Книга 48 причин, чтобы взять тебя на работу - Стелла Грей

– Как я? – теперь она напряглась, превратившись в каменное изваяние, но больше не пытаясь сбежать.

– Для мышей. Серых, убогих, безликих и падких на наши деньги, – пояснила, снова выпрямляясь. – Он так долго тебя готовил, что я начала сходить с ума от желания. Приходилось раз за разом пересматривать видео, где ты лежишь на столе и получаешь наслаждение от его пальцев. О, не тушуйся, Алисия, мне ли не знать, какими могут быть пальцы моего Тома. Только я устала ждать и смотреть со стороны, детка…

Она задрожала.

Пора было дожать дрянь.

– Вообще-то я предпочитаю смотреть, лишь иногда позволяя себе игры в постели, но с тобой мне действительно хочется…

Она вскочила с кресла, скинув мои руки и едва не сбив меня с ног.

– Вы! Вы… Что вы говорите?! – Щеки маленькой дряни полыхали от негодования, руки тряслись, а из глаз полились слезы. Даже не думала, что будет настолько легко.

– Алисия, сядь на место, – проговорила, делая вид, что очень недовольна и удивлена ее поведением. – Том сказал мне, что ты готова, и я больше не намерена ждать. Мы одели тебя, отмыли, перевезли в Бруклин и сильно потратились, детка. Я хочу компенсации. Сейчас же. Иди сюда.

Она попятилась, рыдая и сотрясаясь уже всем телом.

– Это неправда! Вы лжете! Вы…

Развернувшись, она бросилась прочь, едва не выломав собой дверь. Какая экспрессия! Прелесть.

Удовлетворенно вздохнув, я вернулась на свое кресло и набрала номер Тома. Настал финальный аккорд этого маленького спектакля.

– Слушаю, – раздраженно ответил он.

* * *

/Томас Матисон/

Я сидел в кабинете и задумчиво поигрывал пальцами по столешнице.

Все было прекрасно, ровно настолько, насколько и отвратительно.

То, что вчера произошло между мной и Алисией, иначе как чудом не назовешь. Сама потянулась, сама поцеловала, сама разрешила и отдалась.

И не потому, что я покупал ее, осыпая деньгами, а почему-то еще… Бог знает, что творилось в голове у этой девчонки, но меня эта искренность тронула. И пусть раньше такой классический и ванильный секс я бы назвал скучным, предпочтя более искусную и готовую на все Айседору… но вчера и сегодня Алисия была именно той, с кем мне хотелось проснуться.

Хорошая, нежная и ласковая. Я вспомнил ее глаза сегодня утром, когда она их только открыла. Такие трогательные, лучистые… Хотелось подарить ей весь мир, чтобы видеть этот взгляд каждое утро.

Наверное, мне бы вообще хотелось с ней просыпаться каждое утро.

А не с всякими… Айси.

При мысле о том, что вчера я к ней так и не поехал, в голове щелкнул тревожный тумблер.

Эта зараза опасна, и наверняка теперь злилась, как тысяча чертей. И ведь намекала уже, что может устроить неприятности моей девочке. Моей…

Да, мне определенно приносило удовольствие называть Алисию своей. Не мышкой, а именно девочкой.

Новая ступенька, что ли.

Мне стоило подумать, как спрятать Алисию подальше от Айседоры. С текущими проблемами мисс Николс я сумею разобраться сам, а вот те, которые может устроить Лейблант – гораздо опаснее.

Не зря Клаус намекал на таинственное исчезновение Фрэнка… Уж не гниет ли его труп в какой-нибудь сточной канаве на границе округа?

В этот момент раздался звонок внутреннего телефона. Машинально я подхватил трубку и ответил:

– Слушаю.

– Здр-р-равствуй дорогой, – промурлыкали с той стороны, и я напрягся.

Это раскатистое "р-р-р", больше похожее на рычание рвущей добычу львицы, мне не понравилось.

– И тебе доброго утра, Айси.

– Чем занимался вчера вечером? – вполне невинно начала она, но я услышал подвох в ее словах. Слишком несвойственный вопрос. – Впрочем, можешь не отвечать. Я видела по камерам на стоянке, кого ты сегодня подвез на работу. Променял меня на эту подстилку, Том?

– Не лезь к ней, – я сел в кресле ровнее, а позвоночник словно окаменел.

– Поздно. Я ведь говорила, что не потерплю конкуренции, пришлось предпринять меры.

В груди что-то оборвалось. Эта сука могла натворить что угодно, в голове почему-то всплыла картина латиноса с ножем и то, что он мог сотворить с Алисией, не успей я вовремя.

– Что ты с ней сделала?! – взревел, опасаясь самого худшего.

Айседора расхохоталась.

– Всего лишь поставила шлюшку на место и раскрыла ей глаза. Учти, Том, это только первый шаг!

В этот момент дверь в кабинет без стука открылась, отлетела на петлях и впечаталась в стену. Ко мне вбежала Алисия, заплаканная, с растекшейся по глазами тушью, всхлипывающая, словно побитый щенок.

– Это правда? – крикнула она, замирая посреди кабинета. – Правда? Все то, что она сказала?

Я хотел кинуть трубку и броситься к ней, но голос Айседоры тут же остановил:

– Только дернись к ее сторону. Я наблюдаю за вами через камеру. И поверь, найду способы избавить тебя от девчонки более грубым путем, если сейчас не сделаешь этого сам.

Я не сводил глаз с дрожащей от слез Алисии, и душу разрывало на части. Едва нашел в себе силы прорычать в трубку:

– И что ты сделаешь?

– Отниму самое дорогое если не у тебя, то у нее… Тебе ведь вообще мало что дорого в этой жизни, а у этой сучки найдется. Как там зовут ее сестренку? Никто ведь даже не удивится, если однажды этот полутруп не проснется…

Пальцы сжали телефон с такой силой, что раздался треск пластика. Убью… Она посмела угрожать. Ревнивая сука.

– Я тебя понял, – через скрежет зубов произнес я и отложил аппарат в сторону, так и не отбивая звонка.

Блядь! Конченая властная блядь!

Хрен с ним, со мной, нахера девчонке-то жизнь ломать собралась?!

– Что-то случилось, мисс Николс? – как можно холоднее спросил у Алисии, а самого словно на части терзало.

Сейчас я должен был действовать грубо ради ее же блага. Потом все обязательно объясню. Оправдаюсь, если надо, прощения попрошу, которого в жизни ни у кого не просил.

– Вы меня использовали? С самого начала. Готовили для всей этой грязи. И она смотрела? Специально!

Кивнул, а что мне еще оставалось делать? Я сливал этот бой, чтобы выиграть войну, ненавидел себя за это, понимая, что топчу и разбиваю сердце своей девочки.

– Ну и что? – деланно скрестил руки на груди, даже не поднимаясь с кресла. – А в чем проблема, собственно?

Она промолчала, только губы дрожали и подбородок. Было видно, что Алисия едва держится на ногах, готова рухнуть прямо здесь, на ковролин, и кричать в безумной истерике, что есть силы. Но держалась, и откуда только силы нашлись?