Книга Пророчество Апокалипсиса 2012 - Гэри Дженнингс

— Это сделали Джеймси с Харгрейвом.

— А почему тогда газеты об этом врали? — коснулась руки подруги Купер.

— Потому что мы наврали им.

— Что, все было так плохо?

— Ты видела дырку в плече Джеймси? Так вот, эта пуля предназначалась мне.

На следующий день они вступили в нескончаемый лабиринт скал и ущелий, именуемый краем каньонов.

Купер снова направила свой секстант на небо и зафиксировала на Полярной звезде. Рассчитав широту и долготу, она зажала в зубах маленький фонарик «Мэглайт» и пометила их местонахождение на координатной сетке. Они были в том самом каньоне, на нужном месте.

Итак, где-то здесь захоронен Третий кодекс.

И тут она заметила в глубине каньона, на расстоянии по прямой, может быть, в тысячу футов, отблеск лагерного костра. Однако, учитывая, что каньон петлял, добираться туда пешком пришлось бы, наверное, целую милю.

Достав из висевшей на ремне сумки принадлежащую Джеймси латунную подзорную трубу «Таско», весившую — при длине в пять дюймов — всего полтора фунта, Куп навела ее на свет. При двадцатипятикратном увеличении казалось, что до лагерного костра всего футов сорок.

Огонь костра, отражаясь от стен каньона, освещал группу крутого вида мужчин, только что поднявшихся со своих походных постелей и потягивавшихся. А еще он высвечивал женщину — нагую, окровавленную, с разбитым лицом, распростертую на каменном дне каньона. А на ней, ритмично подскакивая, лежал мужчина со спущенными до колен штанами. Неожиданно он схватился за окровавленное ухо, а женщина выплюнула что-то изо рта.

Когда он насиловал ее, она откусила ему ухо.

Мужчина вскочил, отвесил своей жертве несколько пинков, а потом, выхватив из кобуры пистолет, выстрелил ей в лицо. Выстрел Куп услышала даже с такого расстояния. Остальные восемь мужчин, увидев окровавленное ухо, покатились со смеху. Трое из них держали в руках бутылки со спиртным.

Потом каждый по очереди пнул труп.

Куп насчитала девять бандитов, десяток лошадей и трех вьючных мулов и уже собиралась спуститься вниз по стене каньона, когда один из мужчин вдруг достал бинокль и направил в ее сторону. В следующий миг бандиты уже указывали на нее.

Ее выдал маленький, но мощный фонарик, зажатый в зубах. Девять насильников и убийц в грязных рабочих штанах, камуфляжных футболках и разнообразных головных уборах — треуголках под медвежонка Смоуки, сомбреро, бейсболках, мягких фетровых шляпах — были перепоясаны ремнями и портупеями с висевшими на них пистолетами, мачете и флягами, на груди их перекрещивались патронташи. Бандиты мгновенно снялись с лагеря, даже не подумав о том, чтобы похоронить несчастную женщину, которую насиловали, мучили, а потом убили.

43

— Они увидели твой «Мэглайт»? — недоверчиво воззрился на Купер Джеймси.

— Они указывали и смотрели, — ответила Куп. — Да, конечно, увидели.

Джеймси с Харгрейвом расчехлили и проверили пистолеты. Старомодные, что в ходу у правительственных структур, пушки сорок пятого калибра они предпочли девятому, потому что, как пояснил Джеймси, имели большую «останавливающую силу». Надежные, устойчивые к воздействию как воды, так и песка, эти стволы были излюбленным оружием морских пехотинцев, несших службу в Багдаде. Они извлекли обоймы, проверили комплектность, щелчком загнали магазины обратно. Потом оружие поставили на предохранители.

Тем временем Мартинес извлек из сумки третью пушку сорок пятого калибра, проверил обойму и передал ствол Рите Кричлоу.

— Мы могли бы пуститься наутек что есть мочи, — заметила Куп.

— У нас мулы, — качая головой, возразил Харгрейв. — А у них кони.

— Ты видела, как они изнасиловали и убили ту женщину, — заметил Джеймси.

Мартинес распаковал мешок, в котором находились три завернутых в джутовую мешковину, хорошо смазанных маслом помповых ружья двенадцатого калибра. Передернув затворы, мужчины принялись вставлять патроны в казенник.

— «Винчестер М1897» двенадцатого калибра — лучший боевой дробовик из всех существующих, — горделиво заявил Джеймси. — Кто желает дополнительно вооружиться?

— Дай его Куп, — предложила Рита. — Ее папаша, сущая деревенщина, брал дочку с собой на оленью охоту.

— Ага, когда не толкал дурь, — хмыкнула Куп.

— Я собираюсь вступить в переговоры, — сообщила Рита, — поэтому мне нужно выглядеть невооруженной.

С этими словами она заткнула пистолет сорок пятого калибра за пояс джинсов и прикрыла надетой навыпуск рубашкой.

— Ты знаешь их язык? — поинтересовался Джеймси.

— Она знает долбаный науатль, — ответил за нее Харгрейв.

Джеймси вручил Куп помповое ружье.

— Почищено, смазано, отлажено, заряжено, — сказал он. — Для стрельбы по крупной мишени ничего лучше быть не может. Передергиваешь вот тут, наводишь и жмешь на курок — вот сюда. Хочешь выстрелить снова — удерживаешь курок нажатым и передергиваешь ствол. Проще некуда — действует примерно как полуавтомат, но куда надежней, что в этих песках немаловажно.

— В каждом патроне девять дробин тридцать третьего калибра, — добавил Харгрейв. — Таким образом, можно выпустить сорок четыре картечины за восемь секунд. Даже автомат с магазином на тридцать шесть патронов не вышвырнет столько свинца за такое время.

— Рита, не позволяй им подойти слишком близко, — предостерег Джеймси. — Наши дробовики бьют мощно, но не слишком кучно.

— Я не собираюсь с ними целоваться, — хмыкнула Рита.

Харгрейв оглядел окрестности.

— Вот эти валуны могут послужить естественным укрытием: оттуда каньон просматривается на сто футов. Прячься за первым, Джеймси, а я за вторым. — Харгрейв вручил Мартинесу повода мулов со словами: — Позаботься о животных.

— Я сам был в молодости soldado[26], сеньор, — попытался возразить погонщик мулов. — Я умею стрелять из pistola.[27]

— Лучше как следует присмотри за вьюками, — проворчал Харгрейв, отказываясь дать ему оружие.

Он достал четвертый «сорок пятый» и протянул Купер.

— Зачем мне две пушки? — не поняла она.

— Если дела пойдут плохо, используешь против себя.

Все они повернулись и посмотрели вдоль каньона.

Как только они появятся из-за того, дальнего, поворота, — сказал Харгрейв, — разверните мулов в стороны. Куп, держись позади Риты, но не за спиной, а правее. Дробовик повесь на седло, зацепи ремнем за луку, но по свою сторону мула, так, чтобы им не было видно. — Он внимательно присмотрелся к двум женщинам.