Книга Лучший день в жизни - Даниэла Стил

Лесли привез с собой все вырезки из газет, где упоминались они с Коко. К статьям прилагались снимки, не оставляющие сомнения, что папарацци идут по горячему следу.

Об этом Лесли и Коко разговорились за завтраком в воскресенье утром.

– Мы же знали, что рано или поздно это произойдет, – философским тоном напомнил Лесли. – Любое новое лицо возбуждает их любопытство. Им просто больше нечем заняться, только выискивать сплетни и пикантные сюжеты.

– Во мне нет ничего пикантного, – возразила Коко, снова пересматривая вырезки из газет и прихлебывая чай. – Погоди, то ли еще будет, когда кто-нибудь пронюхает, что я выгуливаю чужих собак! В эту информацию они вцепятся мертвой хваткой.

Пока что папарацци разузнали только, кто мать Коко, и это лишь распалило их. Коко уже сообщила Лесли, что они звонили ее матери.

– Поверь, пикантности в тебе хоть отбавляй! – заявил Лесли, потянулся к ней и поцеловал. – Как думаешь, что скажет Джейн, если ей позвонят?

– Что я хиппи, чудачка, полное ничтожество или еще что-нибудь столь же лестное, – печально отозвалась Коко.

– Пусть только попробует, и я ее придушу! – разъярился Лесли. – Знаешь, по-моему, в ней просто взыграла зависть, – успокоившись, задумчиво продолжал он, поглядывая то на океан, то на Коко. – Мне кажется, ее просто бесит, что ты красива, занимаешься тем, чем хочешь, и всегда была и будешь на одиннадцать лет моложе. Для самовлюбленной Джейн это страшное оскорбление. Возможно, она ревновала тебя с самого рождения, просто ты этого не замечала. И думаю, твое отчисление из школы права или переезд в Болинас здесь ни при чем. Для Джейн это лишь повод. Короче говоря, она злится на тебя за все, что у тебя есть, а у нее нет, начиная с молодости. Ты добра, отзывчива, ласкова, внимательна к людям. Тебя любят окружающие. А из Джейн можно делать гвозди, и будь она другой, она не добилась бы всего, что имеет сейчас. Вся душевность и чувство сострадания в этой паре достались не Джейн, а Лиз. Без нее Джейн невыносима. У Лиз гораздо больше друзей и близких, и ты ее тоже любишь. Должно быть, Джейн больно видеть это. Вдобавок она была единственным обожаемым ребенком – до тех пор, пока не появилась ты и не испортила ей жизнь. Что бы там она ни говорила, в чем бы ни обвиняла тебя, в глубине души она по-прежнему не может простить тебе то, что ты появилась на свет. Она вечно будет стремиться унизить тебя и обращаться с тобой как с пятилетней.

Слушая Лесли, Коко впервые поняла, что сестра была нетерпима к ней с самого детства. Теория Лесли многое объясняла.

– Хуже всего то, что в ее присутствии я действительно веду себя как пятилетняя девчонка. Когда я была ребенком, боялась ее до смерти. Она вечно грозилась, что нажалуется на меня маме или отцу, постоянно помыкала мной. И так продолжается до сих пор. – Коко снова вздохнула. – А я не сопротивляюсь. Я просто не понимаю, почему она злится. Ведь она и так всегда была маминой любимицей, и папа боготворил ее, особенно с тех пор, как она занялась продюсированием фильмов. Он пришел в восторг, узнав, что Джейн поступила в киношколу Калифорнийского университета. Мое поступление в Принстон он воспринял почти равнодушно: с его точки зрения, никакая это не заслуга. Я искупила вину, поступив в школу права в Стэнфорде, хотя меня туда и не тянуло. Я просто хотела порадовать его, а потом возненавидела учебу и все с ней связанное. В том, что я вылетела из школы, виновата я одна. На самом деле мне хотелось получить степень магистра истории искусств и устроиться на работу в музей. Но папа сказал, что никакого толку от этого не будет, в музее денег не заработаешь и вообще это чушь.

– Так почему бы тебе не исполнить свою мечту сейчас? – спросил Лесли, у которого заблестели глаза. – Или выучиться на ветеринара, – почти шутливо добавил он, вспомнив, как Коко любит своих питомцев и балует их, словно родных детей. Однако Лесли видел, что ее вторая страсть – искусство, особенно живопись. Книги по искусству переполняли тесный домик Коко.

– К чему это мне сейчас? Поздно уже учиться.

– Ничего подобного. Если учеба в радость, почему бы и нет? Ты могла бы учиться в Калифорнийском университете, если бы переселилась ко мне. Или в Стэнфорде. Или в Беркли, если мы будем жить поблизости. – Лесли все еще пытался убедить Коко, что им следует жить вместе, лучше всего в Лос-Анджелесе, но он был готов и перебраться в Сан-Франциско.

– Может быть, – задумчиво отозвалась она. – Меня всегда интересовала реставрация. В колледже я изучала ее, и мне казалось, что ничего увлекательнее и быть не может.

В этом Коко еще никому не признавалась. Йена искусство не привлекало, он предпочитал свежий воздух, а Коко, которая в те времена была моложе, это вполне устраивало. Отец считал пустой тратой времени любые занятия, кроме юриспруденции.

– Так почему бы тебе не изучить ее получше? Что делать с этими знаниями, можно решить и потом. Может, они тебе вообще не пригодятся, но я с тобой согласен: разобраться, что к чему, было бы любопытно.

Коко ни в чем не походила на своих родных. Лесли готов был считаться с ее желаниями и относиться к ним с уважением, а ее родственники – нет. С тех пор как Коко познакомилась с Лесли, она начала иначе воспринимать саму себя. Его предположения о причинах злости Джейн казались Коко логичными.

– Если ты интересуешься реставрацией, в Венеции тебе будет чем заняться. Город реставрируют и оберегают на протяжении долгих лет. Это настоящая жемчужина.

Лесли уже случалось бывать в Венеции, а Коко – ни разу. Правда, она видела Флоренцию, Рим и Помпеи, а однажды во время плавания на яхте – остров Капри, но не Венецию.

– Я собираюсь туда не для того, чтобы осматривать достопримечательности, – с улыбкой возразила Коко, – а чтобы повидаться с тобой.

– Одно другому не мешает. Я все равно постоянно буду на съемках. А если ты любишь осматривать старинные церкви, то в Венеции не соскучишься: там их тысячи, одна лучше другой.

Эти слова прозвучали заманчиво, и Коко пообещала приехать, когда вернутся Лиз и Джейн. Вопрос, где Коко и Лесли будут жить потом, остался открытым, они не знали даже, поселятся вместе или нет, но мало-помалу начали строить совместные планы, и казалось, остальное постепенно решится само собой. Если Коко покинет Сан-Франциско, ей придется оставить свой бизнес. Отцовского наследства хватит, чтобы жить не работая, но когда Коко не зарабатывала сама, ее постоянно мучили угрызения совести. А выгуливание чужих собак оказалось более прибыльным делом, чем она рассчитывала, и приносило столько денег, что Коко с избытком хватало на все ее нужды. Ей удавалось даже экономить и вкладывать излишки, в том числе в пенсионный фонд. Коко вовсе не собиралась полностью зависеть от Лесли. Ее мать и сестра имели немалые доходы, владели целыми состояниями. А Коко не зарабатывала больших денег, но, с другой стороны, и жизнь вела скромную.

Днем Лесли то и дело возвращался к разговору о Венеции. Коко могла ответить лишь одно: она приедет, если повезет, через несколько недель. Джейн и Лиз еще не назвали точную дату возвращения, но Коко уже предупредила Эрин, что ей, возможно, скоро вновь понадобится подмена. В Италии рядом с Лесли Коко хотела пробыть неделю или две, хотя он уговаривал ее задержаться подольше.