Книга Изображение военных действий 1812 года - Михаил Барклай-де-Толли

24 октября наши войска достигли Франкфурта и стали на кантонир-квартирах, по берегу Рейна, между Майном и Неккаром. Главная квартира Барклая была сначала во Франкфурте, но потом переведена в Ашаффенбург. Отдых был необходим; он продолжался более месяца и доставил союзникам возможность пополнить все свои убыли, а между тем и Наполеон принимал меры к поражению союзных армий, если бы они, как он основательно полагал, решились перевесть войну в пределы Франции.

В исходе октября войска Главной армии начали сближаться к швейцарской границе и, прибыв, 22 октября, а к Базелю, в первый день 1814 года перешли там через Рейн. Так, через полтора года после вторжения Наполеона в Россию и равно через год после перехода наших войск за Неман, знамена их развевались на рубеже.

Еще до выступления за Рейн, по случаю усиления Главной союзной армии присоединением к ней вновь некоторых германских войск, последовали перемены в ее разделении. Армия была составлена из шести пехотных корпусов, с небольшим числом конницы при каждом, и из двух австрийских отдельных дивизий пехоты. Первые три корпуса были австрийские, четвертый – Вюртембергский, пятый состоял из австрийцев и баварцев, шестой – из войск графа Витгенштейна.

Резерв армии делился на две части, состоявшие: одна из австрийских, а другая из русских, с частью прусских и баденских войск. «Граф Барклай де Толли, – читаем в «Описании войны 1814 года» Михайловского-Данилевского, – носил звание главнокомандующего Российской армии, но непосредственно заведовал только Российско-Прусским резервом, при коем он находился, передавая ему повеления императора Александра и сообщая о распоряжениях князя Шварценберга.

Его влияние на бывшие при трех действующих армиях боевые корпуса наши ограничивалось общим надзором за устройством их и хозяйственной частью. Снабжение Русских войск снарядами и амуницией составляло немаловажный труд, как по удалению войск от границ России, – и, следовательно, от необходимых пособий и источников подкреплений, – так и по причине размещения их по разным армиям, где они состояли в ведении иностранных начальников, не имевших прямой обязанности заботиться об их внутреннем благосостоянии.

Часто бывали ощущаемы недостатки в снарядах и разного рода амуниции, не оттого, чтобы их не было в запасе, но от самой невозможности доставлять их войскам. Граф Барклай де Толли не был при корпусах и не мог знать о предписаниях и назначениях, мимо его к ним посылаемых. По части продовольствия союзники также мало содействовали русским и нередко оказывали совершенное равнодушие к нашим нуждам».

По переходе за Рейн, для Главной армии избрана была операционнй линией дорога, идущая из Базеля, между горами Вогезскими и Юрою, через Везуль, на Лангр, назначенный сборным местом по весьма выгодному положению своему в военном отношении. Для удобства в движениях, армия была разделена на девять колонн, из которых первые пять состояли исключительно из австрийцев, шестая из виютембергцев, седьмая из баварцев, восьмая из русских, девятая из русских, пруссаков и баденцев.

Барклай находился при последней колонне и следовал с нею, в виде резерва, за авангардной колонной графа Гиулая, пошедшей на Лангр, по большой Парижской дороге, через Момбельяр и Везуль. Ему предписано было от Шварценберга быть во всегдашней готовности подкрепить ту из остальных колонн, которая первая подвергнется неприятельскому нападению.

Дождь, снег, оттепели и морозы попеременно затрудняли переходы, но не останавливали войск, благодаря настойчивости и деятельности императора Александра. 9 января Барклай де Толли пришел с своей колонной в Лангр, куда вскоре прибыли и все три союзные монарха, а также князь Шварценберг. Тут, в продолжение шести дней, происходили обсуждения и совещания, имевшие целью решение вопроса: должно ли довольствоваться приобретенными успехами и заключить с Наполеоном мир, или продолжать войну, с тем чтобы, в случае благоприятного хода ее, восстановить в Европе порядок вещей, существовавший до Французской революции?

Мнения были различны, но наконец все согласились с предложением императора Александра: продолжать войну и в то же время вступить в переговоры с Наполеоном. Город Шатильон на Сене был избран местом конгресса. Не знаем, какого мнения был и в какой степени участвовал в этих совещаниях Барклай де Толли. Мы имеем за это время в руках наших только любопытное письмо его к господину Майеру, которое и приводим здесь в русском переводе.

Оно писано 15 января и заключается в следующем: «Если я не отвечал вам до сих пор, то причиной этому море занятий, меня осаждающих. Как видите, мы теперь во Франции, и главная наша квартира в 60 лье от Парижа, а передовые войска большей частью уже дошли до Троа и Шалона. Таким образом, мы можем считать себя почти у цели наших трудов. Дай Бог, чтобы это скоро исполнилось, потому что нам нужен отдых.

Желательно бы было мне слышать, что говорят теперь те… которые, не зная причин, руководивших меня в моих действиях, позволяли себе так дерзко и громко осуждать меня? Если Россия выйдет из этой великой борьбы и, с бессмертной славой как бы перерожденная, станет на высшую степень величия и могущества, то это должно будет приписать благоразумно составленному плану войны 1813 года, и если мы видим неслыханное и невиданное доныне явление, что столь многосложный союз существует и с энергией стремится к достижению одной, общей цели, то за это обязаны мы твердости и неутомимости нашего Государя, действующего с постоянным терпением и неусыпной заботливостью».

Едва было решено: в одно и то же время продолжать войну и вести переговоры, как Наполеон, возвратясь из Парижа, начал наступательные действия против союзников, обратясь прежде всего на расположенную в Бриенне, Лемоне и их окрестностях Силезскую армию. Немедленно, 17 января, начались движения в Главной армии, и в тот же самый день последовало под Бриенном первое сражение союзников во Франции.

В нем участвовали только наши войска Силезской армии. Имея дело с превосходным неприятелем, Блюхер отступил к Трану, куда между тем прибыли, через Бар-сюр-Об: император Александр, король Прусский и Шварценберг из Шомона, и Барклай из Лангра. 20 января последовала новая, жаркая битва у селения Ла-Ротьер, где французами предводительствовал сам Наполеон, а нашими и прусскими войсками Блюхер.

Победа осталась на сторони союзников. Прусский полководец распоряжался в виду обоих союзных монархов и в присутствии Шварценберга и Барклая де Толли, но оба эти главнокомандующие были только простыми зрителями боя, предоставив Блюхеру вполне распоряжаться. «Ни лица их, ни речи, пишет Данилевский, – не обличали в них ни малейшего признака зависти.

Напротив, они старались содействовать Блюхеру советом и готовностью отправлять на его подкрепление войска, бывшие под их начальством. Нельзя не почтить признательным воспоминанием такой благородной черты их души и не упомянуть, что и по своей высокой нравственности они являлись достойными исполнителями повелений добродетельных монархов».