Книга Твердыни России. От Новгорода до Порт-Артура - Алексей Шишов

Сераскир Айдос Мехмет-паша, поняв, что он теряет бастион, решился на рискованный шаг — на контратаку. Из неожиданно отворившихся Бендерских ворот в ров хлынула густая толпа янычарской пехоты, стремясь разрезать колонну русских пополам и истребить здесь донских казаков.

Трудно сказать, как сложился бы бой во рву под бастионом, где шел рукопашный бой. Бывшие во рву полковник Иван Греков и секунд-майор Иван Иловайский, став в первые ряды донцов, организовали отпор нападавшим янычарам. Тем пришлось спустя короткое время отступить к городским воротам и укрыться в крепости. Казакам тогда не удалось помешать закрытию Бендерских ворот, хотя они и пытались это сделать.

Суворов поспешил отправить на поддержку орловской колонны Воронежский гусарский полк из резервных сил генерал-поручика П.С. Потемкина. Из них было взято и два эскадрона Северского карабинерного полка.

Однако и этих подкреплений для успеха на участке атаки 4-й штурмовой колонны оказалось мало. В бой были посланы спешенные конные резервы генерал-поручика Самойлова и из общего резерва один Донской казачий полк.

Только после этого орловской колонне удалось удержать за собой бастион, вступить в огневой контакт с 3-й колонной и начать очищение от турок северного фаса крепостной ограды.

5-я штурмовая колонна бригадира Матвея Платова атаковала по лощине. Оказавшись под вражеским огнем во рву, донцы неожиданно столкнулись для себя с препятствием: протекавший здесь ручей создал глубокую запруду. Бригадир Платов с саблей в руках первым шагнул в ледяную воду, которая оказалась ему по грудь. Приставив лестницы к стене, казаки дружно полезли наверх, превратив свои укороченные пики в дротики, которые метались снизу в стрелявших сверху турок.

Платовские казаки, взобравшись на вал куртины, захватили стоявшие здесь пушки и вскоре соединились с бугскими егерями и гренадерами-херсонцами кутузовской колонны. После этого донцы спустились внутрь крепости и продолжили атаку по все той же лощине, пробиваясь к дунайскому берегу. Навстречу им «продиралась» сквозь вражеские ряды колонна генерал-майора Арсеньева.

В 6 часов 30 минут, то есть спустя всего 45 минут с начала приступа и схваток на валу, вся крепостная ограда оказалась в руках русских. Первая боевая задача согласно суворовской диспозиции была выполнена. Штурмовые колонны оказались сильно расстроенными, причиной чему стала большая убыль офицеров. Потребовалось некоторое время, чтобы перемешавшиеся батальоны и казачьи сотни восстановили прежнюю организованность.

Все четверо городских ворот были распахнуты настеж: кавалерийские резервы вступили в Измаил. Часть конников уже сражалась в пешем строю. Так, карабинеры Северского полка, «спешась и отобрав ружья и патронницы от убитых, вступили тотчас в сражение». Внутрь крепости вошло и 20 орудийных расчетов полковой артиллерии.

Теперь положение дел с артиллерией менялось: турки артиллерийской поддержки имели все меньше, а штурмующие получили весомое огневое усиление.

Хотя каменные городские строения были подготовленными к обороне, серьезного сопротивления внутри Измаила войска сераскира Айдос Мехмет-паши организовать не смогли. Комендант крепости растерял нити управления, и борьба в городской черте приняла очаговый характер. Теперь она сводилась к захвату больших каменных строений, в которых и вокруг засели турки. Именно в этих схватках при свете дня противоборствующие и понесли наибольшие потери.

Османы все же предприняли серьезную попытку изменить ход сражения внутри крепости. Но она оказалась единственной. Значительные силы спешенной крымской конницы и янычарской пехоты (несколько тысяч человек) под предводительством Каплан-Гирея, прославленного победителя в сражении с австрийцами под дунайской крепостью Журжей, провели сильный контрудар в сторону речного берега. Русским удалось не только выдержать его, но в ходе боя истребить большую часть нападавших османов.

Приведя себя в прежний порядок, штурмовые колонны сошли повсеместно с крепостной ограды в город и начали атаку в направлении центральной части Измаила.

Большой по площади город горел во многих местах. Пожары уже никто не тушил. Метались обезумевшие горожане, своими воплями дополняя шум битвы.

Пожалуй, самым страшным зрелищем в то утро представляли собой сорвавшиеся с привязей тысячные табуны обезумевших коней, которые носились по пылающим улочкам, сметая все на своем пути. Не одна сотня людей погибла под лошадиными копытами.

Турки, сбиваясь в тысячные группы, не желали сдаваться «неверным». С 7 до 11 часов без передышки в городе шел кровопролитный рукопашный бой. Штурмующим приступом пришлось брать едва ли не каждое каменное строение. Кое-где пришлось брать их приступом с помощью лестниц. Но с каждым часом вокруг разрозненных остатков гарнизона стягивалось кольцо окружения.

Последними опорными пунктами измаильского гарнизона стали большая крепостная мечеть, два каменных «хана» (караван-сарая) и «казематная каменная батарея». Они стали настоящими крепостцами внутри Измаила.

Суворов к полудню ввел в Измаил свои последние резервы, которым сразу же нашлось дело. В уличных столкновениях штурмующие, без различия рода войск и чинов, действовали «примерно»: храбро и инициативно. Орудийные расчеты поддерживали атакующие усилия «ближней» картечью, порой стреляя в неприятельские ряды с расстояния в несколько десятков шагов. Контратаки турок отражались беглым огнем в упор и встречным штыковым ударом.

Командиры батальонов, сотен, эскадронов и рот приказывали своим бойцам обтекать вражеские опорные пункты и пробиваться все дальше и дальше. То есть идти на соединение с теми, кто таким же способом пробивался к ним навстречу. Таким образом, турки, засевшие в каменных строениях, оказывались отрезанными друг от друга. Их блокировали, а потом уничтожали.

Только под вечер 11 декабря остатки оборонявшихся стали то там, то здесь сдаваться в плен. Дальнейшее сопротивление становилось бессмысленным. Среди сдававшихся оказалось огромное количество тяжелораненых.

Сам сераскир Айдос Мехмет-паша в окружении свиты с тысячью янычар засел в большом каменном строении у Хотинских ворот. Его окружили гренадеры-фанагорийцы во главе с полковником Золотухиным. Тот через пленного янычара потребовал от паши немедленной сдачи. Сераскир, после минутного совещания с приближенными, решил принять предложение русских.

Когда уже около половины турок вышли на улицу и сложили свое оружие, произошел следующий случай. Один из фанатиков-янычар неожиданным выстрелом из пистолета убил русского офицера, принимавшего капитуляцию.

Пришедшие в ярость от такого вероломства, гренадеры без какого-либо на то приказа «самочинно» ударили в штыки и буквально в считанные минуты истребили всех, кто еще оставался в каменном строении. Среди последних оказался Айдос Мехмет-паша со своей свитой.

Сражение за «орду-калеси» завершилось под самый вечер. Турки, засевшие в большой городской мечети, запросили пощады. Сдались на милость победителей и последние защитники башни Табия — 250 янычар во главе с трехбунчужным Мухафиз-пашой. Сложили оружие и те османы, которые засели в каменных «ханах», — почти четыре тысячи человек.