Книга Обещанная колдуну - Анна Платунова

— Па… Господин Даулет, мой спутник…

Я совершенно опешила от ледяного папиного тона и от того, что отец пытается выгнать Тёрна. Хотя и понимала, зачем он делает это — хочет поговорить со мной с глазу на глаз, так чтобы колдун не маячил поблизости.

— Ничего, — спокойно сказал Тёрн. — Я прогуляюсь. Как раз хотел закончить одно дело, но днем не успел. Думаю, часа хватит?

Отец кивнул, сузив глаза.

— Вы ведь не оставите леди Агату одну? Присмотрите за ней?

Щеки у папы сделались пунцовыми.

— Это ты мне говоришь? Ее отцу?.. Проклятие… Нет, конечно, я не спущу с нее глаз!

— Хорошо.

Тёрн кивнул, накинул на голову капюшон и растворился в темноте. С тоской я посмотрела ему вслед, уговаривая себя, что час пробежит быстро.

41

Рваные звуки скрипки резали слух. Тайл Леннис поскупился на музыкантов — играли они громко, энергично, но фальшивили так явно, что зубы заломило. Звуки приветственного «Визита» неслись над залом, я не слышала почти ничего, что говорит мне мама.

Мы встали в тесный кружок у стены — я, Ада, Верн и родители. Корна и Ирму оставили дома: они были еще слишком малы для приемов. Мы не могли даже обняться, могли только обмениваться улыбками и официальными новостями. Мама, моя мамочка, прикоснулась к тыльной стороне моей ладони, затянутой в перчатку. Я едва ощутила прикосновение.

— Я так рада вас увидеть, — прошептала она.

Глаза блестели: мама прятала слезы.

— Буду очень рада принять вас в своем доме. Неофициальный визит. Корн и Ирма очень ску… Очень хотели бы познакомиться.

Это звучало так бредово, так неправильно, будто мы, взрослые люди, вдруг решили поиграть в глупую детскую игру. Но магия следила за тем, чтобы правила игры соблюдались неукоснительно.

Верн поцеловал мне руку, как поцеловал бы любой другой барышне. Брат был серьезен как никогда. «Я скучал», — безмолвно произнесли его губы.

Ада стояла поодаль, точно чужая. Никак не могла справиться с чувствами. Темно-синее платье удивительно ей шло, на шее сестренки я увидела колье, которое папа подарил мне на шестнадцатилетие.

— Как лазурит подходит к вашим глазам, леди Ада, — ласково сказала я.

Но Ада вспыхнула, прижала ладонь к груди, закрывая колье, и бросилась прочь. Я с печалью посмотрела ей вслед.

— Я ведь не расстроила ее?

— Нет, леди Агата. Ада просто очень тоскует… без своей сестры…

Музыка грохотала, забивая уши. Мы обменивались улыбками, а внутри все горело. Ничего, это только первая встреча. Потом я смогу прийти домой… К ним домой. Мы сможем поговорить обо всем.

Но сердце кольнула неприятная правда. О чем мы сможем поговорить? О магических формулах, о том, как я учусь контролировать силу? Я представила, как моя семья с ужасом воззрится на меня, едва я попробую поднять эту тему. А о чем они смогут рассказать мне? Ада начнет вспоминать общих знакомых. Раньше я любила посплетничать, но теперь… Боюсь, сейчас я сама главный предмет обсуждений во всех благородных семьях.

Я проглотила горький комок, застрявший в горле. Как ни тяжело было это признавать, постепенно мы с семьей отдалимся. Хотя я никогда не перестану их любить.

Я отвернулась, быстро провела ладонью по глазам, стирая слезы. Музыканты после секундной передышки заиграли вальс. Он у них получался чуть лучше, чем энергичный «Визит».

— Разрешите пригласить вас, леди Агата, — преувеличенно бодро произнес отец.

Я вспомнила, как папа учил меня танцевать перед моим первым приемом. Как мы вышагивали по гостиной, как считали шаги и как смеялись, когда он, оторвав меня от пола, будто пушинку, начинал кружить. «Ты мне все ноги отдавила, Аги! — хохотал он. — Лучше поднять тебя в воздух!»

Но теперь папа был серьезен. Он склонился передо мной в полупоклоне и предложил руку по всем правилам.

— Для меня честь танцевать с вами, генерал Даулет, — прошептала я традиционное согласие.

Какое-то время мы танцевали молча. Я смотрела на кармашек папиного фрака, из которого выглядывал кончик белого накрахмаленного платка. Я чувствовала на себе взгляд отца и опускала голову все ниже.

— Агата, — тихо сказал он. — Аги… Доченька…

— Нельзя, пап…

Его пальцы, сжимающие мою ладонь, дрогнули.

— Скажи, тебе очень плохо? Очень тяжело… у него?

Бедный папа. Чего ему стоило произнести эти слова. Чуть отстранившись, я вскинула голову. Папа был такой бледный, что я за него испугалась.

— Как тебе помочь, моя родная? Я сделаю что угодно…

Он считает Тёрна чудовищем. Я уже открыла рот, чтобы встать на защиту моего колдуна, но не успела.

— Прости меня, Аги. Прости. Я просто не мог поступить иначе. Как бы я жил без нее? Другого выхода не было… Он тебе расскажет когда-нибудь.

Папа быстро наклонился и поцеловал меня в лоб. По его щекам текли слезы.

— Па… Господин Даулет, вам не о чем переживать. Тёрн не такой. Он хороший. Правда! — сбиваясь, зашептала я. — Мне спокойно рядом с ним. Он меня учит…

Папа вздрогнул на слове «учит», и я догадалась, что подумал он о другом. Зажмурилась. Все равно не растолковать. Долго, да и не нужно.

— Не вини себя, — сказала я, отчаявшись объяснить. — Я не злюсь больше. Я вас всех очень люблю.

Наши взгляды встретились. И тут меня пронзила мысль. Озарение, как можно помочь Тёрну и всем нам!

— Пап, — я даже забыла от волнения, что не должна его так называть. — Если ты хочешь помочь…

— Все что угодно! — повторил он.

— Ты ведь входишь в городской совет! Сделай так, чтобы Эррил Милостивый принял Тёрна у себя во дворце, выслушал его! Это очень важно!

Отец, верно, ждал чего угодно, кроме просьбы устроить Тёрну аудиенцию с королем.

— Аги… Это очень сложно. Ты знаешь… как правитель относится к колду… магам. Скажу прямо — едва ли он захочет принять у себя рядового мага, к тому же столько лет прожившего отшельником. Тёрн очень важен для города. Но Эррил… Он слишком далек от понимания проблемы…

— Папа, папа, — перебила я, в волнении сжимая его пальцы. — Послушай. Скажи ему, что с ним хочет побеседовать ректор Академии Глора.

— Что? — голос у папы вдруг охрип, я скорее догадалась о вопросе, чем услышала его. — Что ты такое говоришь?

Я подняла на него глаза, и по одному только взгляду папа понял, что я не обманываю. Он был ошарашен. Даже больше, чем я могла предположить.

— Аги… О боги! Так вот, значит, почему! О-о-о…

— О чем ты?

Папа в ответ только качнул головой.