Книга Скиталец. Гений - Константин Калбазов

– Я как раз и думаю полностью сосредоточиться на даре, чтобы побыстрее взять ступень и дополнительные очки надбавок.

– Сколько у тебя Разумность? – спросил Носов.

– Смотрите сами, – после секундной заминки предоставил Борис доступ к своей Сути.

Поначалу старики-разбойники, что говорится, впали в ступор. С гениями им, похоже, дела иметь не приходилось, а потому они и понятия не имели, что все, касающееся дара, завязано на свободный опыт. Посыпались вопросы, на которые Борис отвечал с максимальной откровенностью. Риск, конечно. Но он уже сделал на них ставку. Нельзя быть чуточку беременным.

– Ну что, в общем и целом мысль твоя понятна. Не желаешь копить лишний избыточный опыт и решил пойти по пути наименьших потерь, – констатировал Рыченков.

– Ну правильно. Нужно давить на то, в чем особенно силен, – поддержал его Носов.

– Меня такой перекос не устраивает, – возразил Борис.

– Поясни, – пыхнул дымом Рыченков.

– Ну вот, допустим, появился весь из себя одаренный художник, без рода без племени, сам по себе, свой собственный. Долго князья да бояре будут смотреть на такой бесхозный кусок сыра? И потом, как вы говорите, одаренный может стать даже боярином?

– Может. В России хватает мест, где на целый архипелаг из пары дюжин островов имеется только один пост с десятком морских пехотинцев при одной древней пушечке. Только и того, что ясак собирать с туземцев. Было бы кого, а там государь одарит. Благо, желающих на север да на Дальний Восток сыщется не так много. А ты, стало быть, по мелочам не размениваешься, сразу в бояре, – подытожил шкипер.

– Бери ношу по себе, чтобы не падать при ходьбе, – покачал головой Борис. – Мои запросы гораздо скромнее и реальней. К примеру, стать вольным капитаном. Как? Сможет тогда всяк, кому не лень, бросить на меня руку?

– Вольные капитаны – дворяне, они входят в Добровольный флот и являются резервом царя. Не вассалы, но уже не беспризорники, – кивнул Рыченков.

– Ну и как ты себе представляешь капитана-художника? – поинтересовался Борис.

– Твоя правда. Капитаном никак не вижу, – согласился Дорофей Тарасович, – Тут нужно учиться. Чтобы встать на мостик корабля среднего водоизмещения, потребно высшее образование. Даже мне такое дело не по плечу, хотя я всю жизнь в море. Просто не управлюсь. Непременно до какой беды дойду. Лицензия – это не пустой звук.

– Вот и я о том же.

– Хм. А ведь дельная мысль, – почесав кончик носа, вклинился сидевший с задумчивым видом Носов. – Капитан – уже фигура. А там выяснится, что Боря – одаренный, и тогда уж государь обратит на него свое внимание. Вот к гадалке не ходить, а он сделает из тебя боярина. Дураком будет, если не сделает. Еще и островом одарит где-нибудь у черта на куличках.

– Да зачем мне это?

– А кто тебя спрашивать будет, – отмахнулся Носов. – Всучат в руки и владей вотчиной. Ну и про налоги не забывай. Воля вольная – она только на лихих островах. Так что если не хочешь в морские разбойники, то крутиться придется. Правда, это если и случится, то ох как нескоро. А пока… С твоими успехами еще до осени ты пройдешь курс художественной школы, подтянешь начальную школу и сразу подступишься к курсу гимназии. Присмотрим мы тебе учителя, – пообещал машинист.

– Уж не Проскурина ли ты имеешь в виду? – уточнил Рыченков.

– Его. Не смотри так. До конца мозги он еще не пропил. Будет с него толк, коли держать в ежовых рукавицах.

– Ну-у, может, ты и прав.

– А стоит ли? Ведь у него вопросы возникнут, кто я, что да как.

– Стоит. Потому что и от учителя зависит многое. Разумность у тебя невеликая, а Павел Александрович – талантище, профессор. Не то что мы с Тарасычем. В университете преподавал. От него серьезная набавка к твоей Разумности пройдет. А главное, он один за всех учителей разом сможет управиться, – убежденно произнес Носов.

– Вот этот-то талантливый меня вмиг расколет и сдаст с потрохами.

– Ни к чему ему это, – отмахнулся Рыченков. – У него одна радость осталась. Бутылка. Как потерял супругу, так и спивается.

– Профессор – это как минимум десятый уровень. Что же он супруге не мог организовать возрождение? Да у него одного избыточного опыта должна быть прорва. И вообще, насколько я понимаю, бояре их опекают.

– Правильно понимаешь. Только… Пароход, на котором они плыли, попал в бурю и потонул. Ну, он, как и многие, – на перерождение. Пришел в себя, море уже спокойное. Рядом барахтаются еще несколько пассажиров, что переродились. Пароход обнаружили. Водолазы обследовали его и подняли погибших. Два десятка из них в молодом обличии.

– То есть они возродились под водой и погибли? А как же сам профессор?

– Проскурин и остальные спасшиеся оказались вне корабля. После перерождения, пока человек не придет в себя, он неуязвим. Хоть взрывай его.

– Стужа быстро пришел в себя после возрождения. Как утопленники успевают всплыть? – усомнился Борис.

– Вопрос не ко мне, а к Эфиру, – пожал плечами Рыченков. – Те, кто находится в помещениях, сами всплыть не могут, ну и гибнут по разным причинам. Одни начинают паниковать, другие все же выбираются из ловушки, но если слишком глубоко, их при всплытии убивает разница давления.

– То есть выжить все же есть вариант?

– Есть. Но повторяю, если неглубоко. Или вода не холодная. А то ведь и сердце зайдется.

– Понятно. Неясно одно: с чего вы взяли, что он меня не выдаст?

– Да неинтересно ему это. Вот если бы, сдав тебя, он мог вернуть супругу, тогда совсем другое дело. Хоть весь мир в труху. Он бы и бровью не повел. А так спивается страшно. Ну, может, годик еще протянет. Потому про него и вспомнил, – пояснил Носов.

– И как вы его убедите меня учить, если ему уже все опостылело?

– Здоровья в нем оказалось слишком много. Успел пропить все нажитое и весь накопленный опыт. Все, подчистую. Теперь побирается. Пообещаем ему каждый вечер по бутылке выставлять, согласится как миленький.

– То есть сами подтолкнем его к краю, – дернув щекой, сделал неутешительный вывод Борис.

– Ты на нас напраслину-то не возводи, – перегоняя мундштук уже потухшей трубки в другой угол рта, осадил парня Рыченков. – Он сейчас разный шмурдяк пьет, какой только раздобыть получится. Чистый яд. А мы ему настоящую казенку, чин по чину. Еще и дольше протянет.

– То есть продлим его мучения.

– Борька, ты давай за словесами-то следи. Всяк кузнец своей судьбы. Ему отраву в рот никто не заливает. Коли такой совестливый, вот возьми и наставь на путь истинный. А то умный, прямо куда бы деться!

– Хватит вам собачиться, – махнул рукой машинист.

Хм. А ведь они с ним уже практически на равных разговаривают. Сомнительно, чтобы поняли, что в юношеском теле заключен взрослый мужик. Получается, это дань уважения его одаренности. Ничего удивительного, учитывая реалии этого мира.