Книга Гунны - Владимир Ключников

Надо отметить, что Аттила поступил исключительно гуманно и дальновидно. Навряд ли дипломатическая неприкосновенность могла распространяться на человека, который сам признался в намерении убить правителя, к которому он был послан для переговоров. Тем более что Вигила был всего лишь переводчиком. Однако и он, и его сын отделались испугом и сравнительно небольшой суммой денег. Что касается Феодосия, чье участие в заговоре не вызывало у Аттилы особых сомнений, к нему гунн отправил послов Ислу и Ореста, которым надлежало устыдить императора.

«Оресту было приказано повесить себе на шею мошну, в которую Вигила положил золото для передачи Эдекону; в таком виде предстать пред царя, показать мошну ему и евнуху и спросить их: узнают ли они ее? Исле велено было сказать царю изустно, что Феодосий рожден от благородного родителя, что и он сам, Аттила, хорошего происхождения и, наследовав отцу своему Мундиуху, сохранил благородство во всей чистоте; а Феодосий, напротив того, лишившись благородства, поработился Аттиле тем, что обязался платить ему дань. Итак, он не хорошо делает, тайными кознями, подобно дурному рабу, посягая на того, кто лучше его, кого судьба сделала его господином. Притом Исла должен был объявить, что Аттила не перестанет винить Феодосия в этих проступках против него, пока евнух Хрисафий не будет к нему выслан для наказания»496.

Впрочем, Хрисафий тоже отделался в этой истории легким испугом. Феодосий не хотел выдавать своего сановника, тем более что «все благоприятствовали ему и ходатайствовали за него». Поэтому император пошел на моральные уступки и сформировал посольство из тех самых знатных людей, которых гуннский вождь давно хотел видеть в своих землях. «Евнух послал от себя много золота варвару, чтоб смягчить его и тем отвести его гнев». «Таким образом, Анатолий и Ном были отправлены к Аттиле, для укрощения его гнева и убеждения его хранить мир на постановленных условиях»497. Аттила «из уважения к их сану» встретил послов у своих границ, чтобы «не подвергать их трудам дальнейшего странствия».

«Сначала он говорил с ними надменно; потом они укротили его множеством даров и убедили ласковыми словами. Он поклялся в сохранении мира на прежних условиях: обязался уступить Римлянам землю, которая граничила Истром, и не беспокоить более царя насчет беглых, если только Римляне не станут снова принимать к себе других бегущих от него людей. Он отпустил и Вигилу, получив пятьдесят литр золота – такое количество привезено было сыном Вигилы, приехавшим в Скифию вместе с посланниками. Аттила отпустил без окупа и многих военнопленных, из уважения к Анатолию и Ному. Он подарил им коней, звериные меха, которыми украшаются царские Скифы и отпустил их»498.

Так, ко всеобщему удовлетворению, завершились переговоры Аттилы с Феодосием, положившие конец затяжной войне. Впрочем, Аттила вовсе не собирался переориентировать своих подданных на мирный пастушеский труд. Но теперь его взгляд устремился на запад.

Глава 8

Аттила и его гунны

Прежде чем рассказывать о дальнейших завоеваниях Аттилы, стоит сказать несколько слов о личности этого исключительного человека. Мы знаем Аттилу прежде всего по сочинениям Приска. Другие авторы, рассказывающие о гуннском вожде, очень часто опирались на тексты того же Приска.

Для Приска Аттила был врагом, хотя писатель и ездил к нему с мирным посольством. К тому времени гунны успели отхватить изрядный кусок имперской территории и разграбить немало римских городов – через развалины этих городов Приску довелось проезжать. Позднее он был современником и свидетелем разорения гуннами Западной Римской империи (его записки заканчиваются 468 годом). Поэтому от автора этих записок можно было бы ожидать, что он обрисует гуннского завоевателя в достаточно неприглядных красках (как это делал, рассказывая о гуннах, например, Аммиан Марцеллин), в лучшем случае – что даст беспристрастное описание, но в намерении приукрасить образ главного врага римской державы его заподозрить трудно. И тем не менее Аттила в его заметках предстает человеком цивилизованным, благородным, даже гуманным. В нем нет ничего от дикого и кровожадного варвара, каким должен был представляться любой гунн образованному и утонченному византийцу.

Этот дружелюбный и простой в общении человек залил кровью пол-Европы. Но люди времен Приска Панийского, вероятно, не видели в этом особого противоречия. Любой крупный правитель той эпохи (как и предыдущих эпох) вел завоевательные войны. Их вел и восславленный историками и поэтами Александр Македонский, и Юлий Цезарь, провозгласивший «политику милосердия» – эта политика не помешала ему отрубить руки всем пленникам, захваченным при взятии галльского города Укселлодун. Про Октавиана Августа Светоний писал: «Милосердие его и гражданственная умеренность засвидетельствованы многими примечательными случаями». Но при этом: «…Частью под его начальством, частью под его наблюдением покорены были Кантабрия, Аквитания, Паннония, Далмация со всем Иллириком и далее – Ретия и альпийские племена винделиков и салассов»499. Траян «был справедлив, милостив»500– и покорил Дакию, на востоке его войска дошли до Тигра и Персидского залива. Поэтому, говоря об Аттиле, стоит различать жестокого завоевателя, поставившего на колени обе римские империи, и мудрого правителя, неприхотливого в быту, милосердного к личным врагам и отпускающего безнаказанным человека, который готовил на него покушение.

В те дни, когда Приск общался с гуннским вождем, Аттила еще не приступил к покорению Западной империи. От своих предшественников он унаследовал огромную, хотя, вероятно, достаточно рыхлую державу, которую к описываемому времени изрядно расширил. Границы ее можно восстановить лишь очень приблизительно. На западе еще дядя Аттилы Октар граничил с бургундами, которые обитали по обе стороны Рейна. Напомним, что в 430 году бургунды разгромили гуннов, но пятью годами позже Аэций и гунны стерли Бургундское королевство с лица земли. Бургундские земли на левобережье Рейна гуннам не достались501, и западная граница гуннов, судя по всему, проходила по Рейну. Паннония, по договору с Аэцием, принадлежала Аттиле с самого начала его правления. На севере его земли включали, по сведениям Приска, некие «острова, находящиеся на Океане». Что за острова имелись в виду, никто не знает. В свое время высказывались предположения, что речь могли идти о Британии или островах Балтийского моря502. Однако сейчас считается, что в Центральной Европе власть гуннов вряд ли распространялась севернее Среднедунайской низменности. На северо-востоке Аттила еще в середине сороковых годов покорил акациров, живших в верхнем и среднем течении Оки. Археологи прослеживают следы гуннов и севернее, в среднем течении Волги. Надо думать, что Поднепровье, Подонье и вообще все Причерноморье и Приазовье тоже подчинялись Аттиле.