Книга Труд во имя - Роман Масленников

Особое внимание уделялось руководителям направлений – главам департаментов. Но здесь была другая крайность – не нарваться на «уставших», притворившихся бодрыми. Уставшие – те, кого четко по правилам выжали до абсолютной сухости на прошлой работе. Вера Марковна помнила, Геннадий уважал тех, кто выжимал, но на тех, кого выжали, смотрел с пренебрежением, как на отработанный материал. При желании за трехнедельный отпуск можно было восстановиться, имея на плечах голову. Но уставшие думали, что имели голову. Действительность же показывала обратное.

Своих людей везде нельзя было расставить чисто физически, поэтому приходилось собеседовать.

Примечательным было собеседование с главой антикризисного пиар – департамента – молодым человеком чуть за тридцать.

Очки – хамелеоны, стильные ботинки, длинный волевой нос и скорее худое, нежели спортивное телосложение, легкая горбатость (отсутствие осанки) говорили о пронырливой интеллигентности обладателя красного диплома МГИМО.

– Начал я личным помощником Абрамовича. – Начал Алик Венедиктов. – Пришел буквально с улицы, по объявлению. Там нужно было оконченное высшее, опыт работы. У меня – пятый курс, стажа – ноль. Но резюме было блестящим – придумывать и излагать фантазии на бумаге я к тому времени умел.

– Дальше? Как Вас в корпоративный пиар занесло? – Вера Марковна читала резюме Алика, в котором красовались должности советника по пиару и вице – президента крупных финансово – промышленных групп. Даже титул «вице – губернатора» где – то промелькнул.

– Ну вот, Абрамович меня прособеседовал. – Вера Марковна вопросительно посмотрела – «Где ответ на мой вопрос, засранец?» – Сейчас я до этого доберусь. – «Доберется он, как же – времени нет». – А когда дошло до отдела кадров, они спросили диплом. Какой, говорю, диплом, у вас какая – то ошибка в резюме. Не пойдут же эти занюханные кадровички к Роману Аркадьевичу, все – поехали дальше.

– Пиар – дело отчаянных, правда? – Вера Марковна, даже видя такое отношение к своей биографии, все равно симпатизировала юному дарованию.

– Правда. За то и люблю профессию. Правда, последнее время думаю о научной карьере. Я же по образованию лингвист. К тому же жуткий интроверт.

– Сейчас, закончим проект и на все четыре стороны. Какую зарплату хотите?

– Компенсация – не меньше миллиона.

– Чего? Рублей? В месяц? Долларов? В год?

– Да.

– Что, «да»?

– Долларов – в год.

«Потянем», – прикинула Вера Марковна. Она рассчитывал на один – и–два – полтора.

– У меня еще идея есть насчет лица проекта. У Вас же нет лица проекта?

– Нет. – Вера Марковна убедилась: парень что надо. Идеи сразу могут предлагать только бодрые. Молодой человек был зачислен на работу на следующий день. А идея состояла вот в чем:

– Сети бизнес – инкубаторов нужен президент. Идеальный президент – режиссер. Михалков, например. И лучшим президентом тоже может быть только режиссер. Или, по крайней мере, актер, как Рональд Рейган.

– Не уверена насчет Михалкова, но насчет лица проекта надо подумать. – Вера Марковна открыла свой блокнот и сделала пометку. На той же странице был записан анекдот от кадровика – Вера Марковна записала специально для Геннадия[11] выдержку из резюме:

«В пиаре я больше всего люблю: страть!»

Ей ответили: «Вы или сотрите одну букву, или добавьте!»

Приличный человек

От защелкивания наручников до Матросской тишины прошло не более часа.

Последней фразой Владислава, сказанной на прощанье Геннадию Петровичу, была цитата Оскара Уайльда: «Каждый приличный человек должен хоть раз посидеть в тюрьме». Геннадий ничего не ответил – он желал бы молодому человеку смерти от пули секунду назад, чем русской тюрьмы. Тем более, если у него не хватило смелости оказать сопротивление Стицию, чтобы быть хотя бы раненым при задержании.

«Тюрьма его сломает по полной программе. Приличного человека. Не то уж поколение», – с грустью заключил Геннадий Петрович.

Стиций сразу обезоружил Геннадия тем, что он не продался никаким органам и с завтрашнего дня снова заступает в «РосПиар». Если Геннадий Петрович не будет возражать, конечно.

– Последние новости из мира больших игр гласили, что Серафима Михайловича Скрыпникова убил собственный сын, Аркадий. Этого Аркадия сейчас ищут – пустился в бега. Чем и воспользовался его сынок Владилен, – а, ты знаешь, что он Владислав? – захотел силовыми методами прибрать к рукам весь «РосПиар». Но мы же понимаем, силовка сейчас – последнее дело. Романтик! Из него бы получился отличный бомбист – анархист. Знаешь, какое он краш – представление в офисе устроил? Потом расскажу.

Вот тебе последние газеты.

– Ты знаешь что, друг, – Геннадий Петрович положил руку на плечо Стицию, – не говори Вере Марковне, никому не говори, что я здесь. Полежу еще, отдохну. Переварю все, так сказать.

– Как скажешь. Апельсины я тебе не привез, знаю, ты аскорбинку в пакетиках любишь. Вот, держи. – Стиций вынул несколько пачек «Аскорбиновой кислоты» (порошок для приема внутрь 1000 мг). Сахар тут, надеюсь, найдешь, чтобы эту пилюлю подсластить.

– Найду.

– А я вылетаю сегодня вечером в Израиль – задерживать Аркадия. Не одолжите «Скорую помощь» по старой памяти? Шучу, шучу. Я мигалку себе со службы оставил – вещь!