Книга Гений - Мари Лу

Бакстер в раздражении бубнит что-то, потом бесцеремонно отталкивает Тесс:

— Нужно быть идиоткой, деточка, чтобы доверять этому республиканскому подпевале.

И тут я взрываюсь. Кулачные бои никогда меня не привлекали — на улицах Лейка я всегда старался их избегать. Но злость, что копилась во мне, выплескивается наружу, когда я вижу, как Бакстер лапает Тесс.

Я бросаюсь на него и со всей силы бью в челюсть.

Он падает сначала на стол, потом на пол. Мгновенно со всех сторон раздаются ахи-охи, и вокруг нас образуется кружок. Прежде чем Бакстер успевает подняться на ноги, я прыгаю на него и дважды ударяю кулаками в лицо.

Он испускает рев. Неожиданно его преимущество в весе дает о себе знать — он толкает меня с такой силой, что я бьюсь о край компьютерного стола, потом он подтягивает меня к себе за борта куртки и прикладывает об стену, поднимает над полом, роняет и наносит удар в солнечное сплетение. Дыхание у меня перехватывает.

— Ты не из наших. Ты один из них, — шипит он. — Ты специально свалил во время операции на путях?

Я чувствую, как в бок врезается его колено.

— Так вот, я тебя убью, грязный щенок. Я с тебя шкуру живьем спущу.

В слепой ярости я не чувствую боли. Кое-как приподняв ногу, и я изо всей силы бью его в грудь. Краем глаза вижу, что некоторые Патриоты делают ставки. Импровизированный кулачный бой. На мгновение мне представляется, что Бакстер и Томас одно лицо. И вдруг я вижу перед собой только мою улицу в Лейке, Томаса, который наводит пистолет на маму, солдат, которые тащат Джона в джип, негодяев, которые пристегивают Идена к каталке. Арест Джун. Толчок Тесс. Периферию моего зрения заливает красным туманом. Я снова бросаюсь на него и бью в лицо.

Но Бакстер готов к атаке. Он отбивает мою руку и всем весом кидается на меня. Я больно ударяюсь спиной об пол. Бакстер ухмыляется, хватает меня за шею и готовится ударить кулаком сбоку.

Но вдруг отпускает меня. Я набираю полные легкие воздуха, когда его массивное тело перестает давить мне на грудь, и тут хватаюсь за голову, потому что начинается обычный приступ боли, только на сей раз очень сильной. Где-то надо мной я слышу Тесс, потом Паскао кричит Бакстеру, чтобы тот прекратил. Все говорят одновременно. Один… Два… Три… Я веду счет, надеясь, что это упражнение позволит мне отвлечься от пытки. Раньше я гораздо легче прогонял такие боли. Может, Бакстер ударил меня по голове, а я и не заметил.

— Как ты?

Я чувствую пальцы Тесс на моей руке, она пытается меня поднять. Голова уже не так раскалывается, но все еще кружится, и ярость прошла. Я вдруг ощущаю жгучую боль в боку.

— Отлично, — хриплю я, разглядывая лицо Тесс. — Он тебя обидел?

Бакстер смотрит на меня с ненавистью, Паскао пытается его урезонить. Остальные уже вернулись к своим занятиям, вероятно разочарованные тем, что схватка закончилась так быстро. Интересно, кто, по их мнению, вышел победителем?

— Я в порядке, — говорит Тесс, быстро проводя рукой по коротко стриженным волосам. — Не беспокойся.

— Тесс! — кричит Паскао. — Посмотри, Дэя там не требуется подлатать? Время поджимает.

Тесс уводит меня в коридор из общей комнаты. Мы заходим в одну из импровизированных больничных палат, и она закрывает дверь. Вокруг шкафчики, набитые пузырьками с таблетками, коробками с бинтами. В середине стоит стол, вокруг него остается лишь узкое пространство. Я опираюсь на стол, а Тесс закатывает рукава.

— Где-нибудь болит?

— У меня все отлично. — Не успеваю я закончить предложение, как морщусь и хватаюсь за бок. — Ну да, может, синяки кое-где есть.

— Дай-ка посмотрю, — настаивает Тесс.

Она отводит в сторону мою руку, расстегивает на мне рубаху. Тесс не впервой видеть меня без одежды (я потерял счет, сколько раз ей приходилось меня латать), но теперь неловкость тяжело повисает между нами. Ее щеки розовеют, когда она проводит рукой по моей груди, животу, потом ощупывает бока.

Тесс смотрит мне в лицо:

— Тебя не тошнит?

— Нет.

— Не нужно было этого делать, — говорит она, не отрываясь от работы. — Скажи «а».

Открываю рот. Она осматривает нос, обследует оба уха, потом спешно выходит на несколько секунд. Возвращается с мешочком льда.

— На, прижми к ушибленному месту.

Я повинуюсь.

— Ты теперь настоящий профессионал, — замечаю я.

— Многому научилась у Патриотов, — отвечает Тесс.

Она на несколько секунд прерывает обследование моей грудной клетки, поднимает голову и ловит мой взгляд.

— Бакстеру не нравится твое… увлечение бывшим республиканским военным, — тихо произносит она. — Но не позволяй ему так себя заводить. Что толку, если он тебя убьет?

Я вспоминаю руку Бакстера на шее Тесс, ярость снова вспыхивает, и внезапно я ощущаю потребность защитить Тесс, как делал всегда на улице.

— Слушай, сестренка, — говорю я вполголоса. — Извини за те слова, что я тебе сказал. О… ну, ты знаешь.

Румянец на щеках Тесс загорается еще ярче. Я ищу правильные слова.

— Тебе моя опека не требуется, — смущенно усмехаюсь я, потом тихонько щелкаю ее по кончику носа. — Я что хочу сказать — ты мне тысячу раз помогала. Мне всегда твоя помощь требовалась больше, чем тебе — моя.

Тесс придвигается поближе, робко опускает глаза, и я тут же отключаюсь от своих проблем. Иногда я забываю, как мне нужна неколебимая преданность Тесс — скала, на которую всегда можно опереться, если становится невмоготу. И хотя наша жизнь в Лейке была сплошной борьбой, теперь она кажется гораздо проще, чем нынешние обстоятельства. Я ловлю себя на желании вернуться к тем дням, когда мы делили объедки — все, что удавалось найти. Если бы на месте Тесс сейчас была Джун, что бы произошло? Она бы сама набросилась на Бакстера. И наверно, сражалась бы гораздо лучше меня. Я бы ей вообще не понадобился.

Рука Тесс медлит у моей груди, но она больше не ищет синяки. Я вдруг чувствую ее близость. Ее большие светло-карие глаза снова ловят мой взгляд… их читать гораздо проще, чем глаза Джун. Джун целует Президента — эта картинка опять возникает передо мной, и мне будто нож вонзают в живот и ворочают там лезвием. Я и глазом не успеваю моргнуть, как Тесс подается ко мне и прижимает свои губы к моим. В голове пустота, я совершенно обескуражен. Дрожь сотрясает мое тело.

В своем оцепенении я не сразу отстраняюсь.

Потом отворачиваюсь. Ладони покрываются холодным потом. Что это такое? Я должен был это предвидеть и сразу же остановиться. Я кладу руки ей на плечи. А когда вижу боль в ее глазах, понимаю, какую ошибку совершил.

— Я не могу, Тесс.

— Что — ты успел жениться на Джун? — раздраженно выдыхает Тесс.

— Нет. Просто… — Слова срываются с языка, грустные и безжизненные. — Извини. Я не должен был этого делать… по крайней мере, теперь.