Книга Убийство Берии, или Фальшивые допросы Лаврентия Павловича - Борис Соколов

В душе я удивился, почему Берия раньше не привлек меня к составлению этого доклада: может быть, он считал меня некомпетентным в этой области, тем более что при составлении этого доклада необходимо было пользоваться документами на грузинском языке, которого я не знаю. Во всяком случае доклад был готов полностью и я только принял участие совместно с другими в редактировании готового текста.

Кто написал доклад? Активное участие принимал в нем, безусловно, Бедия, бывший в то время зав. агитпропом Заккрайкома.

На Пленуме ЦК КПСС в июле т. г. секретарь ЦК КП Армении т. Арутюнов кроме Бедия назвал также Павла Сакваралидзе. Фамилию эту я смутно помню, но кто такой Сакваралидзе, кем он был и что с ним стало, я не знаю.

Полагаю, что подробности составления этого доклада должны быть известны Хоштария Семену, бывшему тогда помощником Берия. Хоштария одно время занимал должность зам. министра земледелия СССР и в 1951 г. после известного мингрельского дела был направлен в Грузию.

Припоминаю такой эпизод. Свой доклад Берия делал в летнем помещении одного из тбилисских клубов. Текст доклада перед выступлением вручил Берия Хоштария. Видимо, Хоштария не проверил страниц доклада, и они оказались перепутанными. В середине доклада Берия заметил, что страницы подложены не в порядке. Произошло замешательство, пока Берия разыскал в папке нужные страницы.

Этот доклад Берия был или послан, или лично доложен (я этого не знаю) товарищу Сталину, который внес некоторые, насколько мне известно, небольшие поправки. Затем доклад вышел отдельным изданием.

Для меня было, конечно, ясно, что эта работа не могла быть и не была сделана Берия. Это не было в его возможностях. Доклад был обширный, являлся научной работой и, во всяком случае, требовал большого количества времени для розыска и отбора соответствующих исторических документов в архивных учреждениях Грузии и Закавказья.

Я не думаю также, что Берия внес в редакцию этой работы много своих мыслей и формулировок. Для этого нужно было знать историю, знать документы. Я никогда не видел, чтобы Берия сидел за этой работой.

Мне было в душе, признаюсь, немного стыдно за Берия: как можно поставить свою подпись под чужим произведением. Это даже не плагиат, а нечто большее.

Единственным извинением для Берия, которое я позже в душе придумал, было то, что подпись Берия на этом труде придавала ему большее значение, чем какая-либо иная подпись. Она позволила книге сыграть значительную роль и в конечном счете принесла большую пользу партии.

Лица, приписывающие мне авторство этой книги, просто не в курсе дела.

Я полагаю, понятно, для чего Берия организовал написание этой книги.

«Работа» Берия являлась одним из способов завоевания расположения товарища Сталина, одной из ступеней приближения его к товарищу Сталину, приближения его к власти. Все делалось для этой цели.

Ряд докладов, сделанных Берия на пленумах Закавказского краевого комитета ВКП(б) и ЦК КП(б) Грузии, на съездах компартии Грузии готовил я с помощью многих других работников аппарата.

Некоторые статьи Берия, помещенные в «Заре Востока» или в «Правде», и отдельные выступления готовились также мною, чаще всего совместно с другими работниками вдвоем, втроем или даже вчетвером – Бедия, Шария, Кудрявцевым, Григоряном и др.

Берия придерживался при составлении докладов и статей, если можно так выразиться, своеобразного «бригадного» метода работы. Он обычно созывал для этой работы много людей – зав. отделами, секретарей и др. Конечно, и Берия вносил свои поправки в текст и подавал мысли, которые затем облекались нами в литературную форму. Но в конечном счете было трудно установить, кто же является подлинным автором того или иного доклада или статьи.

Я иногда возражал против такого метода, считая, что чем больше людей привлекается к подобного рода работе, тем больше времени идет на пустые разговоры и пререкания. Однако Берия за редким исключением со мной не соглашался.

Это понятно: нельзя сейчас или очень трудно найти автора статьи или доклада.

Берия применял еще следующую уловку: когда доклад или статья были готовы и начиналась последняя правка, опять, как правило, собиралась группа работников, принимавших участие в подготовке, и, естественно, вносились в текст окончательные изменения. Эти изменения в печатанный на машинке текст Берия обычно вносил собственноручно, несмотря на то, что это задерживало общую работу, так как Берия писал медленно и у него не всегда ладились окончания слов, особенно прилагательных в различных падежах.

После окончания работы листки со своими «поправками» Берия передавал помощнику для хранения.

Может быть, я ошибаюсь, но мне казалось, что это делалось для того, чтобы в будущем при разборке архива Берия была обнаружена «его работа» над докладами и статьями. Полагаю, что такого рода материал может быть обнаружен и сейчас в личном архиве Берия.

Хочу остановиться теперь на обстоятельствах, связанных с разговорами о службе Берия в мусаватской разведке.

Я отчетливо понимаю теперь важность этого дела, но, к сожалению, у меня сохранились по этому вопросу несколько смутные воспоминания. Объясняется это тем, что я в свое время не придавал особого значения этим разговорам, тем более что Берия отрицал правильность этих разговоров и не проявлял в связи с ними никакой нервозности.

Дело было так. Как-то Берия, будучи еще в Тбилиси (дату не помню), вызвал меня и сказал, что враждебно настроенные к нему люди распускают слухи о том, что он, Берия, якобы работал в 1919 году в Баку в мусаватской разведке. На самом деле это-де не так. В мусаватской разведке он, Берия, никогда не работал, а работал по заданию партии в молодежной азербайджанской организации «Гуммет», что об этом имеются документы в партийном архиве в Баку и что мне необходимо съездить в Баку, разыскать эти документы и привезти их к нему, а то, мол, его враги могут сами разыскать эти документы и уничтожить их, и тогда он, Берия, ничем не сможет доказать свою правоту.

Я верил тогда Берия, знал с его слов, что у него врагов немало, и, разумеется, никаких сомнений в правоте его рассказа у меня не было. На другой же день я выехал в Баку.

В Баку в партийном архиве я без особого труда нашел одну или две папки (сейчас точно не помню). В них имелось два или три документа за 1919 год, в которых упоминалась фамилия Берия. Это были очень короткие протоколы Бакинского комитета партии, а может быть, ЦК, написанные на четвертушках писчей бумаги. Помню, что на протоколах фигурировала подпись Каминского (Г.Н. Каминский – в 1920 году председатель Бакинского Совета и секретарь ЦК КП(б) Азербайджана, в 1934–1937 годах нарком здравоохранения РСФСР. 10 февраля 1938 года расстрелян, в 1955 году реабилитирован. – Б. С.).

Как я ни напрягаю память, я не могу сейчас точно вспомнить содержание этих протоколов. У меня осталось только в памяти, что записи в них носили незначительный характер. В них не было прямого доказательства правоты слов Берия о его работе в организации «Гуммет». Но косвенно они подтверждали это обстоятельство, по крайней мере, у меня в памяти сохранилось именно такое представление об этих документах (речь в документах, по-видимому, шла о том, что Берия работал в мусаватистской контрразведке по заданию левой организации «Гуммет», близкой к коммунистам. – Б. С.).