Книга Великие любовники - Клод Дюфрен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он был подростком, затерявшимся в мире взрослых, упрямо боролся за продление детства сверх установленных временем рамок. Но Мюссе был очень развит во всех областях, как в учебе, так и в чувствах. Первая любовь пришла к нему в четырехлетнем возрасте. Однажды к его матери приехала молодая родственница, и Альфред спросил, как ее зовут:
– Это Клели, твоя кузина, – сказала мать.
Ребенка поразило личное местоимение:
– Она – моя? Хорошо, я беру ее себе! – воскликнул он.
И в этот же день четырехлетний мальчуган провозгласил себя мужем девушки. А та, тронутая любовью красивого мальчика, согласилась продолжить эту игру и стала проявлять к нему знаки внимания. Но настал момент, когда Клели надо было возвращаться в провинцию. Какая это была трагедия! Кузина пришла попрощаться с ним: «Не забывай меня», – сказала она, обнимая. А Альфред ответил с удивительной для его возраста серьезностью: «Забыть тебя? Но разве ты не знаешь, что твое имя выцарапано в моем сердце перочинным ножиком?» – и стал лить потоки слез, а Клели с большим трудом удалось освободиться от ручек, обхвативших ее шею. Это было очень трогательное прощание, уже увенчанное мелодраматическим нимбом, который впоследствии часто украшал все любовные приключения поэта, то ли оттого, что на них оказывал влияние театр, то ли театр часто связан с реальной жизнью. Во всяком случае, из-за любви к Клели он потребовал, чтобы его поскорее научили читать и писать: он хотел вести с ней личную переписку, что послужило удивительному развитию его способностей. В пятнадцать лет Мюссе уже обладал обширными познаниями в области культуры и философии, каких простой человек достигает к тридцати годам. Он смело присоединился к романтическому движению, где познакомился со славными ветеранами в лице Ламартена и Гюго. Но в чувственной жизни он остался умным подростком: несмотря на то, что девушки приходили в волнение от его природного очарования, он и не думал воспользоваться этим. Альфред уважал этих слегка тронутых девственниц, которые бросались ему на шею, хотя и не оставался равнодушным к их прелестям. Об этом он писал в стихах, привычное средство выражения чувств. Во время каникул в 1820 году в Мане, когда сестры Луиза и Зоя ле Дуэрен научили его модному тогда танцу галоп, он мудро отблагодарил их за это такими стихами:
Читая эти невинные строки, с трудом можно представить, какой будет любовная жизнь поэта в последующие годы. А пока в его сердце жила чистая любовь, он идеализировал чувства, эмоции, впечатления… Мюссе уже стал поэтом головой и сердцем и говорил об этом в письмах: «Мне нужна красивая ножка и тонкая талия; я хочу любить, – признавался он. – Я полюбил бы мою кузину, хотя она старая и страшная, если бы она не была педанткой и прижимистой».
Упомянутая кузина, Одиль де Мюссе, была не такой уж и старой: ей было сорок лет, хотя, конечно, в то время для женщины считалось уже порядочном возрастом, но ведь Альфреду-то было всего семнадцать. Но, как он сам в этом признался, ему хотелось любить и мечтать, а воображение Мюссе было достаточно богатым, чтобы приукрасить реальность: «Пусть появится какая-нибудь красивая женщина, и я забуду все, что накопил за годы женоненавистничества».
Этот разочарованный молодой человек считал себя вернувшимся оттуда, куда даже и не ездил. Пораженный скептицизмом своего времени, этот блестящий ум сомневался в самом себе до такой степени, что считал себя неспособным ни к какой работе и находил убежище только в области чувств, что и прославил в своем творчестве. Литература вместе с любовью была еще одним портом, куда бросила якорь его судьба. Все попытки пойти проторенным путем были тщетны: он попробовал изучать право, медицину, но вынужден был это бросить. И тогда, чтобы скрыться от скуки, Мюссе прибегнул к паллиативам: к опиуму, к которому у него постепенно привилась пагубная привычка, и спиртному, ставшему еще одной не менее вредной страстью. И все-таки, несмотря на разочарованность, гениальный юноша пленял всех живостью ума, очарованием и элегантностью. Что же касается любви, то достаточно было взглядов, которые бросали на него женщины, чтобы понять силу его привлекательности. И он реагировал на эти взгляды как поэт:
Эта маркиза де Лакастр, чью грациозность воспел Альфред, несколько раз танцевала с молодым человеком. Дала ли она ему чуть больше, нежели несколько туров вальса? Сомневаемся, для юного поэта те времена были порой куртуазной любви… Нежный взгляд, несколько двусмысленных слов… Для Мюссе этого было достаточно, остальное – дело воображения. Поэзия уже умела выражать волнение его сердца. Когда к нему пришел первый успех, Теодор де Банвиль[105] нарисовал его точный портрет: «Бороды на лице нет, и все оно светится юношеской непосредственностью; орлиный нос, слишком длинный и слишком горбатый, выдает странный и горячий характер; умные глубокие глаза, небольшой рот с чувственными губами… мощный байроновский подбородок и, главное, высокий лоб гения, а также густые, взлохмаченные, сказочно-светлые волосы, вьющиеся и ниспадающие волнительной линией на плечи и придающие ему облик юного бога»[106].
Как женщинам зрелого возраста, который в то время начинался с тридцати лет, было не взволноваться при виде этого прекрасного юноши? И как он мог не обращать внимания на их авансы? Именно поэтому среди многих дам высшего общества, часто навещавших его родителей, нашлась одна, остановившая свой выбор на Альфреде. Увы, эта мадам Болье пошла на уловку, и главной жертвой стал бедный молодой человек. У нее уже был в то время любовник, она была так сильно в него влюблена, что это в конечном счете вызвало подозрения ее мужа-банкира. Чтобы сохранить одновременно богатого мужа и сердечного друга, дама приглашала Альфреда к себе домой в Сент-Уэн и просила его бывать там как можно чаще. И тем самым он навлек на себя подозрения мужа, на что она и рассчитывала.
Естественно, молодой человек ни о чем не подозревал. Каждый взгляд, которым одаривала его мадам Болье, возносил его на седьмое небо. В ней он нашел идеал своей мечты. Не имея достаточно средств ездить в карете, Альфред по большей части ходил в Сент-Уэн пешком и с легким сердцем пешком возвращался оттуда. Опьяненный любовью, он признался своим друзьям, в частности написал Сент-Беву: «Друг мой, если вы когда-нибудь страдали этим ужасным любовным недугом, пожалейте меня. Я бы предпочел потерять обе ноги. Вот уже целых два дня я не вижу ее и не знаю, когда смогу увидеть. Ее стерегут…»
