Книга Дьявол в Белом городе. История серийного маньяка Холмса - Эрик Ларсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потрясенный Бернэм позвал одного из врачей, прикрепленных к стройке. Хейден незаметно увезли из парка на одной из закупленных для выставки самых современных британских карет «Скорой помощи» с бесшумными резиновыми шинами и поместили на отдых в один из санаториев. Она впала в «меланхолию» – таким сладкозвучным словом называли тогда депрессию.
* * *
Раздражение, казалось, прочно обосновалось в Джексон-парке. Бернэм уже привык к тому, что простые на первый взгляд вопросы часто оказывались запутанными. Даже Олмстед стал вызывать у него раздражение. Он был умнейшим и на редкость располагающим к себе человеком, но приняв однажды решение, он становился упрямым и неподатливым, как плита известняка. К концу 1891 года вопрос, какого рода кораблики должны будут плавать по водным путям выставки, безраздельно овладел им, как будто одни эти кораблики должны были обеспечить успех его поискам «поэтической тайны».
В декабре 1891 года Бернэм получил предложение от одного строителя буксирных судов – с контрдоводами против использования на выставке корабликов с паровыми двигателями. Олмстед узнал об этом от Гарри Кодмэна, который был не только его главным представителем в Чикаго, но еще и исполнял обязанности шпиона, следя за всем, что Олмстед считал угрозой. Кодмэн переслал Олмстеду копию письма, добавив к нему свою приписку о том, что изготовитель буксирных судов, похоже, пользуется расположением Бернэма.
23 декабря Олмстед писал Бернэму: «Я подозреваю, что даже Кодмэн склонен думать, что я придаю слишком большое значение этим корабликам и все мои тревоги, не говоря уже о мыслях, могли бы быть направлены на другие, более важные объекты. Я боюсь, что вы можете посчитать это моей очередной причудой».
В продолжении письма он снова объяснил свою решимость отстаивать первоначальное предложение. В письме производителя буксирных судов, подчеркивал он, вопрос корабликов для выставки рассматривается лишь с позиции перевозки как можно большего числа гостей между различными точками выставки; при этом время поездки и ее стоимость должны быть минимальными. «Но вы-то отлично знаете, что основная цель, к достижению которой мы стремимся, не имеет ничего общего ни с тем, ни с другим. Я не вижу смысла в том, чтобы снова говорить о том, о чем мы договорились. Вы, так же как и я, отлично помните это. Вы знаете, что кораблики – это поэтический объект, и вы знаете, что если кораблики все-таки пойдут по этим водам, а их внешний вид будет противоречить задуманному поэтическому объекту, то это будет полной несуразицей».
Простая перевозка людей никогда не была целью, раздраженно замечал он. Основной смысл использования корабликов – дополнение ландшафта и усиление восприятия его особенностей. «Спустите на воды суда неподобающего внешнего вида, и весь эффект будет начисто смазан, пропадет ценность того, что при других условиях и обстоятельствах было бы наиболее ценной и оригинальной особенностью этой выставки. Если вы решили ее разрушить, то прошу вас, действуйте осмотрительно. В тысячу раз лучше тогда вообще обойтись без корабликов».
* * *
Несмотря на усиливающиеся вмешательства комитетов, обострение конфликта между Бернэмом и генеральным директором Девисом и постоянную угрозу забастовки, основные здания все-таки строились. Рабочие заложили фундаменты из перекрещивающихся слоев огромных бревен в соответствии с принципом шпальной клетки, предложенным Рутом, затем, используя подъемные краны с паровым приводом, подняли высокие железные и стальные стойки, формирующие каркас каждого здания. Вокруг каркасов установили дощатые леса и облицевали каждый каркас сотнями тысяч деревянных планок, чтобы создать стены, способные выдержать два толстых слоя штукатурного раствора. Когда рабочие укладывали горы свеженапиленных досок возле каждого здания, рядом с ними вырастали кучи опилок и древесных отходов. Воздух был наполнен запахом, который напоминал Рождество.
В декабре на строительстве произошел первый несчастный случай со смертельным исходом: мужчина по имени Мюллер, работавший на постройке павильона «Горное дело. Добыча полезных ископаемых», скончался от черепно-мозговой травмы.
Почти сразу погибли еще трое рабочих:
Йенсен, черепно-мозговая травма, постройка павильона «Электричество»;
Эллард, черепно-мозговая травма, постройка павильона «Электричество»;
Элджир, не вышел из состояния беспамятства, вызванного новым феноменом – электрошоком, постройка павильона «Горное дело. Добыча полезных ископаемых».
Кроме этого, на строительстве произошли десятки менее серьезных несчастных случаев. Бернэм старался выглядеть уверенным и полным оптимизма в глазах общественности. 28 декабря 1891 года в письме редактору газеты «Чикаго гералд» он писал: «Несколько вопросов, связанных с проектами и сроками, еще находятся в стадии решения, но по ним нет никаких неясностей, и я не вижу никаких причин, которые не позволили бы нам завершить работу ко времени церемонии, назначенной на октябрь 1892 года – День Посвящения – и к открытию выставки, 1 мая 1893 года».
Однако в действительности строительство выставки шло с большим отставанием, которое стало особенно заметным к середине зимы. В октябре месяце было намечено проведение работ внутри павильона «Изготовление продукции. Основы научных знаний», но фундамент этого павильона был заложен только в январе. Для того чтобы успеть хоть как-то завершить строительство выставки ко времени намеченной церемонии, все должно было делаться в строгом соответствии с планом. Особенно важно было то, чтобы этому не препятствовала погода.
Между тем многие банки и компании по всей Америке терпели крах, все жили под постоянной угрозой забастовок, холера начала медленно распространяться по заснеженной Европе, усиливая среди американцев страхи, что скоро первые корабли с инфицированными европейцами прибудут в порт Нью-Йорка.
Поскольку на всех нужно было оказывать дополнительное давление, газета «Нью-Йорк таймс» предупреждала: «Неудача с выставкой или недостаточный и малозаметный ее успех будут позором для всей страны, а не только для города Чикаго».
В ноябре 1891 года Джулия Коннер объявила Холмсу, что она беременна; теперь, сказала она, у него нет другого выбора, кроме как жениться на ней. Холмс встретил эту новость спокойно и благожелательно. Он обнял ее, погладил по волосам и, глядя на Джулию влажными глазами, заверил ее, что ей не о чем беспокоиться – конечно же, он женится на ней, ведь он давно обещал ей это. Но при этом было одно условие, которое он считал необходимым обсудить с ней сейчас. О ребенке не может быть и речи. Он женится на ней только в том случае, если она позволит ему сделать простой аборт. Он, будучи врачом, делал подобные операции и раньше. Он применит хлороформ – она ничего не почувствует, а после пробуждения от наркоза перед ней откроются перспективы новой жизни, но уже в качестве миссис Г. Г. Холмс. Детей следует отложить на потом. Сейчас предстоит сделать еще очень многое, особенно с учетом всех работ по завершению устройства отеля и меблировки всех его номеров, а эти работы необходимо завершить к открытию Всемирной выставки.
