Книга Последний выход Матадора - Влада Ольховская

— До сих пор жив и уже на свободе.

Ярик уставился на нее с явным недоверием. Да и кто бы в такое поверил! Он ожидал, что она продолжит, и ей бы следовало, но от проклятых лекарств першило в горле.

— Как это он на свободе? — не выдержал Ярик. — Сбежал, что ли?

— Нет. Отсидел и был освобожден бразильскими властями. Причем отсидел дважды — и дважды был освобожден.

— Но он же убил… Сколько он убил?

— Более семидесяти человек.

— И он свободен?

— Добро пожаловать в Латинскую Америку. Понимаешь ли, бразильское законодательство прекрасно подходит для серийных убийц, там в какой-то момент количество убийств перестает иметь значение. Фильо, в частности, приговорили сначала к ста двадцати шести годам за решеткой, потом подумали и добавили еще немного — до четырехсот.

— Да уж, где соточка, там и четыреста, какая разница!

— Воистину, если учитывать, что на территории Бразилии еще с первой половины прошлого века действует закон, по которому человек не должен проводить в тюрьме больше тридцати лет. Все, отсидел — гуляй! Нечего тюрьму занимать, другим тоже надо. Правда, есть существенная разница между латиноамериканскими и уютными скандинавскими тюрьмами: в латиноамериканской тебя, скорее всего, зарежут в первый же год отсидки, порядка там нет. Но Фильо знал об этом, он с самого начала вел себя как дикий зверь во многом потому, что хотел выжить. Он убивал заключенных, и большая часть смертей, которые ему приписывают, приходится как раз на период отсидки. Но это оправданно: если бы он не заработал себе кровавую репутацию, его самого уже не было бы.

— Это как раз ясно, но… тридцать лет!

— Тридцать четыре, если быть точной. Фильо был исключительно плодовитым убийцей, и против него пытались использовать поправку к тому закону, о котором я тебе говорила. Судебные тяжбы замедлили его освобождение, но не отменили его, и в две тысячи седьмом Фильо вышел на свободу. Правда, в две тысячи одиннадцатом снова сел.

— Что, не сдержался и еще кого-то убил?

— Как ни странно, нет. А может, и не странно. Большую часть дури он растерял по молодости, а на свободу вышел весьма зрелым, потрепанным тюрьмой джентльменом. Здоровье было уже не то, чтобы кидаться на всех бешеным псом. Ему предъявили обвинение в преступлениях, совершенных еще в тюрьме.

— Спохватились!

— Бразильское законодательство — сложная вещь, сильно зависящая от капризов и настроений. Адвокаты Фильо сразу стали делать уклон на неправомерность задержания, от них отмахнулись, Фильо благополучно отсидел срок, который я, если честно, не совсем понимаю. Вышел он то ли в этом году, то ли в прошлом, точно не помню. А поскольку в тюрьму он отправился совсем юным, он и сейчас не глубокий старик.

— И он снова начал убивать?

— Очень надеюсь, что нет. По крайней мере, об этом ничего не известно. Зато известно, что он принял христианство, стал набожным и вовсю учит трудную молодежь не становиться на путь преступлений. Отношение к нему неоднозначное — общество любит Робин Гудов и им подобных.

— Да уж… Но это же… Это неправильно — он перебил количество народа, сравнимое с населением маленькой деревни!

— А утверждал, что убил еще больше.

— И вышел!

Забавно было все-таки наблюдать, как массивный двухметровый дядька реагирует на что-то с детским возмущением, свойственным разве что первокласснику. Но от этого было интересно рассказывать ему что-то. К собственным знаниям Анна так привыкла, что порой забывала: для других людей это неведомая территория.

Даже Леон сначала поражался тому, что ей известно, а потом привык, принял как данность. Ярик и вовсе смотрел на нее, как на живую энциклопедию. Поэтому ей, несмотря на усталость, захотелось проверить, можно ли удивить его еще больше.

— Фильо, собственно, не самый вопиющий пример. Он убивал в основном преступников и отсидел в совокупности сорок два года — большую часть жизни. Но это потому, что попался он в Бразилии. Сбежал бы в Эквадор — и жизнь стала бы сказкой, потому что там ему не дали бы больше шестнадцати лет.

— Ты ведь сейчас несерьезно, правда? — с надеждой спросил Ярослав. — Скажи, что ты несерьезно, а то я и так невысокого мнения о мире!

— Сочувствую твоей вере в человечество, но я серьезно. Был такой серийный убийца — Даниэль Камарго Барбоса. Убил с особой жестокостью сто пятьдесят девушек, получил шестнадцать лет.

— И что, ему реально позволили выйти после такого?!

— Правосудие позволило, судьба — нет. Барбоса был убит в тюрьме племянником своей жертвы. А не был бы убит — вышел бы.

— Да не вышел бы, полицейские же не дураки! Они наверняка придумали бы какой-то повод удержать его в тюрьме!

Все-таки человек склонен изо всех сил держаться за привычный мир… Может, поэтому она и не заметила вовремя перемены в поведении Юпитера? Хотя сейчас точно не время думать об этом!

— Был в Эквадоре же другой убийца, Педро Лопес. Был осужден за убийство ста десяти девушек, получил за это максимальный срок — все те же феноменальные шестнадцать лет. Лопес не только не раскаялся, но и заявил, что его сильно недооценили. Он всем рассказывал, что на самом деле убил триста девушек. Тем не менее, его освободили через пятнадцать лет отсидки за хорошее поведение. Видимо, его рассказы об убийстве тоже были причислены к хорошему поведению. Лопес, не будь дурак, тут же смылся, и больше о его судьбе никто ничего не знает. То, о чем я тебе рассказала, — не единичные случаи. После поимки серийного убийцы его судьба складывается из законов, общего положения в стране и отношения к его жертвам. Так что Латинскую Америку с этой точки зрения я не очень люблю. Да и к Матадору, когда мы его поймаем, будет неоднозначное отношение, вот увидишь.

— Если мы его поймаем.

— Когда мы его поймаем, — настаивала Анна. — Лично я отступать не собираюсь. Понимаю, что со стороны человека, который не может подняться с постели, это так себе угроза, но я настроена серьезно.

— Так и я же не отказываюсь! — поспешил заверить ее Ярослав. — Ты только скажи, что делать!

— Говорю: проследи за Тимуром Таборевичем. Как ты помнишь, Леону удалось установить, что он то и дело куда-то исчезает. Нам нужно выяснить, куда.

— Я не могу тебя оставить!

— А тебя никто и не просит бросать все и бежать за ним прямо сейчас. Рано или поздно тебя сменит Леон или Дима, вот тогда и займешься. Ты — единственный, кто может за ним проследить, потому что Леона он уже знает. А мне пока принеси списки всех клиентов и персонала «Суприма», которые вы составили с Леоном.

— Все? Но мы уже отфильтровали лишних!

— Принеси лучше всех. У меня, как видишь, освободилась масса свободного времени, начну с нуля.

— Как скажешь.

Она уже знала, что из списка, составленного Яриком и Леоном, им не подходит никто, и вроде как «Суприм» вообще не связан с Матадором. Но в это она поверить не могла, а значит, они что-то пропустили. Возможно, это мельчайшая ошибка — которая в итоге исказила результат.