень больно?