Книга Гарем - Патриция Грассо

Эстер поправила тюрбан, прикрыв большую часть лица, взобралась на лошадь, выехала из рощи и пристроилась в хвосте каравана. Ей было безразлично, куда он следует, лишь бы прочь из Стамбула.

Она вольется в вереницу всадников, сопровождающих караван, добудет что-нибудь съестное на привале в ближайшем городке, спросит дорогу на виллу Малика, а там будет молить, чтобы ей дали убежище. Во всяком случае, она воссоединится со своей кузиной.

Хотя и одетая в мужскую одежду, Эстер понимала, что ее принадлежность к женскому полу может быть в любой момент обнаружена. И что ей делать тогда? Тревожную мысль она тут же отбросила. Никто ее не заподозрит, если она будет вести себя естественно и неприметно.

Но в этом она ошиблась. Появление ее в составе каравана не осталось незамеченным.

Прошел час, затем другой.

Эстер совсем уже успокоилась, но тут один всадник из головы каравана направился прямо к ней. Благодаря стараниям Омара Эстер уже вполне сносно говорила по-турецки. Но примут ли турки ее выговор за свой местный, или приближающийся всадник сразу распознает чужестранца?

Она молила бога, чтобы турок не заговорил с ней, а проехал мимо, но, видимо, всевышний не особо вслушивался в просьбы в этот день или пребывал в дурном настроении. На ее молитву он не откликнулся.

Молодой человек, вероятно, не старше двадцати, приблизившись, не произнес ни слова. Он внимательно разглядывал и всадницу, и лошадь достаточно долго, и эти тягостные минуты дались Эстер с трудом. Его взгляд словно прожег насквозь покров на лице девушки. Затем он оскалился в двусмысленной улыбке.

Развернув коня, всадник галопом пустил его обратно вдаль каравана.

Через некоторое время тот же путь проделал уже другой — пожилой мужчина. Он подъехал к Эстер и повторил процедуру внимательного изучения ее внешности.

Этот человек явно обладал какой-то властью, и Эстер мгновенно насторожилась.

— Не уделишь ли мне минутку? — спросил он.

Эстер кивнула, но этим и ограничилась. Она смотрела прямо перед собой на дорогу и хранила молчание.

Цепкими хитрыми глазками караван-баши ощупывал фигурку незнакомца. Он ехал рядом с Эстер почти вплотную и не упустил из виду ни одной детали. Он сделал вывод, что незнакомец слишком мал ростом и хрупко сложен для мужчины и даже для мальчишки. Он обратил особое внимание на руки, держащие поводья, и руки как раз и убедили его, что это переодетая девушка, и, очевидно, незнакомая с тяжелым трудом.

Но более всего его поразило, что на поводьях, сжимаемых нежными девичьими пальчиками, красовался медальон с вензелем принца Халида. Без сомнения, это дерзкая наложница украла лошадь господина и сбежала из гарема. Принц Халид будет благодарен за возвращение своей собственности.

— Я Карим Казарьян, глава большой семьи. Мы производим и продаем ковры по всей империи.

Представившись, он ждал, что она сделает то же самое, но Эстер не решалась заговорить. Она всмотрелась в непрошеного спутника. Он обладал солидной внешностью, смуглой кожей и сединой на висках.

— А ты кто? — не вытерпел затянувшегося молчания Карим Казарьян.

— Малик, также известный как Лис Пустыни, — ответила Эстер, понизив голос и придав ему необходимую хрипотцу.

«Тебе больше подошло бы прозвище Цветок Пустыни», — подумал Карим, едва справившись с желанием рассмеяться.

— Почему ты следуешь за моим караваном?

— Я следую своим путем, но наши дороги совпали, — холодно сказала Эстер чересчур назойливому караван-баши.

— И далеко ты направляешься? Ведь у тебя нет с собой никаких припасов, господин Малик. Или ты предпочитаешь называться Лис Пустыни?

— Малик меня вполне устраивает. Но на твой вопрос о цели моего путешествия я не отвечу. Я послан с секретным поручением.

— Ты курьер принца Халида? — как бы невзначай поинтересовался караван-баши.

От удивления у Эстер перехватило дыхание. Невольно она вопрошающе уставилась на Карима.

— Медальон с вензелем на поводьях яснее слов говорит, кто владелец лошади. А почему ты не пользуешься седлом?

— Мое поручение настолько срочное, что у меня не было времени оседлать лошадь.

Одна ложь неизбежно влекла за собой другую, еще более нелепую, но Эстер не оставалось ничего другого, как на ходу сочинять небылицы.

— И все же ты, по-моему, не очень торопишься, раз не обгоняешь медленный караван.

— Дела принца Халида тебя не касаются.

Что еще она могла сказать? Признаться, что боится путешествовать в одиночку? Разве свойственно мужчине испытывать подобные страхи?

«В тот единственный и в последний раз, когда я ускакала без спутников, меня настигла беда и по моей вине погиб отец».

Усилием воли Эстер отогнала это ужасное воспоминание. Иначе призраки явятся к ней здесь, сейчас, среди бела дня.

«А эта беглая наложница неплохо соображает, и язычок у нее хорошо подвешен», — тем временем размышлял Карим. Он достал из седельной сумки флягу, отхлебнул и предложил Эстер.

Она приняла ее без колебаний, отвернулась, откинула куфью и с наслаждением напилась. Боже, как ее мучила жажда! Теперь было бы здорово, если бы он угостил ее чем-нибудь съестным.

В это время молодой человек вновь проскакал вдоль вытянувшегося в протяженную линию каравана. Подъехав, он опять сверкнул своей белозубой улыбкой, обращенной к Эстер, затем переключил свое внимание на Карима.

Они молча обменялись какими-то странными жестами, после чего молодой человек вновь ускакал прочь.

— Это мой старший сын Петри Казарьян, — сообщил караван-баши.

— А что вы проделывали руками? — не удержалась от вопроса Эстер.

— Разговаривали.

— А не проще ли для этого пользоваться языком? Карим улыбнулся.

— Мне да, но не Петри. У него нет языка.

— О, прости! — Эстер была изумлена. Она впервые видела, как люди объясняются с помощью жестов.

— Нет нужды извиняться, — успокоил ее Карим. — Петри, хоть и хороший сын, но обладал дурной привычкой выдавать ложь за правду. К несчастью, он раз солгал человеку, которому лгать нельзя. За это и лишился языка. Таково было наказание.

— В этой стране за ложь человеку отрезают язык? Неужели… — Эстер поспешно оборвала себя, но все равно с опозданием.

— Ты служишь принцу Халиду, однако не знаешь наших законов?

Эстер предпочла ничего не отвечать.

«До чего же я тупа! — укоряла себя Эстер. — Весь мой маскарад насмарку! Что мне делать теперь?»

Караван-баши украдкой поглядывал на спутницу, мысленно посмеиваясь над ней.