Книга Феномен куклы в традиционной и современной культуре. Кросскультурное исследование идеологии антропоморфизма - Игорь Морозов

Как «пожелание молодым счастья и потомства» истолковывались преподносившиеся им куколки в терской станице Червленая. Три куколки, «изображающие собою казака в полной форме, казачку и маленькую куклу, как бы казачка-мальчишку», вывешивались во время свадебного стола на самом почетном месте – под образами [Малявкин 1891, с. 134]. Автор отмечает, что подобный обычай известен и грузинам. Аналогичные куколки при одаривании молодоженов, символизировавшие их будущих детей, известны многим народам Европы [Брак 1989, с. 37, немцы; 59, австрийцы].

Было распространено дарение куколок в виде «близняшек», «барина» и «барыни», «молодых». Их изготавливали из лоскутков или выпекали, нередко украшали ими свадебный пирог или каравай. Чаще всего этот подарок сопровождался пожеланиями быстрого зачатия и многочисленного потомства. «Кады на свадьбе дары дарять, ну вот кому рубаху, кому чего, пякуть „жениха“ и „невесту“, „барина“ и „барыню“. Пякуть из теста родня: кто дваяшков слепить, хто траяшков – все чтоб чудно было. И вот тут проздравляють и дають эти кукылки-то, чтоб дети были…» [ЛА МИА, с. Казачья Слобода Шацкого р-на Рязанской обл.]. «Когда в первой вечер дарят, когда на другой [день] дарят. И побрякушку для молодой, и сосочку-пустышку, и куколку. Иные еще шутливые, дак и парочку сделают: „Это для вас двойнички! Перву ночку – сын да дочка…“ Две куколки: одну шьют как парнечок, а другую девушкой. Снаредят, завёрнут в чё-нибудь и невесте подадут. А она распечатывает…» [ЛА МИА, д. Низкая Грива Павинского р-на Костромской обл.].

В Пермской обл., застилая постель для первой брачной ночи, подкладывали под матрас куклу, символизировавшую «плод быстрой любви» молодоженов и, соответственно, их необычайную плодовитость: «На первую ночь жениху и невесте крёстная постель стелит, под матрац положит куклу какую-нибудь. Утром смотрят, уж ребёнок родился» [Куединская свадьба 2001, с. 108, пос. Куеда]. В соседней местности под подушку или перину подкладывали куклу, а в клети, где ночевали молодые, вешали зыбку [Куединская свадьба 2001, с. 134, с. Верх-Сава]. У поляков в Мазовше в первую ночь молодым под перину также подсовывали куклу [Dworakowski 1935, s. 80–81]. В других случаях подложенное под матрас либо брошенное под дверью помещения, в котором ночевали молодожены, полено, чурбан или бревно символизировало домашнюю живность, например «телёнка» [РТК 2001, с. 121; Куединская свадьба 2001, с. 56, с. Урталга и его округа].

Ассоциативная связь свадебных куколок с потомством и плодовитостью молодоженов, в первую очередь невесты, могла порождать и иные интерпретации. Например, в Поволжье куколка, преподнесенная невесте во время обычая одаривания («на поклон класть»), иногда воспринималась как знак ее «нечестности». По старым обычаям «не положено, куклу-ту. Если куклу-ту сделают, значит в положении девка выходит. Это уже упрёк какой-то!..» [ЛА МИА, с. Красная Сосна Базарно-Сызганского р-на Ульяновской обл.]. У финнов во время обхода домов, при котором собирали подарки невесте (annoksilla käynti или kapionkeruu – „хождение за подарками“ или „сбор приданого“), среди прочих предметов могли в шутку подсунуть поильный рожок для младенца, обглоданную кость или вырезанную из картофелины фигурку ребенка. Поэтому невеста обычно тщательно осматривала все дары, прежде чем их принять, чтобы избежать насмешек подруг и родственников [Брак 1990, с. 17].

Впоследствии свадебная обрядовая куколка обычно доставалась детям. «Когда за стол [после венчанья невеста] сядет, тогда дарили [куколку] подружки. Из тряпочёк побольше делали, поаккуратней, покрасивее… Чего она делала? Поставила да и стояла куколка всё. А потом уж, буде, [гости] уйдут, дак робята тогда изломают. Это робятёшка играть и будут потом. Куда её?..» [ЛА СИС, д. Ивановский Починок Великоустюгского р-на Вологодской обл.]. В некоторых случаях куколка предназначалась строго определенным лицам, например младшей сестре жениха. «Делали маленькую ведь, побольше [ладони]. ‹…› Куклу сошьёшь и там платье сошьёшь ей, наденешь. В одну руку платочек ей, в [другую] руку конфетку пришивали. Вот подружки накануне свадьбы приходили, всё это делали. ‹…› И на „куст“ на самую вершинку привязывали куклу. Вот. А утром, значит, её родные куклу снимают, отдают, например, самой маленькой золовке в подарок – девочке дарют. А потом поедут венчаться…» [ЛА СИС, с. Кирзять Сурского р-на Ульяновской обл.].

Аналогична семантика свадебных куколок и при одаривании других участников обряда. Так, в Шацком р-не Рязанской обл. был известен обычай дарить стряпухе «карман» с куклой. Куколка использовалась при шуточной пляске стряпухи и в некоторых случаях отождествлялась с ней самой или с невестой. «Стряпухе куклу давали. Это ей помощница: „Вот у меня какая помощница, я бы сама ничё не сделала!“» [ЛА СИС, с. Конобеево]. Шляпку кукле делали из тряпки, с полями – «как барыня была». В с. Польное Ялтуново «карманы сошьють всем своим гостям. Кто поздравляеть – им дають. В карман положуть с пяток конфетков. Она поздравить, а ей карман. А стряпухе – куклу пришьють к карману, этой дають с куклою. Потому что она стряпаеть, кухарка. Там такую разукрасють! Разукрасють её и навьють ей кудрюшки, [как невесте]. Вот она, когда получить, всем гастям и показываеть: „Вот, смотритя, какова у меня барыня! Вот какая у меня кухарочка!“ Ну, эт с причудами» [ЛА СИС, с. Польное Ялтуново]. «Угощение», преподносимое гостям «лучшей помощницей» свадебной поварихи, понимается, конечно же, с иносказательно-эротическим подтекстом. Старая обрядовая символика такой детали женской одежды, как «карман», могла, по-видимому, вызывать ассоциации с женским органом. Пляска стряпухи, которая использовала при этом подаренную ей невестой куклу, была важным эпизодом свадебного пира.

Атмосфера второго дня свадьбы, насыщенная эротизмом, предполагает и соответствующую символику употребляемых при этом кукол. По мнению К. Э. Шумова и А. В. Черных, «в законченную систему выстраиваются ритуальные действия с куклой как эквивалентом новорожденного. Повсеместно в Прикамье фиксируется дарение или подбрасывание в постель новобрачным деревянной, текстильной куклы или полена, завернутого в пеленку». В Северном Прикамье утром второго дня «молодоженов, подняв с постели, затаскивали в баню, протопленную вениками, где их ждали гости. В углу бани сидел мужик, наряженный свахой (с покрытой платком или одеялом головой), и качал на руках куклу, запеленутую в тряпки (или полено). При этом он исполнял колыбельную „по-матерному“… После появления молодых он говорил: „Молодые всю ночь целовались-миловались, им жарко было, а ребеночек у них замерз! Надо ребеночка попарить и имячко ему дать“. Затем мужик накидывал на себя, словно ризу, одеяло, бросал куклу в банный тазик, ходил вокруг него, размахивая „кадилом“ (лапоть или рукомойник с тлеющим куриным пометом или лошадиным навозом). Одновременно „поп“ пел пародийную молитву с припевом „Алихуя, алихуя!“. Таким образом куклу „крестили“ и давали ей имя: „Ебишка“, „Скороёбишка“, „Ивашка“. Напоследок всех присутствующих обрызгивали водой с пеленок» [Шумов 1996, с. 175–191, д. Усть-Уролка Чердынского р-на Пермской обл.].

Кукла являлась обычным атрибутом свадебных ряженых. В различных инсценировках второго дня часто фигурировали кукла или чучело. В Базарно-Сызганском р-не Ульяновской обл. изготавливали чучело женщины из полена и ходили с ним по домам, выпрашивая угощение [ЛА МИА, с. Чаадаевка].