Книга Тигр на завтрак - М. Писель

X. Развлечения в тюрьме

23 сентября 1951 г., удобно расположившись в личном самолете короля Непала, специально предоставленном для него, Борис нетерпеливо вглядывался в иллюминатор, в то время как самолет приближался к короткой, поросшей травой взлетно-посадочной полосе в долине Катманду. Сегодня это место именуется аэропортом Гаучер, т. е. «коровьим лугом», каковым оно и было в сентябре 1951 г. Перед приземлением летчику приходилось несколько раз облетать эту площадку, чтобы шумом двигателей разогнать пасущихся коров.

В ту самую минуту, когда Борис ступил на землю долины и встретил первого же низенького широко улыбающегося непальца, он понял, что Непал станет его домом. За всю свою полную треволнений жизнь Борис не встречал такого очаровательного места, как долина Катманду, владение короля Трибувана, запуганного монарха, которого он тайно принимал после знакомства с ним в своей квартирке над Клубом-300.

К тому времени Борису наскучила Калькутта, как прежде наскучили балет, жизнь в Париже и Монте-Карло, Шанхай и многие другие места. Индия пришла в упадок, и Борис внезапно понял, что страной будущего является Непал, его нетронутая цивилизацией земля с неограниченными возможностями и поразительной притягательностью.

В день своего первого приезда в Катманду Борис нанес визит молодому атташе посольства Индии. Последний снимал две комнаты на втором этаже огромного дворца в большом саду, где росли высоченные сосны, в тени которых располагались лужайка и теннисный корт. Борису не могло даже прийти на ум, что впоследствии именно в этом самом дворце будет устроен его отель Ройэл.

После распития прохладительного, по выходе из квартиры атташе Борис обнаружил, что у входа во дворец его ожидает лимузин. За рулем сидел сам король Трибуван, приехавший со своими сыновьями, принцами Гималайей и Басундарой. Было довольно поздно и машина проехала незамеченной по мощеным кирпичом улицам Катманду. На пустынных улицах было тихо, т. к. сохранявшийся уже сто лет комендантский час обязывал население, как это было в средневековой Европе, оставаться дома после одиннадцати часов вечера.

Вельможи, желавшие выйти из дома в темное время суток, должны были знать пароль, который менялся каждую ночь.

Когда машина подъехала к резиденции второго принца, фары внезапно высветили в середине дороги фигуру огромного леопарда. Он запрыгнул на невысокую стену сада, с которой целую минуту наблюдал за машиной, после чего быстро испарился в садах, окружавших тесно выстроенный ряд зданий.

Борис был просто в шоке при виде леопарда, разгуливавшего прямо в столице Непала. И хотя это был единственный подобный случай, Борис понял, насколько необычным местом является долина Катманду.

Король оказал Борису очень теплый, дружественный прием и уделил много времени рассказам о достоинствах своей страны.

В 1951 г. в Непал сумели проникнуть лишь несколько иностранных подданных. В основном это были сотрудники британского посольства, британские офицеры, командовавшие войском гуркхов, ряд ученых и друзей королевского семейства.

Попав туда из шумной, грязной Калькутты с ее трамваями, конторами, поездами и машинами, Борис был поражен тем обстоятельством, что Катманду даже не ведал о таких ординарных вещах, как, например, телефон. И все же никакие тривиальные клише, к которым прибегают для описания девственного шарма Непала и Катманду тех лет, не могут отразить подлинного облика этой страны.

С другой стороны, Борис понял, что Непал веками не был и не являет собой примитивную страну. Его настоящая привлекательность заключается в том, что, несмотря на изолированное положение и вековую фобию по отношению к внешним влияниям, Непал являет собой страну с высоко-развитой своеобразной культурой. В сравнении с бедными глиняными хижинами Индии, Ирана и большинства государств Юго-Восточной Азии Катманду казался чем-то вроде богатого средневекового европейского города. В нем превалировали большие двух-, трех- и четырехэтажные кирпичные здания. Вдоль узких улиц располагались аккуратные, ухоженные магазинчики. В глаза бросалась гармоничность архитектурных пропорций.

Гармонию стилей, четко отражавших традиционный уклад жизни местного населения, не нарушали ни отсутствующие железные дороги, ни автомашины, которых почти не было, ни бетонные здания или автостоянки.

Глазам иностранца здесь уже не представал дешевый контраст между телегами, запряженными быками, и двухэтажными автобусами, заклинателями змей по обочинам дорог и шумными такси, который делает значительную часть стран Востока банально притягательными.

Казалось, что долина Катманду дышит спокойным процветанием, довольством, так естественным для места, устроенного жителями в соответствии с обычаями, вполне отвечающими их потребностям. Ученый или эксперт, несомненно, обратил бы внимание на то, что на улицах Катманду есть какие-то вещи, которые можно усовершенствовать, но вряд ли кто-нибудь из них отметил серьезные изъяны. Катманду — это творение утонченной культуры ньюаров, город, в котором нет трущоб или бросающейся в глаза бедности, и которому нечего прятать от взоров иностранцев.

Путешествие во внутренние районы Непала, несомненно, дает массу впечатлений. Пеший переход за пределы долины Катманду представляет собой самую настоящую экспедицию. Приходится брать с собой провизию не только для себя, но и для носильщиков. В дороге практически не встречаются рынки, а у местных крестьян нет желания продавать продукты из тех небольших запасов, которыми они располагают.

По выходе из долины Катманду путник открывает для себя Азию Киплинга и Перл Бака одновременно, какие-то черты Китая и Индии на фоне такого первозданного ландшафта, по сравнению с которым швейцарский выглядит чересчур окультуренным.

Вызывающие ужас мостки, связанные грубыми, примитивными веревками, перекинуты через мощные потоки, бурные воды которых несут с подножий крупных ледников огромные камни. Склоны узких ущелий покрыты густыми джунглями, в которых истошно визжат обезьяны и рыскают свирепые леопарды.

Выше джунглей появляются рисовые поля и деревушки, которые жители предпочитают устраивать на высоких склонах, а не в глубоких расселинах. Всего за несколько часов путник попадает из жаркого пояса речной долины в прохладу поросших сосной склонов предгорья. Из лета он возвращается обратно в весну, о чем можно судить и по растительности, которая сменяется, как будто листаешь страницы огромного ботанического альбома. Вместо пальм и бамбука появляются дуб, крупные рододендроны и другие деревья умеренных зон.

Нет ничего поразительнее рододендроновых лесов Непала, которые примерно в течение месяца обрамляют розово-красным ореолом рельеф предгорий, над которыми высятся холодные белые, зубчатые башни высочайших вершин мира. Дополнительную привлекательность этим лесам придает то, что деревья здесь покрыты мшаником, напоминающим морские водоросли. Мох свешивается с веток, производя такое впечатление, будто с неба протянулись какие-то ленты.

Именно в этой местности — подлинная сердцевина Непала. На повороте какой-нибудь тропы взгляд путника улавливает первые признаки ближайшего селения, свидетельством чего становится жертвенник либо мостик из каменных плит, или сами крайние жилища. Их архитектура может отличаться в разных районах, но для всех них характерно то, что они почти всегда вместительны и опрятны, и безошибочно можно утверждать, что нигде, начиная от Италии и заканчивая Японией, не встретишь таких ладно скроенных и гармоничных строений.