Книга Кровь-камень - Дэвид Геммел

– Времени мало, – сказала она. – Надо поторопиться.

Они галопом въехали в каменный круг. Амазига подняла камешек, и вокруг них вспыхнуло фиолетовое сияние.

Впереди возник дом, и они направили лошадей к загону. На изгороди сидел Шэнноу. Он поднял голову и кивнул в знак приветствия.

Амазига спрыгнула с седла и открыла ворота загона.

– Расседлай лошадей, – велела она Гарету. – Я нагружу джип.

– Никакого джипа, – сказал Шэнноу, слезая с изгороди.

– Что?

– Мы поедем на лошадях.

– Джип способен двигаться втрое быстрее лошадей. В мире Кровь-Камня ничто не сможет его догнать.

– И все-таки мы его не возьмем, – сказал Иерусалимец.

Ярость Амазиги вырвалась наружу.

– Да кем ты себя вообразил, черт побери? Здесь командую я, и ты будешь делать то, что скажу я! Шэнноу покачал головой.

– Нет, – сказал он мягко, – вы здесь не командуете. Если вы хотите, чтобы я вас сопровождал, седлайте свежих лошадей. Или будьте любезны вернуть меня в мир, который я знаю.

Амазига проглотила гневную отповедь. Меньше все-то ее можно было обвинить в глупости, и, услышав сталь в его голосе, она сразу переменила тактику.

– Послушайте, Шэнноу, я знаю, вы не понимаете, как движется… этот экипаж, но доверьтесь мне. С ним мы будем в гораздо большей безопасности, чем разъезжая верхом. А наша цель слишком важна, чтобы допускать ненужный риск.

Шэнноу шагнул к ней и пристально посмотрел в ее темно-карие глаза.

– Вся эта затея – ненужный риск, – холодно сказал он, – и не будь я связан словом, то без всяких колебаний предоставил бы вам действовать в одиночку. Но пойми одно, женщина, руководить буду я, а ты и твой сын будете следовать за мной. Будете подчиняться безоговорочно… и с этой минуты. Выберите лошадей.

Прежде чем Амазига успела ответить, заговорил Гарет:

– Если можно, я бы хотел оставить себе эту кобылу, она очень вынослива и еще не успела устать. Шэнноу оглядел ее и кивнул.

– Как хотите, – сказал он, повернулся и зашагал в сторону пустыни.

Амазига набросилась на сына:

– Как ты мог встать на его сторону?

– Зачем держать собаку, если ты будешь лаять сама? – ответил Гарет, спрыгивая на землю. – Ты говоришь, он убийца и кровожадный варвар. Все, что мне известно об Иерусалимце, свидетельствует, что он умеет выходить живым из тяжелейших переделок. Да, он суров и беспощаден, но там, куда мы отправляемся, нам нужен как раз такой человек. Не обижайся, мама. Ты замечательный ученый и несравненная собеседница за столом. Но в данных обстоятельствах я, пожалуй, предпочту подчиняться ему. Амазига подавила гнев и выдавила из себя улыбку.

– Как бы то ни было, а насчет джипа он ошибается.

– Я в любом случае предпочитаю ездить верхом. Амазига сердито ушла в дом и поднялась к себе в комнату. Из стенного шкафа напротив двери она вынула наплечные ремни с прикрепленными к ним серебряной и черной коробочками. Затем подсоединила два проводка к первой коробочке, угнездившейся на ее талии слева. Подсоединив другие концы проводков ко второй коробочке, она пристегнула ее к поясу на спине рядом с кожаным футляром, вместившим четыре обоймы к девятизарядной «беретте» у нее на бедре. Вернувшись в переднюю комнату, она достала еще пару проводков из ящика под компьютером и соединила их сначала с задней стенкой машины, а потом с коробочкой у себя на поясе.

– Ты сердита, – сказал Люкас.

– Батареек хватит дней на пять. По-моему, этого достаточно, – сказала она, пропустив его слова мимо ушей. – Ты готов для перекачки?

– Да. Ты, конечно, понимаешь, что я не могу загрузить все мои файлы в твою портативку? Так что мои возможности будут ограничены.

– Мне нравится твое общество, – ответила она с широкой улыбкой. – Ну, так ты готов?

– Конечно. А ты не подключила микрофон.

– Прямо-таки жизнь с девствующей тетушкой! – сказала Амазига, вешая на шею обруч с наушниками. На перекачку файлов ушло чуть меньше двух минут. Надев наушники, она выщелкнула изогнутый серп микрофона. – Ты меня слышишь?

– Мне не нравится, что я не могу видеть! – Голос Люкаса доносился словно издалека. Амазига добавила громкости.

– Не все сразу, мой хороший, – сказала она. Оптоволоконная камера была встроена в обруч наушников, а ее проводки соединялись с набором миниатюрных батареек на наплечном ремне. Расположив все по своим местам, она включила батарейки.

– Так-то лучше, – сказал Люкас. – Поверни голову вправо и влево. – Амазига повертела головой. – Прекрасно. А теперь скажи мне, почему ты сердишься?

– Зачем мне говорить тебе то, что ты уже знаешь сам?

– Гарет прав, – сказал Люкас. – Шэнноу из тех, кто выживает. Он натренированный ясновидящий. Его дар – осознавать опасность до того, как она материализуется.

– Я знаю о его дарованиях, Люкас. Потому-то я и заручилась его услугами.

– Посмотри вниз, – сказал Люкас.

– Зачем?

– Я хочу посмотреть на твои ноги. Амазига засмеялась и наклонила голову.

– Ага! – сказал Люкас, – Я так, и знал. Кеды! Надень-ка лучше сапоги.

– Я и так уже по бедра в проводах и батареях. Кеды удобны. Ну, еще какие-нибудь пожелания?

– Было бы очень мило, если бы ты дошла до сангуаро, в котором гнездится сова-эльф. С такого расстояния камера на крыше не дает четкого изображения.

– Когда мы вернемся, – пообещала она. – А теперь я хотела бы, чтобы ты сосредоточился на землях Кровь-Камня… если тебя это не слишком затруднит. Тебе следует еще раз продумать путь, место и время переброски. Без джипа все пройдет чертовски медленно.

– Мне джипы никогда не нравились, – объявил Люкас.

* * *

Джозия Брум проснулся и увидел, что старик чистит два длинноствольных пистолета. Грудь ему прожгла боль, и он застонал. Джейк обернулся к нему.

– Как бы ты сейчас себя ни чувствовал, ты будешь жить, Джозия, – сказал он.

– Так мне не приснилось? – прошептал Брум.

– Нет. Иерусалимские Конники пытались убить тебя и во время этой попытки застрелили Даниила Кейда. Теперь ты – беглый преступник. Им велено стрелять в тебя без предупреждения. – Брум попытался сесть, но у него отчаянно закружилась голова. – Не напрягайся, Джозия, – предупредил Джейк, – Ты потерял много крови. Ну и не торопись – потихоньку да полегоньку будет куда лучше. Ну-ка! – Джейк отложил пистолеты и снял дымящийся кувшин с раскаленных углей. Налив оловянную кружку до краев, он протянул ее Бруму, который ухватил ее левой рукой, а сам вернулся на свое место, взял пистолет, вынул барабан и зарядил его.

– Что мне делать? – спросил Брум. – Кто мне поверит?