Книга Золотая клетка для светского льва - Юлия Климова

– Жаль, что мне так и не удалось найти брошь, – развел руками Тихон.

– Ну что вы… я вам за все благодарна… за все, – смутилась Евдокия Дмитриевна.

Дашенька хихикнула.

Егор сдвинул брови – еще чуть-чуть, и этот спектакль закончится, осталось потерпеть совсем немного. Один, два, три, четыре, пять… надо будет позвонить Костику, пусть порадуется вместе с ним… шесть, семь, восемь… поиграли в жениха и невесту, и хватит… девять, десять…

Дашенька с Тихоном вышли на припорошенное снегом крыльцо, вдохнули морозного воздуха и обменялись мимолетными взглядами.

– Ну что, Дашута, домой?

– Ага.

Тихон направился к своей машине, а Дашенька – к помятому «хундайчику». Сев за руль, она подмигнула зеркальцу заднего вида и сказала:

– Пора возвращаться… пора. А тебя я после праздников отдам в починку – подлатают, и будешь как новенький.

Она почувствовала на себе взгляд Егора, но оборачиваться не стала. Зачем? Она уедет легко, не показывая грусти, не признавая своего поражения ни в чем ни на секунду.

– Пусть смотрит, – буркнула Дашенька себе под нос. – Пусть, если ему делать нечего.

Счистив снег с лобового стекла, Тихон помахал рукой Евдокии Дмитриевне, прильнувшей к окну, снял перчатки и… замер. Память, закружившись вихрем, весьма ощутимо подтолкнула его обратно к дому. Что же он там забыл?.. Что? В ответ в ушах раздался дружный хор несмолкаемых звуков: «Клик-клак, клик-клак, клик-клак», – так щелкали замочки портфеля Фомы Юрьевича Пастухова. Перед глазами промелькнули его бордовые перчатки, корешки журналов и что-то еще – тонкое, блестящее.

– Я сейчас! – крикнул Тихон Дашеньке и, спотыкаясь, бросился к крыльцу.

Буквально пролетев мимо удивленного Егора, послав Евдокии Дмитриевне растерянную улыбку, он вбежал в гардеробную, схватил потертый портфель Феликса и плюхнулся на стул.

– Это здесь, это где-то здесь, – забормотал Тихон, теребя разлохмаченный дерматиновый ремень.

Неприятное ощущение, будто он что-то упустил, наконец-то стало сглаживаться, а интуиция и предчувствие победы, наоборот, нашептывая: «Ты на верном пути – вперед, только вперед!» – заставляли быстрее расправляться с преградами в виде замков и «молнии».

Ее он увидел сразу. Увидел и улыбнулся. Тоненькая, темно-синяя, с серебряным колпачком и кнопочкой в виде кубика, она, казалось, смотрела на Тихона с легким укором – эх ты, как же ты мог не обратить на меня внимания, как же мог оставить одну в этом темном, пропыленном мешке, мы же с тобой уже встречались… забыл?

Тихон осторожно вынул из небольшого узкого кармашка портфеля ручку и покрутил ее перед глазами. «10 марта 2005 года», – сверкнула надпись на серебре колпачка.

– Жук, – улыбнулся Тихон. – Санька Жук!

Он неторопливо встал, сунул ручку в карман пальто, вышел в коридор и, пробормотав: «Думал, что забыл телефон», – направился к машине. Теперь он знал, где искать рубиновую брошь-бабочку «Полет мечты».

2005 г.

– Если бы у меня был миллион долларов, я бы женился. Ей-богу, женился бы, – клятвенно стукнув кулаком в грудь и искренне веря в свои слова, выпалил Санька. – Взял бы себе такую ладненькую мамзельку с точеной фигуркой, в меру пышной грудью и обязательно с голубыми глазами. Блондинку… Точно! Блондинку с голубыми глазами! Но у меня, к сожалению, миллиона нет, – он пожал плечами и, подцепив на вилку блестящий кусочек селедки, отправил его в рот. Глотнул водки, крякнул от удовольствия и покачал головой, – так и живу один… совершенно не востребованный, вдали от самого обыкновенного человеческого счастья.

– Мне кажется, – усмехнулся Тихон, – если бы ты сложил все свои заначки в одну большую кучу, то миллион обязательно бы получился.

– Нет, – мотнул головой Санька, – чувствую, ста тысяч бы не хватило.

Особой дружбы Тихон ни с кем не водил – в его ситуации это была непозволительная роскошь. Но некий приятельский круг имелся, и временами случались затяжные встречи, сдобренные хорошей выпивкой, закуской и байками из собственной жизни или из жизни товарищей по профессии.

Санька Жук был не просто приятелем, он был любимчиком, при взгляде на которого с трудом удавалось сдержать улыбку. Ему очень подходило забавное определение – чудак-человек. Наблюдая за его суетливыми движениями, Тихон частенько гадал: Жук – это фамилия или прозвище, полученное за длинные рыжие усы, круглое тело и короткие ноги? Спрашивать об этом он не решался – Санька временами был настолько обидчив, что невинным вопросом можно было спровоцировать настоящую ссору с громкими фразами: «Больше никогда ко мне со своей селедкой и водкой не приходи» или «Все следователю расскажу, когда время придет».

Санька Жук был вором – удачливым и увлекающимся. Уже с раннего детства он таскал все, что плохо лежит, а с отрочества научился таскать и то, что лежит хорошо. Отправляясь в магазин за хлебом, он мог вернуться с карманами, набитыми цепочками и браслетами или всевозможными наручными часами. Санька совершенно не помнил, где и что он брал, и самое невероятное – он не помнил, куда он это впоследствии положил. Он, точно запасливая белочка, всю жизнь прыгал от одного потайного уголка к другому: зарывал, заворачивал, запихивал и забывал – в чем никогда и никому не признавался.

Можно было не сомневаться: миллион у Саньки давно уже был, но в силу все той же беличьей болезни собрать его воедино не представлялось возможным. И никто от этого не страдал – ни мечтательный Санька, ни его миллион.

– Женщины очень много едят, – задумчиво произнес Санька, отправляя в рот еще один глянцевый кусочек селедки, – я ведь не прокормлю ее, если заранее финансово не подготовлюсь. Некоторые наметки я уже начал делать… – он улыбнулся и хитро подмигнул Тихону, – придумал я способ зарабатывать кучу денег, не выходя из квартиры. Деньги рекой потекут. Рекой! А главное – никакого риска!

Тихон смотрел на приятеля с умилением. Несколько разомлев от водки, он откинулся на мягкую спинку старого зеленого кресла и готовился услышать новый способ обогащения, который поможет Саньке прокормить всего одну женщину.

– Я писателем стану, – важно произнес Жук и, поднявшись, царственной походкой прошествовал к книжным полкам. Зацепившись мыском тапки за край ковра, он споткнулся, недовольно поморщился, обернулся и сердито погрозил пальцем початой бутылке водке, совершенно справедливо считая ее виновницей этого конфуза.

Тихон спрятал улыбку в усах и нетерпеливо заерзал в кресле. Куда это Санька направился с таким важным видом? Раздулся, как индюк! Ишь ты – писателем он решил стать! Умора!

– Вот! – Санька вернулся к столу с плоской кожаной коробочкой. Раскрыл ее и протянул Тихону.

– Что это?

– Ручка, не видишь, что ли?..

– Вижу, – пожал плечами Тихон и вынул темно-синюю ручку из футляра.

– Колпачок серебряный, это чтобы работалось лучше, чтобы вдохновение меня не покидало ни днем, ни ночью, – пояснил Санька, возвращаясь на стул.