Книга Шалунья - Сюзанна Энок

Внезапно на глазах Айви показались слезы.

— Если она уедет, сердце мое будет разбито.

Алекс горестно вздохнул.

— Я прекрасно понимаю твои чувства, — прошептал он и, пока Айви удивленно смотрела на него, подошел к Клт.

— Ну что, закончили шептаться? — спросила та, выпрямляясь.

— Да, — ответил Алекс. — Подожди-ка минутку.

— Что такое? — спросила Кит, и щеки ее окрасились легким румянцем.

Взяв ее за подбородок, он осторожно повернул Кит к себе лицом. Если бы не стоявший возле двери дворецкий, он бы ее поцеловал. Но он лишь протянул руку и коснулся уголка ее глаза большим пальцем. Кит непроизвольно закрыла глаза, и у Алекса перехватило дыхание.

— Что это? — спросил он, глядя на запачканный чем-то черным палец.

Румянец на щеках Кит стал гуще.

— Айви… купила новую краску для глаз и попросила меня испробовать ее.

— Кит, ты должна быть осторожна, — проговорил Алекс, отпуская ее.

— Я знаю, — буркнула она и, отвернувшись, прошла мимо дворецкого.

— Впрочем, тебе идет, — улыбнулся Алекс, вытирая руку о панталоны и сожалея о том, что не видел Кит с накрашенными глазами.

Кит резко обернулась и, радостно улыбнувшись, спросила:

— Правда?

— Правда, детка. Пошли.

Глава 11

Осталось пять дней. Это было первое, о чем она подумала, проснувшись. За окном слышалось громкое пение малиновок. Ему вторили заунывные крики двух старьевщиков, призывавших горожан расстаться со своим барахлом. Кит лежала, прислушиваясь к звукам дома. Сна уже не было ни в одном глазу.

Осталось пять дней, а она не знала, что делать. Отец приказал ей ни в коем случае не разыскивать его в городе самой, а встречу назначал в таверне, но только в случае крайней необходимости. Кроме того, Стюарт Брентли вряд ли счел бы ее терзания заслуживающими внимания. К тому же информация, которую она собрала, ему ровным счетом ничего не давала. Ничего конкретного ей выяснить не удалось. По-прежнему под подозрением находились трое пэров, которых вряд ли удастся подкупить или переманить на свою сторону. Отец, конечно, изыщет какой-нибудь способ выяснить, кто мешает отправке груза во Францию. И что-то подсказывало Кит, что этому человеку не поздоровится. А поскольку она догадывалась, кто этот человек, то поняла, что не сможет выдать его своему отцу.

— Кузен? — послышался из-за двери тихий голос, и Кит, вздрогнув от неожиданности, села.

— Да? — спросила она, злясь на себя за то, что при одном звуке этого голоса ее сердце затрепетало в груди, словно пойманная в капкан птичка.

— Можно войти?

Поспешно оглядевшись по сторонам, все ли в порядке, Кит натянула до шеи простыню и крикнула:

— Входи!

Дверная ручка повернулась, дверь приоткрылась, и из-за нее показалась голова Алекса.

— Прости. — Он улыбнулся. — Я не хотел тебя будить. — И он снова скрылся за дверью.

— Подожди! — крикнула Кит, опасаясь, что он опять отправится на свое чертово совещание и она не будет знать, где искать ни его самого, ни его дружков. — Я уже проснулась. Просто захотелось немного поваляться в постели.

Алекс кивнул и, войдя в комнату, закрыл за собой дверь. Кит, не отрываясь, смотрела, как он подошел к окну и отдернул шторы. Взяв с туалетного столика ленту для волос, он тотчас же отложил ее в сторону, заметив под ней полоску материи, которой Кит перебинтовывала грудь. Взяв ее в руку, он принялся с любопытством ее разглядывать, и Кит почувствовала, что краснеет.

— Что-то не припомню, чтобы мужчины носили подобные вещи, — заметил он, прикладывая материю к синему в бежевую полоску жилету, словно пытаясь определить, сочетаются они друг с другом по цвету или нет.

— Они их и не носят. Не трогай, пожалуйста.

Вместо того чтобы послушаться, Алекс перебросил ткань через руку и отошел к окну.

— По-моему, я никогда не видел, чтобы и женщины такое носили, — заметил он, насмешливо взглянув на Кит.

— Ты прекрасно знаешь, для чего это, иначе не стал бы задавать эти дурацкие вопросы. Положите немедленно, сэр! — решительно заявила она, разрываясь между желанием выхватить ткань у Алекса из рук и нежеланием оказаться перед ним в полуобнаженном виде.

— Ого! Наконец-то ты обращаешься ко мне уважительно, — проговорил Алекс, насмешливо вскинув брови. — Скажи, зачем тебе это, и я положу.

Кит стиснула зубы от досады. И так сложностей хватает, а тут еще ему приспичило ее мучить!

— Не смейся надо мной! — взорвалась она, чувствуя, как щеки покрываются краской стыда.

— Я и не смеюсь, — ехидно ответил Алекс, усаживаясь на краешек ее кровати. — Всего несколько дней назад ты совершенно беззастенчиво ругалась, так что не изображай, пожалуйста, из себя скромницу. Я просто хотел, чтобы ты объяснила, для чего тебе эта тряпка.

Было ясно, что Алекс не отстанет от нее, пока она не даст ему вразумительного ответа.

— Хорошо. — Кит нахмурилась и вздохнула, размышляя про себя, что именно задумал Алекс: то ли собирается таким вот образом ее соблазнить, то ли просто решил над ней поиздеваться. — Я пользуюсь этой материей, чтобы стягивать грудь и таким образом быть больше похожей на мужчину.

Алекс ухмыльнулся и окинул грудь Кит быстрым взглядом.

— Здорово придумано. Так, значит, у тебя все-таки есть грудь?

— Ты опять издеваешься надо мной? — рявкнула Кит, стукнув Алекса ногой.

— Мне просто стало любопытно, — примирительным тоном сказал Алекс.

— А мне любопытно знать, — раздраженно продолжала Кит, — ты что, считаешь, что, роясь в моем нижнем белье, тем самым способствуешь сохранению моей чистоты?

— Я считаю, что ты сама прекрасно умеешь заботиться о ее сохранности.

— Ты считаешь меня ханжой? — обиделась Кит.

Алекс улыбнулся:

— Ну что ты. Даже в мыслях не было. И пусть поразит меня молния, если я вру. — Внезапно он вскочил и принялся ходить взад-вперед по комнате, явно чем-то обеспокоенный.

— Что случилось? — с любопытством спросила Кит, чувствуя, что агрессивности ее немного поубавилось.

— Что? — рассеянно спросил Алекс, поворачиваясь к ней лицом. — Ах да, я хотел задать тебе два вопроса.

Он снова уселся на ее кровать, теребя краешек простыни.

— Я слушаю, — прошептала Кит, глядя на его четкий профиль и чувствуя, как исступленно колотится сердце.

Алекс повернулся и, глядя ей прямо в глаза, неожиданно серьезно спросил: