Книга 24 часа - Клэр Сибер

– Спасибо, – говорю я, когда она тянет вверх рукоятку ручного тормоза, которая при этом неприятно скрипит. – Я очень благодарна. Но… – Она закуривает еще одну сигарету, не глядя на меня. – Ты приедешь за Солом, хорошо? Пришлешь мне текстовое сообщение с его телефона? Напишешь мне, как у него дела? Пожалуйста.

– Не переживайте.

Она пожимает плечами, но я сомневаюсь, что она даст себе труд это сделать. Как я могу ее заставить? Она грызет ноготь, который когда-то был покрыт черным лаком: на нем еще остались его следы.

Я застегиваю пальто и ищу ручку двери.

– Почему вы были с ним? – спрашивает она.

Моя первая мысль – о Сиде. У меня уходит пара секунд на то, чтобы понять, кого эта девушка имеет в виду.

– С Солом? – спрашиваю я.

– Да. – Она смотрит на меня с таким видом, как будто я тупица. – А с кем же еще?

– Мы встретились в поезде. Поезд сломался и остановился. Мне нужно… Мне нужно забрать свою дочь.

Я бросаю взгляд на вокзал: поездов там пока не видно, но мне необходимо побыстрее оказаться там. Я хочу быть готова, если вдруг прибудет поезд.

– Его сестра Джени – моя подруга. – Бинни произносит эти слова с гордостью, но ее лицо при этом на мгновение омрачается. – Однако она… С ней сейчас не все в порядке.

– О господи!.. – говорю я. А что еще я могу сказать?

Мне вспоминается, как Сол произнес слова «на игле». Мне вспоминается «человек-бочка», его большой черный сапог и то, как он упоминал о шлюхах. Перед моим мысленным взором предстает девушка, которая похожа на Сола, но более хрупкая, не такая крепкая. Я представляю себе длинные серые глаза – прикрытые, остекленевшие. Рядом с ней валяются использованные шприцы и фольга. Я вижу мысленным взором, как она лежит на спине в комнате, в которой нет занавесок. Я вижу над ней какого-то безликого мужчину.

– Мне очень жаль, – говорю я.

– Да уж, – кивает Бинни. – Мне тоже. Черт бы побрал эти наркотики.

– Да, черт бы их побрал, – соглашаюсь я, а затем открываю дверцу. – Еще раз спасибо.

– Лори, – говорит она не совсем уверенным голосом как раз в тот момент, когда мои ступни касаются бетона.

Я оборачиваюсь, удивившись тому, что она запомнила мое имя.

– Я возвращаюсь. К Солу. Попрошу его написать вам сообщение.

На пару секунд я кладу свою ладонь на руку Бинни. Затем выхожу из машины.

К тому моменту, когда я добираюсь до внешнего двора вокзала, она исчезает.

Тогда: выяснение отношений с Мэлом

Стало ясно, что у меня не получится запросто выпутаться из ситуации, сложившейся с Мэлом. Как говорится, даже самые лучшие планы зачастую летят ко всем чертям.

Меня слишком уж взволновали заявления Сьюзан О’Брайен, чтобы я могла их проигнорировать. К вечернему чаю пришла Эмили – с мультфильмом «Черный красавец» на ДВД-диске для Полли, с гигантской коробкой разноцветного горошка «Смартиз» с шоколадной начинкой и с суровыми словами для меня.

– Ретро – в эту сторону сейчас нужно двигаться, – сказала она, засовывая ДВД-диск в проигрыватель. – Расскажешь потом, что думаешь о лошадях, Пол. Прием?

– Слышу отлично, – торжественно заявила Полли с дивана, хватая «Смартиз».

– И не забудь оставить синие горошины для марсиан. – Лицо у Эмили было таким же серьезным, как и у моей дочери.

– Конец связи, прием.

– Хм. Она еще не совсем справляется с радиосвязью. Ладно, пошли. У меня мало времени. Надо кое-куда наведаться.

Эмили увела меня на первый этаж. Она прислонилась к кухонному столу, пока я загружала посудомоечную машину.

– Я просто хочу спросить: когда ты собираешься начать следовать собственным советам, Лори Смит?

– Что ты имеешь в виду? – Я до нелепости долго возилась с несколькими вилками.

Но я знала, что она имеет в виду.

– Ты можешь раздавать советы направо и налево, но ты не видишь за деревьями леса.

– Что-то тебя потянуло на метафоры. – Я буквально швырнула вилки в посудомоечную машину. – Не уверена, есть ли от них толк.

– Может, и нет, – пожала она плечами. – Знаешь, а тебе необходимо поговорить с этим мужчиной. В ближайшем будущем. Не помню, как его зовут.

– Мэл.

– Мэл. Ты не можешь игнорировать это. Ты должна повернуться к этому лицом. – Она протянула мне мобильный телефон. – Позвони ему.

– В самом деле? – Я посмотрела на нее. – Мне уже больше не нужно ни к чему поворачиваться лицом.

– О-о, ради всего святого… – Она театрально закатила глаза. – В самом деле, Лори. Или это будет как голова горгоны Медузы – столько проблем, сколько у нее на голове змей.

И поэтому я ему позвонила. И когда я услышала в его голосе радость, предложив встретиться сегодня вечером, я почувствовала себя негодяйкой и обманщицей, потому что я его вроде как дурачила, а затем я почувствовала себя дурой, потому что, возможно, все было как раз наоборот: это он дурачил меня.

Эмили ушла. Мне показалось, что она ждала от кого-то звонка. Если на горизонте появлялся новый мужчина, она теперь вела себя довольно скрытно. Она очень сердилась, когда я начинала слишком уж нервничать по поводу того, что вот этот мужчина может стать моим. Держа телефон в руке, Эмили еще немного поразглагольствовала о том, как хорошо у меня получается давать советы и как плохо – следовать им, пока я не вытолкала ее за дверь. Когда я уже стала укладывать Полли спать, мы с ней вдвоем спели главную мелодию из «Черного красавца», а затем я уселась на кухне и стала размышлять о том, что же в данный момент делает Сид.

Мэл пришел, держа в руке бутылку дорогого вина «Шираз».

– Я вообще-то не пью, – поспешно сказала я. – Но все равно спасибо.

– О-о, – смутился Мэл. – А я думал… Ведь в тот день…

– Это было исключение.

Я зашла на кухню и включила электрический чайник. У меня не получалось смотреть ему в лицо, а потому, повернувшись к кухонному шкафу, я стала возиться с посудой и чайными пакетиками. Мне вдруг бросилась в глаза чашка Сида с надписью «Самый лучший папа» – надписью, которую сделала вручную Полли. Сид настоял, чтобы эта чашка оставалась здесь – как он выразился, «для стабильности». Я, вздохнув, засунула эту чашку в кухонный шкаф.

– Чай или кофе? – спросила я. – Или ты хочешь открыть вино? В том выдвижном ящике есть штопор.

– Нет-нет, кофе подойдет, спасибо.

Бедняга. Его явно ошеломляло то, какая я сдержанная и отчужденная.

Мэл раньше не бывал у меня на первом этаже. Ожидая, когда чайник закипит, я видела, как он посматривает по сторонам. Его взгляд остановился на единственной оставшейся здесь семейной фотографии, прикрепленной к дверце кухонного шкафа. На ней весело смеющиеся я, Полли и Сид были запечатлены в день семидесятилетия моей мамы. Затем он встал перед картиной Сида «Мадонна поедает Еву» № 4, и я внезапно увидела эту картину глазами постороннего человека, который наверняка ее не поймет и который, несомненно, присоединится к мнению газеты «Дейли мейл», то есть назовет чудаками или извращенцами тех, кто повесил картину с изображением лижущих друг друга женщин там, где по утрам едят кукурузные хлопья.