Книга Индия. На плечах Великого Хималая - Дмитрий Григорьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если Табо является образцом монастыря первого тысячелетия, то Данкар, как и Ки, — монастырь более позднего периода, предназначенный не только для религиозных обрядов, но и для военного контроля над окрестностями. Поэтому и место выбирали на вершине холма, желательно самого высокого внутри долины. Расположение Данкара, например, позволяло подавать из него дымовой и огневой сигнал всей долине о приближении врага.
Планировка у всех монастырей довольна схожая — есть более-менее просторный двор, на котором проводятся праздники и религиозные обряды, крытая галерея, расписанная изнутри фресками с изображениями круга сансары, Будды четырех миров и Дхарма-пал, предваряющая вход в главный храм (ихакханг) и зал собраний (дукханг).
Круг сансары, или бхава-чакра, — «колесо бытия» представляет собой три концентрические окружности. В центральном круге изображены три животных: свинья, змея и петух. Они символизируют невежество, гнев и страсть и, сцепившись друг с другом, приводят в движение все колесо.
В следующем круге — пять миров рождения живых существ, от животных до демонов и богов (последние ничуть не лучше людей — так же несовершенны и подвержены страсти и гневу, зависти, гордыне и невежеству, так что рождение в их мире еще не выход).
В третьем круге, ободе колеса, — 12 символических изображений нидан — цепи причинно-зависимого происхождения. Человек со стрелой в глазу — неведение, обезьяна, скачущая по веткам, — сознание («мои мысли — мои скакуны»), два человека в лодке — имя и форма и т. д.
А само колесо бытия держит в лапах и зубах монстр, символизирующий страдание. (По другой версии — бог смерти Яма.)
В главном храме находятся изображения будд и бодхисаттв. Как правило, здесь можно увидеть многоголового, многорукого и многоногого Авалокитешвару, воплощающего сострадание, Манджушри, воплощающего мудрость, и Майтрейю — грядущего Будду. Отдельно находится храм богов-покровителей (гонкханг). В нем хранятся ритуальные принадлежности, маски, оружие.
На более высоком уровне, как правило, располагаются апартаменты настоятеля монастыря и верховных лам (зимчунг). Ниже по горе, на первый взгляд хаотически, разбросаны кельи монахов. Безусловно, из-за сложностей рельефа эта общая структура может нарушаться, и у каждого монастыря есть свои особенности.
Чтобы подобраться к монастырю, нам пришлось свернуть с дороги, идущей вдоль реки Спити, и ехать по серпантину наверх, через поселок, мимо нового небольшого монастыря. Сам поселок Данкар некогда был столицей Спити, а подземная часть форта Данкар, от которого остались лишь руины, использовалась как тюрьма. «Оказалось, что эта столица — всего десять домишек, прилепившихся на высокой скале. Дома, правда, чистые, порядочно выстроенные из камня со множеством маленьких окон», — писала Верещагина более ста лет тому назад. С той поры мало что изменилось. Сам монастырь, построенный в конце XVI века в честь победы князей Спити над ладакхцами, Верещагину не впечатлил. Зато меня очень.
Это один из самых красивых монастырей Спити и Ладакха. А какой с его крыши открывается вид на долину! Прямо под ногами, в нескольких сотнях метров, сверкающие серебром реки Пин и Спити, а над головой трепещущие на ветру флажки — лунгта.
Флажки вывешиваются гирляндами и чередуются по цвету: белые, желтые, красные, зеленые, голубые. (Почему пять цветов и что они символизируют, можно легко догадаться, вспомнив мой рассказ о ступах: это и пять элементов, и пять Будд, и в цветовой форме исполненная мантра «Ом мани падме хум»).
Это самая известная мантра в буддизме. Дословно она переводится с санскрита как «О! Драгоценность [в цветке] лотоса!». Как поясняет Его Святейшество Далай-лама XIV, «мантра — олицетворение чистоты тела, речи и ума Будды. Второе слово (мани — „драгоценность“) соотносится с бодхичитта — стремлением к Пробуждению, состраданием и любовью. Третье слово (падме —„цветок лотоса“) соотносится с мудростью. Четвертое слово (хум) олицетворяет неделимость практики (метода) и мудрости».
На флажках помимо мантр могут быть нарисованы мандалы, изображения Будд и Бодхисатгв, а также Коня Ветра, несущего на спине драгоценность, символ буддийского учения — камень Чинтамани. Ветер, развевающий флажки, оживляет слова, написанные на них, а это вносит гармонию в мир.
Мы много времени провели на крыше, любуясь пейзажем в свете уже идущего к закату солнца, а затем в сопровождении полного улыбающегося монаха с модной небольшой бородкой посетили монастырский музей, стены которого были увешаны предметами утвари прошлых веков, принадлежавших местным жителям, а также новыми изделиями в традиционном стиле, которые можно купить. Было также много стендов с описанием природы края и его традиций, но мои спутники не позволили мне изучить повнимательнее эти стенды, справедливо заявив, что картинки я и дома в книжках посмотрю.
Монах рассказал нам, что монастырь постепенно разрушается: дождей стало больше, образуются протечки, которые портят старинные фрески. Зимой, как выяснилось, в монастыре почти никого нет, и цифра 150 монахов, указанная в одном из путеводителей, сильно преувеличена.
На обратном пути нам стало везти: около въезда в Казу Тоня и Носов нашли батарейки, водитель купил солярку, а возле отеля нас ждал джип, который привез починенное колесо. Но на это раз света не было уже во всем городке. Мы пошли на ужин в полной темноте, освещая дорогу налобными фонариками, и ужинали при свечах.
Когда вернулись в отель, неожиданно включились все лампы. Почему-то это произвело впечатление на собак, они начали лаять и не могли остановиться, поэтому мы засыпали под собачье многоголосье.
Утром перед отправлением из Казы посетили местный монастырь школы Сакья, открытый ровно год назад. Собаки уже не лаяли, пели птицы, и к их голосу примешивался звон колокольчиков и скрип молельных барабанов, закрученных проходящим мимо стены мани жителем поселка. Естественная музыка и никаких раздражающих слух звуков.
Лахул и Ладакх
На перевал Кунзум мы поднялись еще в первой половине дня и быстрее, чем в прошлый раз спускались, — ручьи пока не стали реками. Катя мечтала побывать на озере Чандратал, и я подумал, что, обогнув вершину справа от перевала, мы сможем хотя бы увидеть его сверху. Поэтому мы втроем, Сева, Катя и я, предприняли небольшой двухчасовой пеший поход: траверсом вдоль склона и с небольшим превышением обогнули гору. И действительно, далеко в ложбине увидели маленькое синее пятнышко — озеро. Но гораздо больше завораживала панорама снежных вершин и ледников на противоположной стороне долины.
