Книга Храню тебя в сердце моем - Фиона Макинтош

– Да, пожалуйста.

– Хотите, чтобы я проводил вас, господин Алекс?

Он покачал головой и сжал плечо привратника.

– Нет, Клэрри. Просто сообщите мистеру Брэмсону заранее, а я потихоньку пойду к дому.

– Вы правы, сэр. – Он усмехнулся. – Как хорошо, что вы вернулись, господин Алекс.

– Клэрри, еще кое-что. Я не хочу пока ни с кем встречаться, кроме матери. Ты не мог бы сделать одолжение и не сообщать Брэмсону о моем прибытии пару часов?

– Сэр?

– Трудно объяснить. Скажи Брэмсону ожидать меня, но не прямо сейчас. Когда все ложатся спать?

– Обычно только через несколько часов, господин Лекс. Но на этой неделе траур, и по вечерам не устраивали ужины для гостей. Большинство остается в своих покоях из уважения к трауру вашей матери.

– Сколько времени, Клэрри?

Старик посмотрел на карманные часы, держа над ними фонарь.

– Почти половина девятого, сэр.

– Подожду до десяти.

* * *

Алекс сидел на своем любимом старом пне и вспоминал этот странный день. Он был рад, что у него есть возможность посидеть в темноте и разобраться в своих мыслях и чувствах. Его отец умер. Где он, старший сын, был в тот момент, когда его семья собралась вокруг Уинтера-старшего, когда тот издал свой последний вздох, думая, что его сын погиб в Ипре и похоронен под футами грязи вместе с десятками тысяч других невинных жертв?

От таких мыслей не было никакого прока. Никакой самоанализ не вернет любимого отца. Самое главное, что он теперь дома – и лучше направить силы на восстановление семьи и заботу о ее благе, чем на воспоминания о прошлом.

Легко сказать. Казалось просто невозможным не дразнить себя мыслями о том, чьей жизнью он жил после ранения. Он начал думать о том, другом себе, как о человеке-невидимке, который будет сопровождать его в каждой комнате, в которую он войдет. И каждый раз все, кто увидит Александра Уинтера, будут знать об этом незнакомце и задаваться неизбежным вопросом: «Где он был последние несколько лет?»

Но сейчас человек жил в нем, был нем и не мог ответить на эти вопросы. Алекс Уинтер любил разгадывать загадки. Он раздражал братьев и сестер, разгадывая их фокусы и слишком быстро находя их во время игры в прятки, и портил представление фокусника в цирке, потому что всегда следил за ловкостью его рук. Его было трудно удивить. Девушки с самой его юности жаловались, что не могут подарить ему ничего, чего у него еще нет. Они ныли, что он никогда не восхищается подаренным шелковым шарфом, билетами на балет или немыслимо дорогой бутылкой коньяка.

– Тебе просто нужно подарить пазл из пяти тысяч деталей, Лекс, – однажды предположила мать со свойственной ей иронией. – Столько часов радости для тебя.

Мать слишком хорошо знала его, ведь у него было все, что можно купить за деньги. И еще она знала, что люди редко производят на него впечатление, особенно деньгами. Алекс с сожалением признался себе, что череда ярких, великолепных молодых девушек, которые соперничали за его внимание, слилась в одну пару губ и одно стройное тело с прекрасно уложенными волосами. Такие женщины казались ему скучными, потому что все они были испорченными, привыкшими, что все их капризы исполняются, и добивались желаемого, надувая губы, совершенно не обращая внимания на потребности менее удачливых людей.

– Когда встретишь ту, которая тебя удивит, Лекс, ты в нее влюбишься.

– Но где же она, мама?

Он вспомнил, как его все еще красивая мать посмотрела на него своими голубыми глазами и покачала головой.

– Не в том кругу, в котором ты вращаешься, дорогой.

Как же она была права! Он ушел на войну завидным холостяком, если не считать отношений с Джемаймой Бартлби, когда он почти уже готов был жениться на великолепной женщине, которая подарила бы ему таких же великолепных детей и была бы идеальным партнером во всех отношениях, кроме одного, именно того, что было ему нужно: ему надо было ее любить. Ему не нужна была женщина, которая ничего не хочет. Он искал кого-то равного себе – с амбициями, с мечтами, с талантами, которыми можно было бы восхищаться, с кем можно было бы поговорить о чем-то, кроме нового модного ресторана.

– Я хочу испытать волнующее чувство любви, – сказал он когда-то матери. – С Джемаймой я бы бросился с обрыва от скуки.

– О, дорогой, это жестоко. Не ее вина, что она скучная. Посмотри на ее мать – ну точно серая мышь. По крайней мере, Джемайма пытается выделиться. Она очень красивая.

– Да, но пустая. Я целыми днями с ней и не могу вспомнить ни слова из того, о чем она говорит.

– За деньги нельзя купить идеальные отношения, дорогой. По крайней мере, ты продемонстрировал мужество, не согласившись довольствоваться тем, что тебе не идеально подходит. Я не против того, чтобы ты нагулялся, пока не встретишь свою единственную, Лекс, но я не хочу, чтобы ты обманывал жену после того, как примешь решение. Этого я не потерплю. Поэтому, как только твое сердце замрет на миг, почувствовав, что ты встретил свою любовь, добивайся ее, отдайся ей полностью.

Она была грозной женщиной, Сесили Уинтер. И вышла замуж за грозного человека, которого боготворила. Он завидовал их отношениям. И теперь, когда отца не стало, он и представить не мог, как она справляется, и при этом знал, что она подает пример самообладания остальным. Она центр силы всей семьи. Никто не может упрекнуть Сесили Уинтер, в девичестве Гилфорд, что она не смогла держать себя в руках в любой ситуации.

Ему было жаль, что он потерял часы. Куда же они могли запропаститься? Возможно, остались на том грязном поле боя во Фландрии, где он потерял свою память?

Алекс вздохнул. Независимо от того, сколько сейчас времени, он откладывал этот момент достаточно долго. Он встал и направился к дому, слушая мягкий хруст ботинок по гравию, по которому он катался на своем мотоцикле «Харли-Дэвидсон», подаренном отцом на его двадцать первый день рождения и в честь завершения учебы в Оксфорде.

Прошло несколько лет, и вот ему уже двадцать пять, он капитан и возглавляет отряд мужчин – многие моложе, большинство старше его, – и все рассчитывают на его мужество, все готовы последовать за своим обаятельным, бесстрашным офицером, но он к тому времени уже успел получить ужасный урок: уязвим любой, независимо от того, насколько он молод, храбр… или богат.

Между университетом и войной он работал с отцом, развивая свое чутье для бизнеса, обучаясь всему, что было связано с разнообразными семейными предприятиями. Томас Уинтер собственными усилиями стал магнатом, начав с семейного предприятия, связанного с шерстью и текстильным производством, и вложив деньги во все – от сельского хозяйства («Людям всегда будет нужна еда, Лекс», – говаривал он) до судоходства и железных дорог. Именно Лекс уговорил отца вложить деньги в то, за чем, по его убеждению, было будущее – в производство автомобилей и растущую судостроительную промышленность.