Книга Согретые солнцем - Светлана Талан

Романия слышала о пользе канистерапии[1], но центров, где применяли бы такую методику, не было ни в их городе, ни в соседнем районе. Посмотрев видеоролики в Интернете на эту тему, она поняла, что пришло время сбыться другой мечте – мечте о собаке. Романия начала поиски щенка. Она звонила по объявлениям и вместе с ребенком ездила смотреть щенков. Каждый раз щенки ласкались к ней, словно дети, казались симпатичными и милыми, но Романия чувствовала, что то были не ее собаки.

Однажды она нашла объявление о продаже щенков среднеазиатской овчарки, или, как их чаще называли, алабая. Она зашла в частный дом с Дениской на руках. Посреди большой прихожей стоял детский манеж, а в нем копошились семь толстеньких щенков. Они играли друг с другом, эти живые комочки, падали и вновь поднимались на коротенькие лапки. Только один из щенков сразу же обратил внимание на незнакомцев. Пока он смотрел на Романию и мальчика, его толкнули играющие щенки. Он упал на бок, поднялся, сел и снова уставился на незнакомых людей.

– Можно мне взглянуть на того щенка? – спросила она.

Хозяйка взяла на руки малыша, а он по-прежнему смотрел не на нее, а на Романию. Рома взяла на руки щеночка и услышала, как тревожно бьется его сердечко.

– Не бойся, малыш, – сказала она ласково, – я тебя не обижу.

Дениска, который до этого никак не реагировал на щенков, улыбнулся во весь рот и прижался щекой к теплой шерстке.

– Я покупаю его, – сразу же сказала Романия.

– Вы даже не поинтересовались, девочка это или мальчик, – удивилась хозяйка.

– Мне все равно, я почувствовала, что это моя собака, – ответила Рома.

– Это мальчик, – сказала женщина.

Так в их доме появился новый жилец – Демир. Тогда ему не было и трех месяцев. Рома отвела щенку место для сна у кроватки сына, постелив для него коврик, кормила же его на кухне, у газовой плиты. К счастью, щенок оказался смышленым и добрым. Ей не пришлось обучать Демира командам, достаточно было один раз сказать, чтобы он все понял. В первый же день Рома вывела щенка на улицу, и тот сразу сообразил, что дома делать лужи нельзя, а только во время прогулок. С Демирчиком не было никаких проблем, и сын Ромы сразу же полюбил щенка.

Она могла подолгу наблюдать, как малыши играют, без слов понимая друг друга. Дениска часто обнимал щенка, не таскал его за шерсть, любил, когда Демир тыкался ему в щеку холодным носом. Ребенок заливался смехом, когда щенок пытался лизнуть его в губы. Они вместе ползали по полу, барахтались, словно два пса, и часто засыпали на коврике в обнимку. Дэм и Дэн росли вместе, и казалось, что они счастливы вдвоем. Со временем мальчик научился отзываться, когда мама звала его по имени, а когда он слышал «Дэм», то указывал пальчиком на щенка.

К двум годам Дениска уже сам выбирал книги, которые читала ему мама. Он любил ходить на цыпочках и играть с Демиром в футбол: бил ногой по мячу, и за ним сразу же несся пес под радостный смех мальчика. Разговаривать полными предложениями мальчик не мог до трех лет и только в четыре года научился не только четко произносить отдельные слова, но и строить из них небольшие предложения.

Узнав, что для побуждения активности ребенка очень полезны музыкальные занятия, Романия нашла такого специалиста. Два раза в неделю она возила сына к нему. Дети с синдромом Дауна очень восприимчивы к музыке, и Романия сама убедилась в этом, наблюдая, с каким удовольствием ребенок двигается под нее, хлопает в ладоши и даже подпевает.

Романии было нелегко, но она ни разу не пожалела о том, что решила родить такого ребенка, которого нужно постоянно учить, с момента пробуждения и до отхода ко сну. То, что просто и понятно для всех, для него представляло сложность.

Утром Романия тихонько поднялась с постели. Дениска еще спал, но Демир сразу же поднял голову и затем следил за каждым движением хозяйки. Рома была уверена в том, что пес не будет шуметь, лаять и проситься на улицу, хотя его никто этому не учил. Она часто удивлялась чуткой интуиции Демира, который порой понимал все лучше, чем некоторые люди. Он знал, что нельзя шуметь, когда ребенок спит, а играя с ним, ни разу не поцарапал мальчика, ни разу не придавил своим шестидесятипятикилограммовым телом. Часто Демир ложился на спину, запрокидывал голову и открывал рот. В его большую пасть мальчик клал резиновый мячик с пищалкой и руками сжимал челюсти собаки. Мячик издавал забавные звуки, и Дениска весело смеялся. Романия видела, что они хорошо чувствуют друг друга и между ними царит полное взаимопонимание. Она ловила себя на мысли, что идея воспитывать сына вместе с собакой пришла ей не просто так. Не очень общительный ребенок теперь имел верного друга.

Романия отправилась в ванную, а когда вышла оттуда, собака уже сидела в коридоре.

– Сейчас пойдем, Демирчик, – шепотом произнесла она, и тот завилял коротким толстым хвостом.

Стоило Романии взять поводок в руки, как тут же подал сонный голос ее сын.

– Мама, мама! Дэма! – позвал он.

Романии пришлось положить поводок на тумбочку и вернуться в комнату. Каждый раз, когда она собиралась вывести гулять Демира, сын просыпался и шел с ними. Ей было непонятно, каким образом Дениска чувствует, что она собирается выводить собаку.

Рома зашла в комнату и увидела, что сын уже выбрался из кроватки и надевает кофточку. Его светлые мягкие волосы торчали во все стороны, но мальчика мало беспокоила его внешность – он улыбался новому дню, маме, своему другу и спешил одеться. Романия помогла ему, причесала волосики.

– Ну что, неумывайка, идем с нами? – обратилась она к сыну.

Демир, увидев друга, радостно заскулил, подпрыгнул на лапах и растянул пасть в широкой улыбке. Рома взяла Дениску за руку, подхватила поводок, и они втроем спустились вниз. На улице было по-весеннему свежо и тепло. Птицы весело щебетали, радуясь весне и восходу солнца. Небесное светило уже согрело своими яркими лучами все вокруг, пробудив от ночного сна все живое.

Они втроем спокойно прошли вдоль ряда гаражей во дворе, где еще не собрались «красноштанные», и только вездесущий Бора восседал на своем посту. Он выглянул из гаража, и Романия улыбнулась, заметив, как блеснули на солнце стеклышки его очков.

«У Боры день начался удачно, – подумала Романия, – первая запись в амбарной книге сделана вовремя».

Они отправились в небольшой скверик, где обычно гуляли. От проезжей части его отделял заборчик, и Романия отпустила руку сына, а собаку подвела к ближайшему кусту сирени. Демир подошел к нему вплотную и только тогда задрал заднюю лапу и оросил куст. Он был очень аккуратен даже на улице, никогда не садился посреди дорожки, чтобы наложить кучку, обязательно забирался в кусты, чтобы его не видели. Иногда, гуляя в сквере, Романия наблюдала, как мужчины отворачивались от нее и без всякого стыда пускали струйки мочи куда придется. В такие моменты ей хотелось подойти к ним и сказать, что им бы поучиться культуре поведения у собаки, которая лучше воспитана, чем они, люди.