Книга Тур Хейердал. Биография. Книга 1. Человек и океан - Рагнар Квам

Но была у четы Хейердалов и другая цель. Проведя год в путешествии, они остались практически без средств к существованию. Лив приехала в зимний Берлин в летнем платье, ей нужна была новая одежда. И хотя Тур, напротив, мог написать матери: «мои костюмы выдерживали здешний климат, так что, выходит, я был лучше экипирован», их расходы неуклонно увеличивались, и они надеялись, что профессор поможет найти выгодное применение их находкам с Фату-Хивы. Особые надежды в плане установления хороших отношений с Гюнтером Тур, судя по всему, возлагал на «вылеченную голову». На Хива-Оа он нашел череп, доказывающий, что древние знахари владели искусством примитивной трепанации. Бедняга полинезиец проломил череп при падении или, что скорее всего, пострадал от удара вражеского молота. Древний лекарь очистил рану от костных осколков, отшлифовал края и поставил заплату из точно подобранного по размеру кусочка скорлупы кокосового ореха. Другим сокровищем, имевшим, как они надеялись, некоторую ценность, была «удивительная пара сережек с миниатюрными фигурками богов, вырезанных из человеческой кости».

Тетя Магген попросила их прийти вечером следующего дня, когда профессор Гюнтер будет дома.

Ганс Гюнтер и Магда Блом познакомились в Дрездене, где она училась музыке. Профессор был женат, но оставил семью, чтобы повести любимую к алтарю. В 1923 году они уехали в Скиене, где прожили пару лет.

Гюнтер был филологом, но после окончания учебы его заинтересовала расовая теория. В 1922 году он издал книгу «Раса немецкого народа», в которой делал вывод, что чистую расу среди людей найти уже невозможно, и тут же противоречил себе и доказывал, что немецкий народ сможет возродить идеальную нордическую расу — если будет избегать кровосмешений, особенно с теми, кого Гюнтер называл вредоносным еврейским элементом. «Раса немецкого народа» продавалась огромными тиражами, она заложила основы национал-социалистической расовой теории. В последующие годы Гюнтер написал множество книг на эту тему, его считали ведущим расовым антропологом новой Германии. Он получил должность профессора в Йенском университете, а затем, в 1935 году, перебрался в Берлин, где занял пост директора института расовых исследований и биологии населения. В том же году он получил премию Национал-социалистической партии за научные достижения.

Тур считал Гюнтера одним из самых выдающихся людей нового немецкого государства. В немецкой научной иерархии профессор занимал довольно высокое положение. Правда, Гюнтер не имел прямого доступа к Гитлеру, но зато был вхож к Альфреду Розенбергу, идеологу нацистской партии. Однако на повестке дня встречи Гюнтера и Хейердала стояла не политика, а полинезийские черепа и вопрос о том, откуда произошли полинезийцы. Когда они впервые встретились пару лет назад, немецкий антрополог предположил, что этот тихоокеанский народ принадлежит к арийской расе, и теперь, в разговоре с Туром, он выразил надежду, что привезенный череп поможет получить дополнительные сведения по этой части. В любом случае, «он был очень тронут подарком», — сообщала Лив в письме Алисон.

Встреча с Гюнтером носила научный характер, но в ней нашлось немного места и разговору о Норвегии. Следует отметить, что Хейердал в то время не испытывал неприязни к национал-социалистической Германии, по крайней мере, он ничего не имел против встречи с ведущим представителем нового режима. В течение года он не мог следить за развитием событий в этой стране, где евреев вешали на фонарных столбах, а оппозиционеры все чаще оказывались в концлагерях. Правда, еще до отъезда Хейердала из Норвегии нацистская Германия была у всех на устах — происходящее там вызывало у норвежцев акции протеста, и гимназисты и студенты принимали в них активное участие. Когда Тур вступил на немецкую землю после длительного путешествия на Фату-Хиву, он не мог не заметить, как широко распространилась любовь к униформе и нацистской символике со времени его последнего визита в страну. Все это вызывало у него отвращение, но он воспринимал происходящее на немецкой земле лишь как частные губительные проявления так называемого человеческого прогресса.

Помощь, которую он оказал антропологическим материалом ведущему гитлеровскому расовому идеологу, свидетельствовала скорее не об интересе к расовым теориям Третьего рейха, а о политической наивности, происходящей из-за отсутствия интереса к процессам в современном обществе. Отсутствие у Хейердала неприязни к Гюнтеру и его деятельности можно объяснить еще и тем, что ему очень понравилось, как вели себя простые немцы, с которыми ему довелось столкнуться в феврале 1938 года.

Тур и Лив не нашли рая в южных морях. Прибыв в Марсель после долгого и утомительного путешествия, они испытывали усталость и разочарование. В этом французском порту им пришлось ждать почти двое суток, пока их сложный багаж прошел таможню, а затем их ожидало не менее утомительное путешествие по железной дороге с пересадками и пересечениями границ. Смертельно уставшие, они прибыли в Берлин в одиннадцать вечера, а на следующий день Тур написал матери: «Я никогда не забуду прибытие в Марсель, особенно таможню, это было самое ужасное. Мы оба презираем все французское. Такого лживого, невежливого и некультурного народа не встретишь нигде, если иметь дело с чистой буржуазией. Французский этикет и учтивость можно найти только у представителей самого высшего общества, но не у обычных французов. У нас на всю жизнь сформировалось предубеждение против этой страны. Грязная, невежественная, эгоистическая, аморальная и невежливая во всем, за исключением языка. Все так переменилось, когда мы пересекли немецкую границу, что с трудом поверили, что это возможно. Чистые, любезные, готовые помочь, культурные и вежливые. Ты, наверное, скажешь „фи“, мама, но я действительно так считаю. За время путешествия мы встречались со многими людьми, и существует значительная разница между англичанами, американцами, немцами и скандинавами, с одной стороны, и французами, испанцами и полинезийцами, с другой стороны. Первые отличаются постоянством характера, они честные и искренние, в отличие от тех других, у которых мы не нашли никаких положительных качеств. Нам очень понравились англичане, даже, пожалуй, больше, чем немцы, поскольку у них нет такой страсти к униформе, но ты не представляешь, как чудесно было встретиться с такой отличающейся постоянством расой после того, как мы долго имели дело с Францией. »

Пожив рядом с полинезийцами и французами на тихоокеанских островах, молодой противник цивилизации теперь больше всего жаждал порядка и постоянства. Тур столь сильно восхищался немецким народом, что даже просил прощения у матери, — ведь Алисон восхищалась англичанами, а все немецкое считала отвратительным. У Тура же вызывала беспокойство только страсть немцев к униформе.

Это письмо дает представление о характере Хейердала, чье мнение о чем-то обычно в значительной степени зависело от того, нравится ему это в данный момент или нет. Удивительно, но после пребывания на Фату-Хиве Тур стал испытывать глубокую неприязнь к полинезийцам. Хотя, к примеру, у Терииероо он нашел качества, которые характеризовали туземцев очень хорошо. Но конфликты с местными жителями на Фату-Хиве изменили это представление до такой степени, что по возвращении в Европу Хейердал отнес полинезийцев к тому же роду народов, что и «льстивых некультурных французов».