Книга Бриллианты для замарашки - Наталья Перфилова

Скажи, Сергей, неужели это так легко — убивать людей? — спросил вдруг Петр.

— Такую мразь, как Штепсель, — да, — неожиданно совершенно искренне и спокойно ответил Муратов. — Вот Павла убить было ох как непросто… Когда я приехал, он сам открыл дверь и пригласил пройти… Он ждал меня. Утром я признался ему в том, что давно сплю с его женой, и он хотел поговорить об этом в ее присутствии, у него были своеобразные понятия о порядочности… Ну, я знал, что Лизы нет, Штепсель следил за домом… Я очень долго колебался, прежде чем решился ударить его ножом в шею…

А на Штепселя я просто наехал машиной, и все…

Ничего особенно страшного и неприятного. Потом оттащил его в кусты и уехал…

— Но как же ты мог бросить Лизу? Ты же не знал, где она, что с ней? А если бы ее не нашла та женщина?

— Я уж думал, ты все про меня знаешь, — усмехнулся Сергей. — Прямо все, до малейших деталек раскопал, а оказывается, кое-что и ты не понял… Если бы та женщина не приехала утром, я бы еще что-нибудь придумал, например, стукнул председателю, что на этой даче что-то подозрительное происходит… Если честно, я очень жалел, что не мог сам ее спасти, увидеть радость и искреннюю благодарность в глазах любимой. Но я не мог тогда появиться, сам понимаешь…

— Но ты же не знал, где ее оставил Штепсель…

— Почему? — удивился Муратов. — Я сначала поговорил с ним, все подробно выспросил, потом сел в машину и — въехал в него сзади — Он даже и не понял, наверное, что с ним такое случилось… Потом я занял наблюдательный пост у забора. Увидев, что все нормально, я понесся обратно домой. Как только я вернулся, Диана позвала меня ехать за Лизой… Дальше ты знаешь…

— Слушай, объясни мне, зачем вообще было так рисковать, ведь ты мог приказать уйти одному Шорохову, а Лизу оставить в компании Перцева, мы бы ее спокойно задержали, и ей не пришлось бы провести эту ужасную ночь в подвале, да и Штепселю одному легче было бы, риска меньше…

— Для ментов. Я боялся, что они опять не поверят в нашу историю и начнут ее подозревать в чем-нибудь… Я хотел, чтобы она выглядела стопроцентной жертвой… Не удивляйся, что я говорю с тобой так откровенно… Ты провел чертовски большую работу, дружище, я даже не ожидал, что ты настолько классный профессионал…

Правда. Думал, так, тюфяк провинциальный…

Только все это пустое. Слова. Для настоящего обвинения нужны улики, свидетели, факты…А у тебя ничего, кроме домыслов, как я понимаю, нет…

— Почему ты так решил? — спокойно отозвался Петр. — Есть Перцев, Сергеев… Илья, правда, пока упорно отказывается давать показания против тебя, но, ознакомившись с остальными уликами, думаю, он поймет, что для него лучше во всем сознаться. Он ведь поначалу не слишком серьезно к твоему странному заданию отнесся. Не знаю, что уж ты ему наплел, но он искренне полагал, что едет помочь твоей любимой девушке выпутаться из затруднительной ситуации. Но он же вполне приличный детектив, и уже там, у переезда, когда она ему свою историю рассказала, начал догадываться, как обстоит дело в действительности. А уж когда запись магнитофонную прослушал, совсем запаниковал. Смерть Шорохова произвела на него совсем тягостное впечатление, ты ведь его не предупредил, что намерен убрать свидетеля. Парень, пожалуй, только в этот момент окончательно осознал, в какое грязное дело ввязался. Он стал практически твоим соучастником… Ты был так уверен, что тебя никто не сможет даже заподозрить, что допустил ряд непростительных ошибок… Я разыскал работника морга, который дал тебе труп Голованова напрокат (он, между прочим, уже дал письменные показания), вычислил машину, на которой ты сбил Штепселя. Это темно-синий «Хаммер», принадлежавший ранее Лебедеву Павлу Артуровичу, эксперты уже дали свое заключение по этому поводу. Внутри полно твоих отпечатков пальцев, да и швейцар видел, как ты выезжал на этой машине из гаража именно в тот день, когда убили Шорохова. Телефонная компания предоставила распечатку твоих сотовых разговоров. Надеюсь, тебе не нужно перечислять фамилии твоих абонентов? Там есть и Сергеев, и Шорохов… Рассказывать дальше?

— Что ты хочешь? — глухо спросил Муратов. — Ты ведь не просто так пришел ко мне сюда совершенно один, без свидетелей? Тебе нужны деньги? Сколько?

Я стояла, прижав к холодной стене воспаленную голову, и боялась пошевелиться. От всего услышанного у меня путались мысли и подкашивались ноги. Я могла предположить в связи с убийством Павла все что угодно. Все эти месяцы я ломала голову над тем, кто его убил и что этот человек хотел от меня… Но такое! Я просто не могла поверить в то, что все, сказанное Ивакиным, может оказаться правдой! Только когда Сергей сам совершенно спокойно и осознанно признался в том, что собственной рукой всадил нож в шею моего мужа, я начала понимать весь ужас произошедшего с нами… Мысли безумным хороводом кружились у меня в голове, сталкивались и разлетались в разные стороны… Постепенно все они исчезли, и осталась только одна, навязчивая и страшная: "Я спала с убийцей.

Убийцей моего мужа. Сегодня я венчалась с ним в церкви. Он будет отцом моего ребенка". Она с маниакальной настойчивостью преследовала меня, мешала слушать разговор дальше… Я медленно отлепилась от стены и подошла к вороху подарков, наваленных на столе в приемной. Среди ярких веселых коробок я нашла свою. Когда я почувствовала в ладони холодную сталь пистолета, руки перестали дрожать и голова немного прояснилась. Быстро, привычным движением зарядив оружие, я заткнула его сзади за пояс юбки и вернулась на свой наблюдательный пост.

… — Не могу поверить, что тебе не нужны бабки! — с истеричными нотами в голосе воскликнул в эту минуту Сергей. — Деньги нужны всем!

Особенно большие деньги… Когда ты богат, то можешь практически все, тебя уважают окружающие, любят женщины… Слушай, а может, ты из-за Лизы сюда приперся? Может, ты не денег хочешь получить, а отнять у меня любимую женщину? Как я сразу не догадался, кретин! Ведь я же видел, какими глазами ты смотрел на нее там, в ресторане… Но я не могу ее тебе уступить, братишка. Ты же сам говорил, что женщина не вещь, ее нельзя продать или подарить…

— Прекрати балаган, — грубо оборвал его истерические выкрики Ивакин. — Я пришел один только потому, что хочу дать тебе шанс… Ради Лизы и ради твоего ребенка. Ты сейчас напишешь чистосердечное признание и сам сдашься правоохранительным органам… Это единственное, что я могу для тебя сделать…

— Я что, рехнулся совсем, что ли? Только дурак станет собственными руками затягивать на своей шее петлю. Легче убить еще одного придурка… — Он вскочил и бросился на Петра. Через секунду Ивакин мощным ударом вернул тело собеседника обратно в кресло.

— Не будь дураком, Сергей, — сухо посоветовал он. — Бери ручку и пиши. Я все равно арестую тебя, так лучше сделай это добровольно.

Смертная казнь у нас давно отменена, а чистосердечное признание сильно уменьшит ожидающий тебя срок, поверь.

— Убери пистолет, — глухо отозвался Муратов и, взяв в ручку, начал писать…

С моего наблюдательного пункта я могла хорошо видеть то, что не замечал со своего места Петр. Вторая рука Сергея медленно опускалась вниз и наконец достигла нужной точки под крышкой стола. Я когда-то много времени провела в этом кабинете с Павлом и прекрасно знала, что именно там находится маленькая красная кнопка, нажав на которую Муратов предупредил охранников на выходе об опасности. Поняв, что просто так ему сбежать не удастся, он решил воспользоваться этим последним средством. Максимум через две минуты здесь будет целая куча народу, и Сергей в суматохе, вполне вероятно, сумеет улизнуть. А уж на свободе он приложит все силы, чтобы выкрутиться. Наймет армию адвокатов, подкупит свидетелей или просто уедет за границу, с его деньгами можно где угодно радоваться жизни. Да даже если его поймают и будут судить, как сможет наказать его наше земное правосудие — посадит в камеру? Петр прав, смертной казни у нас в стране нет, он останется жить, а Паша уже никогда не вернется… Потом его срок кончится, и он вернется ко мне… Ко мне и моему ребенку… Раздумывать дальше было некогда. Я стремительно вошла в кабинет и, не обращая внимания на удивленные лица мужчин, подлетела к столу.