Книга Страна Беловодье - Марик Лернер

Затем натаскал побольше дров, приготовил для всех еду. Помощи от остальной компании не дождешься. Земислав лежит, Отто после всего сидит скособочившись, и его определенно знобит от раны. Предложить поучаствовать безымянному — так и не удосужился выяснить, как кличут пленного, — было бы несколько глупо даже после извлечения стрелы из ноги. Развязывать его не собирался. Тем более что потом надо будет не столько работать, сколько сторожить. В результате приходилось стараться самому.

Уже солнце перевалило за высшую точку на небе, когда закончил все необходимое и принялся сортировать вещи, снятые с тел и извлеченные из вьюков и мешков. Безголовым армяки с зипунами и сапогами ни к чему, а он не настолько богат, чтобы разбрасываться теплыми вещами. Валенки вот излишество, по мокрому в них не походишь, но не бросать же хорошие вещи. Данила подозревал, что многие из них, выглядевшие новыми, украдены у убитых, но вряд ли найдутся желающие даже из близких родичей на чужой кафтан. А в его положении привередничать странно. Хоть по мелочи, но можно сдать в лавку. Жить им на что-то надо, и достаточно скоро придется платить.

Правда, в этом отношении стало много проще. Помимо пресловутых двухсот сорока трех гривен, которые отложил в сторону, нашлось в поясах, мешках да карманах почти две тысячи серебром, монетами всех видов и расценок. Пришлось долго старательно пересчитывать, а то помимо совсем старых и затертых попадались никогда не виданные прежде образцы. Хорошо еще система общая и шла с древних времен.

Для удобства и неграмотных — с одной стороны цифирь, со второй изображение. Одна гривна серебром делится на двести «белок». Таких, впрочем, почти и не найти сегодня. Уж очень мелкая по покупным возможностям. Потому в ходу больше другие. «Медведь» — 50 «белок», или полтина, «соболь» — 25 (четверть), «лисица» — 10, «бобр» — 5. В целом вес немалый, второй мешок потребуется.

Он бы предпочел золото, оно идет по весу один к двадцати, и одна самая мелкая стандартная монета соответствует серебряной гривне. В таких глухих местах с солнечным металлом всегда напряженка. Только и нашлось три десятка златников. Сверх того на груди у Евсея обнаружился мешочек с камушками. Совсем маленькие в большинстве, всего десяток почти с треть фаланги мизинца, но той мелочи очень много. Пара горстей с горкой точно наберется.

Полной уверенности не было, он всего раз видел резцы из адаманта. Украшений всякого рода и вовсе не встречал. Не по их доходам честь. Но, судя по твердости, сумел поцарапать камешком бусину, очень смахивает. Ювелиры действительно такое должны оценить и охотно взять.

Еще из дорогого имелось оружие, включая фузеи. Остальное мало заинтересовало. Ничего занятного, что хотелось бы оставить: копья, ножи, луки, всевозможные кистени и клинки вроде кончара и двух кольчуг, ему абсолютно не нужных. Впрочем, и за них можно нечто выручить у скупщика.

Единственное — заинтересовал меч Евсея. Два локтя длины и малый вес, не больше пары гривен, делали его эффективным, и главное, смертоносным оружием ближнего боя в умелых руках. И отделка рукояти, переплетенной пайкой серебряных, медных и латунных пластинок, говорила о непростом владельце. Интересно, собственный или тоже снятый с трупа?

Гораздо приятнее оказалось наличие доброй дюжины фузей. Все, правда, разного вида, состояния и давности выпуска. Две опять же из дома Отто, достаточно знакомы. Это вполне красноречиво говорило и о происхождении остальных. Но одна была прекрасна. Данила положительно влюбился в замечательное оружие и не собирался его отдавать кому бы то ни было. Прежде всего ружье это было легким, короткоствольным, то есть удобным для носки, охоты и длительных переходов.

Спусковая скоба выглядела довольно грубо и была достаточно большой, чтобы позволять стрельбу в кожаных или вязаных перчатках, что тоже удобно и давало в холодное время преимущество. Замок крепился на трех болтах, и имелось два хорошо знакомых клейма. Первое, на стволе — стилизованное изображение кречета, знак производителя стали. Фомин считался лучшим из известных, выпускающих железные изделия. Тит утверждал, что особой заслуги хозяина в том нет. Технология у всех одинакова, но месторождение в горах, из руды которого завод кует железо, не особо чистое. Там присутствует какая-то добавка, отчего и качество выходит заметно выше.

Второе клеймо тоже хорошо знакомо. Крест в круге, монастырь на Вершине, выпускающий фузеи в основном для нужд Патриархии. Они специализировались на огнестрельном оружии с самых первых образцов, принесенных из прежнего мира давным-давно. Опыт огромный, рука набитая, и претензии случаются крайне редко.

Разрыв ствола, а для него и других частей фузеи мелкие ремесленники нередко использовали плохой материал в целях удешевления, абсолютно немыслим. Ну если, конечно, не запихать тройную дозу пороха или не закупорить ствол. В продажу такое оружие шло редко, в основном монахи и приобретали, хоть и случалось. Цена соответственно выше обычной, и чаще всего богато украшенные охотничьи игрушки. А это очень простое и явно не для показа на княжеском празднике сделано.

Еще в числе трофеев досталось довольно много качественной пушнины. Шкуру тигра Данила увидел впервые в жизни и не особо горевал о пропущенной встрече с живым. Чисто на взгляд в живом не меньше двадцати пудов веса и клыки с человеческий палец.

Было немало соболиных, горностаевых, бобровых шкурок и даже парочка черно-бурых лисиц. Еще кто-то из пострадавших умело работал с костью — моржовой и мамонтовой. Шахматы, фигурки людей и животных выполнены замечательно. И сами бивни в немалом количестве. Не зря две телеги просели под тяжестью.

Надо признать, отбирать у бандитов награбленное не только полезно, но и выгодно. Естественно, если погибшие жители хутора тебе неинтересны и никаких связей. Выполнил долг — и размышляешь, кому ненужное продать, чтобы не продешевить. Рассуждать, конечно, проще всего. А в реальном мире пришлось одному, без помощи искалеченной команды, организовать обоз. То, чем занимались семеро взрослых здоровых мужиков, пришлось взять на себя и медленно передвигаться в сторону первого попавшегося населенного пункта, благо Отто мог указать направление.

Лошадь животина умная, и заставить ее идти по ненадежному льду достаточно сложно. А тут еще целый табун. Каждая со своим характером — и дружно отказываются делать глупости. Поэтому движение выглядело так: все телеги следуют одна за другой, спасибо что хоть править остальные способны. К каждой пришлось еще дополнительно лошадей привязать, чтобы не разбежались. Впереди шел Данила, простукивая дубиной лед, и вел в поводу первую повозку.

Легко на словах. Лошадки часто начинают упрямиться, не хотят идти по следу, тогда надо возвращаться и тоже вести под уздцы. Ко всему кони еще могут меняться, отдыхая, а он в единственном лице торит путь всему обозу. Неприятности дополнительно ожидали на наледях, когда приходилось идти в каше из снега и воды, и на перекатах, где лед обычно проваливается. Скорость продвижения всей кавалькады изумительная — две, от силы три версты в час, и все равно пар валит из-за трудной дороги. Притом, как бы ни вымотался, устройством лагеря, распряганием-запряганием приходилось заниматься опять же ему.