Книга Жизнь и развлечения в средние века - Эжен Эмманюэль Виолле-ле-Дюк

Рис. 16

На эту аргументацию дама, добывшая оленя, отвечает: «Вы по праву превозносите качества птиц, но и собаки обладают не меньшими достоинствами. Вы говорите, что птицы куртуазны; но борзые — это не просто собаки. Разве не борзая сражалась за своего хозяина с Макером [68]? И у ложа короля Франции вы можете увидеть борзых, которых он любит и холит. Кто захотел бы перечислить все достоинства собаки, был бы в затруднении. Ваши птицы довольно легко вас покидают, и часто вернуть их стоит немалого труда; мои же борзые плут ко мне, мне незачем за них беспокоиться, и если они потеряются, они всегда найдут дорогу домой. Дело не в том, кто красивей — птицы или собаки, а в том, кто из этих существ больше достоин нашей любви. Этот подход неоспорим, и множество аргументов, боюсь, утомит вас; но выслушайте хотя бы этот. Стоит прекрасный летний день. С раннего утра охотники выслеживали оленя, и вот выследили; теперь мы спокойны: смех, игры, забавы. Рыцари и дамы веселятся, потом устраивают угощение на траве, и кто знает интересные истории, рассказывает их. Бот все садятся в седла. Тот, кто выследил дичь, едет впереди со своей борзой и находит свой так — сломанные ветки; борзая берет след, и все направляются за ней, скачут, кричат. Кто любит этот обычай, тому очень приятно в лесу. Когда борзая находит оленя, охотник грубит длинное ”слово“, и спускают собак. О! Тогда вы слышите звуки рогов. Если лес хороший и легко проходимый, если свора многочисленна, то эти голоса и этот лай под высокими деревьями наполняют сердце радостью. Дамы вырываются вперед, видят убегающего оленя; он велик, у него красивая голова. За ним гонятся, кричат, трубят в рога; лай усиливается так, что, кажется, заглушил бы и трубы Страшного Суда. Сопоставима ли с этим праздником маленькая птичка на руке? Нет столь скорбного сердца, что не забилось бы сильней. Люди и лошади все более возбуждаются, наперебой трубят, ржут, гикают. Все устремляются за убегающим зверем. А он — в воду, и собаки за ним. Разве не стоит это зрелище утиного полета? А если я расскажу об охоте на кабана, о возвращениях зверя, о его борьбе с собаками?..»

Рис. 17

Так обе дамы отстаивают каждая свое мнение, возражая друг другу, пока не приходит пора записать защитительные речи и послать за графом Танкарвилем, который должен вынести приговор.

«Но, — говорит супруг дамы, добывшей оленя, хозяину замка, мужу любительницы соколиной охоты, — скажите мне ваше мнение». Тот отвечает, что думает так же, как и его жена. «Хорошо, —- отвечает первый, — я вижу, вы не рискуете возражать вашей жене; но если вы выскажете мнение, противоположное ее, я отдам вам лучшую из своих собак, натасканную на оленя и кабана; только молчите об этом». Второй какое-то время раздумывает, поскольку он хотел бы обладать такой хорошей собакой; но, взвесив все, решает не противоречить своей половине и отвечает: «Друг мой, я отказался бы от рая ради собаки, но моя жена росла в Балетте и там постигла все искусство перебранки. Что вы этому можете противопоставить? Я по сравнению с ней вовсе неперелинявший сокол (т. е. не опытен). Я не осмелюсь затеять с ней тяжбу. Оставьте вашу собаку себе, я промолчу». Его собеседник сочувственно кивает головой: «Я так и знал, что моей собаки вы не получите». Оба смеются.

Рис. 18

Мы привели разговор целиком, ибо он полно характеризует особенности жизни и нравы поместного дворянства, а также содержит любопытные подробности об охоте.

Любительница соколиной охоты была права: знатные люди были так привязаны к своим птицам, что брали их с собой повсюду. Ковер из Байе (1089-е гг.) представляет нам Гарольда, высаживающегося в устье Соммы, на земле Ги, графа Понтье. Он едет верхом среди своих спутников с птицей в руке. Тут же изображен Вильгельм, герцог Нормандский,83 появляющийся, чтобы спасти Гарольда из рук графа Понтье, его врага. Вильгельм (рис. 16) одет в норманнские штаны, короткую котту и короткий плащ, скрепленный на правом плече. На ногах — шоссы, перевязанные перекрещивающимися ремнями. Голова его непокрыта, волосы выстрижены на затылке — по норманнской моде 1065 г.

На крышке саркофага середины XII в., хранящегося в музее Ньора, есть очень интересные сцены охоты. В одной из сцен — дама, выпустившая сокола. Она сидит верхом по-дамски, — отведя обе ноги вправо; одета в блио (bliaut), волосы заплетены в длинные косы. Она нахлестывает лошадь, нагоняя сокола, поразившего какую-то дичь (рис. 17). Сзади следует собака. В этом виде охоты использовали собак, выученных приносить дичь, добытую соколом. На другой стороне крышки — дворянин, также верхом, с соколом на руке (рис. 18).

Не слишком вникая в подробности обычаев соколиной охоты, надо все-таки несколько слов сказать о птицах, используемых для этого развлечения. Автор «Книги о короле Модусе» [66] говорит, что есть восемь видов птиц, «каковых может использовать человек. Это четыре, что летают по кругу, и четыре, что летят с руки, перелет делая.84 Те, что высоко по кругу летают (высокого полета), суть сокол, балобан рыжеголовый, балобан и чеглок; те, что летят с руки и перелет делают (низкого полета), суть ястреб-тетеревятник, ястреб-перепелятник, кречет и дербник».

Сокола приучают к охоте молодым, еще не вылетевшим из гнезда, или ловят сетью в период после линьки. Сокольник должен любить птиц и заставить их любить себя; он должен быть воздержан, вставать с рассветом, не есть ни чеснока, ни сырого лука. Надо, чтобы он хорошо бегал, легко и проворно вскакивал на лошадь с любой стороны. Он никогда не должен возвращаться, пока не отыщется его птица после долгой погони. Четыре птицы «высокого полета» — это птицы, которых привабливают, т. е. приманивают с помощью вабила. Четырех птиц «низкого полета», во время охоты слетающих с руки, приучают возвращаться на руку сокольника. До конца XIV в. вабило представляло собой ремешок из красной кожи с двумя крыльями на конце; позже, до XVI в., крылья крепились на прочное основание из красной кожи. Чтобы приманить птицу, сокольник вращал вабило вокруг руки и выше.

Рис. 19