Книга Выжить любой ценой - Сергей Майдуков

Данко, привыкший спать на краю, проверил, осталось ли у него место для маневра, удостоверился, что нет, и опять потряс девушку, на этот раз сильнее и сердитее:

— Отодвинься хотя бы!

— Зачем? — сонно удивилась она.

— Затем, что я женатый мужчина.

— Я не прошу тебя жениться на мне, — сказала Мали, не оборачиваясь. — И изменять жене не предлагаю. Я просто лежу рядом.

— Но почему? — буркнул Данко. — Тебе на диване места мало?

— Места хватает. Но мне там страшно. Поэтому я перебралась к тебе.

— И разделась догола тоже поэтому?

— Я всегда сплю голой, — бесхитростно сообщила Мали. — Так комфортнее. И приятнее.

Данко почувствовал, что ему самое время избавиться от столь близкого и опасного соседства. Не слишком церемонясь, он уперся руками в спину жмущейся к нему девушки и отодвинул ее подальше. Потом предупредил:

— Там и оставайся. В противном случае будешь ночевать за дверью. Хоть раздетой, хоть одетой.

— Я ничего от тебя не хотела, — сказала она. — Просто мне так нужен кто-то рядом. Знал бы ты, как мне одиноко.

Изгнанная из-под одеяла, она дрожала. Данко отвел взгляд.

— Ты не одинока, — буркнул он, укрывая съежившееся тело. — Мы вместе. Пока не совершим задуманное.

— А потом?

— Я не знаю. Не знаю даже, настанет ли это «потом».

Мали полежала, обдумывая услышанное, потом тихо сказала:

— Будет лучше, если меня убьют на корабле.

На какое-то время Данко задумался. Проведя весь день в порту и истратив около двухсот долларов, они с Мали выяснили местонахождение «Утренней звезды», время, когда она должна сняться с якоря, и даже нашли катер, чтобы добраться туда завтра. Но как быть дальше? Четкого плана до сих пор не было. Оставалось уповать на справедливость пословицы «утро вечера мудренее».

Своей репликой девушка напомнила Данко, что дальше предстоит самое трудное. Сознание этого факта не давало покоя, как ноющий зуб. Это раздражало.

— Не говори глупостей, — прикрикнул Данко.

— Это не глупости, это правда, — проговорила Мали, несколько задетая резкостью его тона. — Я никому не нужна. Везде лишняя. И у меня не получится жить дальше.

— Вздор, вздор! — Поймав себя на том, что он продолжает горячиться, Данко заставил себя заговорить тише и мягче. — Человек не имеет права сдаваться.

— Почему?

— Потому что мы обязаны проживать свои жизни до конца. Это как роли в кино. Стала бы ты смотреть кино, герои которого исчезают с экрана, когда им вздумается? Им надоело или они устали… Так что же? Приходится играть.

Мали обернулась через плечо, сверкнув глазищами в темноте:

— Жизнь — не кино!

— А я вот не уверен, — признался Данко. — Может быть, кто-то все это смотрит, как бесконечный сериал. Может, только для этого мы и нужны.

— Мою семью убили по-настоящему!

— И мою семью похитили по-настоящему. Мы так это воспринимаем, поэтому страдаем. И киногерои тоже страдают. А потом фильм заканчивается, и ничего не остается.

Звучало это довольно убедительно, словно Данко всю свою сознательную жизнь пытался разгадать тайну мироздания и вот наконец сформулировал ее. На самом деле это было первое, что пришло ему в голову, когда он стал подыскивать слова, чтобы как-то утешить девушку. Получилось или нет? Похоже, что не очень…

— Я хочу, чтобы этот фильм кончился, — тихо произнесла Мали. — Мне не нравится роль несчастной сироты. Я хочу другую.

— Кто же тебе даст хорошую роль, если ты загубишь эту? Нет, дорогая моя, придется сначала доиграть то, что доверили.

— Хорошо. Как скажешь, Данко.

Он поморщился, чувствуя себя мошенником, сумевшим выдать себя за мудреца или святого. С другой стороны, только что ему удалось немного утешить отчаявшуюся девушку, придать видимость смысла ее существованию. Какая разница, правда или ложь лежала в основе этого утешения? Лишь бы облегчить страдания человека. Остальное приложится.

— Тогда спи, — пробормотал Данко и слегка придвинулся, чтобы положить руку на плечо Мали.

Секунд на десять, не больше. Но этого хватило, чтобы она уснула. «Вот и хорошо», — подумал Данко, ворочаясь. Хотя хорошего в их положении было не то что мало, а ровным счетом ни-че-го.

* * *

Его разбудил запах кофе и, как ему почудилось, свежей выпечки. Нет, не почудилось. Разлепив веки, Данко увидел перед собой Мали.

— Завтрак подан, — объявила она, сияя не хуже, чем утреннее солнце за окном.

Проследив за движением ее руки, он уставился на поднос с двумя дымящимися чашками и горкой круассанов.

— Мне пришлось залезть тебе в карман, — бесхитростно пояснила девушка. — Но ты ведь не будешь сердиться на меня?

— Буду, — хрипло возразил Данко, садясь на кровати. Ему было неловко представать перед Мали раздетым по пояс, но продолжать лежать под одеялом представлялось еще более нелепым. — Зачем это? — Он кивнул на поднос.

— Ты большой, тебе надо хорошо питаться.

Подняв поднос, Мали хотела перенести его на кровать, но уронила. Одна чашка разбилась, коричневая жижа расплылась по ковру, круассаны раскатились во все стороны.

— Это все моя рука, — сказала девушка. — Не так-то просто обходиться без пальцев.

Присев на корточки, она принялась собирать пакетики чая и крохотные упаковки сливок, но вскоре бросила это занятие и расплакалась. Ее голые коленки, на которые попали коричневые капли кофе, невероятно растрогали Данко. Он вспомнил Соню, когда та была совсем крошкой.

— Перестань, перестань, — бормотал он, натягивая джинсы. — Тоже мне, большое несчастье. Сейчас другой завтрак закажем.

— Я не буду есть, — качала она головой. Волосы роскошной волной покрывали плечи и спину — и когда она успела их вымыть и высушить?.. — Я такая неловкая…

— Ну, за это голодом не морят, — успокоил ее Данко. — Попроси принести другой поднос, ладно? А я пока…

Не договорив, о уединился в ванной комнате. Когда он вернулся в номер, там было убрано, и на столе красовалось два новых завтрака. Без особого аппетита Данко принялся пить, кусать и глотать. Принимая душ, он ломал голову над тем, как же проникнуть на корабль, но так и не смог придумать ничего путного. Нет никакого сомнения, что на «Утренней звезде» заинтересуются личностями прибывших. Кто позволит Данко подняться на борт? Кунг Тулан отдаст приказ, и катер попросту расстреляют с палубы. В лучшем случае Данко придется расстаться с пистолетом, прежде чем на катер будет спущен трап. А что он сможет сделать голыми руками? Да ничего. Погибнет сам, погубит Мали, ничем не поможет своим женщинам.

Пока они ели, Данко несколько раз вставал и принимался ходить по комнате, потом садился опять и вгрызался в круассаны с такой яростью, что только крошки летели. Мали, незаметно наблюдавшая за ним, облизала пальцы правой руки, допила кофе, сделала глоток воды и спросила: