Книга Русь неодолимая. Меж крестом и оберегом - Сергей Нуртазин

Мстислав, сын Владимира, имел в крещении имя Константин, был высок ростом, плотен и могуч телом, красив лицом. За красивость тмутараканцы называли его Красным, иначе Красивым. Но были у него еще два прозвища: Храбрый и Удалой, данные ему за любовь к ратям и отчаянную смелость, которую он проявлял и в море, и на охоте, и в бою.

Такому-то князю и служил ныне Дементий, сын Мечеслава. Так уж сложилось, что подданный базилевса оказался в дружине русского князя. Шесть лет тому назад ему пришлось бежать из Константинополя в Херсонес, а для этого при помощи спафарокандидата Прокопия Кратоса он нанялся гребцом на один из дромонов – военных кораблей, которые отплывали в далекую Тавриду для подавления восстания хазарина Георгия Цуло, протоспафария и стратига Херсонеса. Узнав о приближении ромейских кораблей, Цуло отвел свое войско к Боспору и стал готовиться к битве. Экзарх Монг, посланный базилевсом Василием прекратить мятеж, вошел в Херсонес и схватил сторонников Цуло, которые еще оставались в городе. Некоторые из них были посажены на весла, благодаря чему знакомый Прокопия Кратоса смог перевести Дементия в пешее войско, которое готовилось вступить в схватку с врагом. Но прежде Монг отправил послов в Тмутаракань. В Русской земле шла борьба за власть, и кто победит, сторонник дружбы с Ромейским государством или его ненавистник, никто не знал, а потому надо было выяснить, чью сторону примет Мстислав. Боялся стратиг, что князь-архонт станет помогать Цуло. Посольство завершилось удачно. Мстислав заверил, что помогать хазарину, который мечтает возродить каганат, он не будет, и, более того, согласился оказать военную помощь. Союз с греками-ромеями был ему выгоден и в торговых делах, и, больше того, в военных. Ждать поддержки от братьев не приходилось, а враги были со всех сторон и могли напасть в любое время. Для того чтобы их одолеть, нужен был сильный союзник, и таким союзником мог быть единоверец базилевс Василий. В конце зимы объединенное войско разбило мятежников в первой же битве. Три дня греки и русы делили добычу, пленных и праздновали победу над Георгием Цуло. Тогда-то, за кувшином вина, Дементий познакомился с одним из воинов князя Мстислава, одноглазым греком-христианином по имени Терентий. Дементий спрашивал, не бывал ли он в Киеве, не видал ли там его отца Мечеслава. Терентий в Киеве никогда не бывал и Мечеслава не знал, но зато звал Дементия в Тмутаракань, в дружину князя Мстислава. Молвил:

– Ты же наполовину человек русский, стало быть, должен русскому князю служить. Пойдем с нами, князь в дружину людей любого племени принимает, и беглых тоже. У нас греки есть, я вот из Корсуни бежал, другие из иных мест. И ты беги, Мстислав наш всех привечает, лишь бы воин умелый и смелый был. Князь ни угощений, ни добычи для дружины не жалеет. Да и Тмутаракань – город не бедный. Я вот там семью завел, дом построил, живу, горя не знаю. И тебе советую, подумай.

Дементий думал недолго, Терентию отвечал:

– Русские воины не только своим князьям служат, в войске базилевса их тоже немало. Мой отец был одним из них. А отсюда мне один путь: сначала в Херсонес, который ты на русский лад Корсунью именуешь, а оттуда в Киев.

Зря так сказал, все вышло иначе. Ему удалось остаться в Херсонесе, так как стратиг Монг, опасаясь повторения волнений, оставил в городе отряд воинов, в который напросился и Дементий. Надежда увидеть отца не покидала его, но в землях Руси было неспокойно, русские воевали то с поляками, то с печенегами, то между собой, к тому же побег из воинского отряда и незнакомый путь грозили многими неприятностями. Прежде чем сделать такой шаг, Дементий решил узнать – стоит ли рисковать. Ему удалось уговорить купца, который возил товар из Херсонеса в Киев, узнать о судьбе отца. Вести из Киева были нерадостными, купец сообщил, что его отец Мечеслав умер. Горестно было сознавать, что ты один на всем белом свете, далеко от родины. Правда, во владениях базилевса жила дальняя родня, которая вряд ли приняла бы преступника, и была малая надежда на то, что купец ошибся и отец жив. Не имея иного выхода, Дементий продолжал служить в Херсонесе. Жизнь его протекала размеренно, после подавления мятежа Георгия Цуло никто на город не покушался. Херсонес, иначе Херсон, не был большим и многолюдным, как Константинополь, но здесь тоже имелось немало каменных храмов, домов, терм и иных строений. И все это окружали мощные башни и стены, которые и охранял Дементий. Ему нравилось жить в городе торговцев, виноделов, рыбаков и мореходов, здесь не было столичной суеты и, самое главное, опасности. Но она все же нашла Дементия. Прошло более пяти лет, когда в бухту Херсонеса вошли два корабля-дромона. Как оказалось, на одном из них прибыло посольство, которое направлялось к Мстиславу, князю-архонту Тмутаракани. Ах, если бы Дементий знал, что среди послов находится Адриан Малеин, тот самый вельможа, которого он ударил ножом. Адриан же, напротив, был осведомлен о присутствии Дементия в Херсонесе. Он давно желал наказать негодяя, который посмел покуситься на его честь и жизнь. Старания Малеина, связи, монеты и соглядатаи сделали свое дело. Потому Адриан и оказался в Херсонесе. На следующий день после прибытия посольства Дементий был схвачен и доставлен на корабль. Когда его, связанного, поставили на колени перед Адрианом, патрикий произнес:

– Вижу, ты повзрослел, изменился, отрастил бороду, только это тебя не спасло. Ты надеялся спрятаться от меня? Глупец. Как видишь, тебе не помогло даже покровительство Прокопия Кратоса. Мне пришлось потратить много времени и средств, чтобы узнать, где ты скрываешься, но теперь я смогу насладиться местью в полной мере. Нет, я не убью тебя сейчас и даже не посажу за весло на всю оставшуюся жизнь, хотя мне этого очень хочется. Ты отправишься со мной в Константинополь. Там, на глазах Юлии, я буду резать тебя на куски. Ты будешь корчиться от боли, плакать, просить о прощении, и пусть она увидит, на кого хотела променять меня, патрикия Адриана, из славного рода Малеинов…

Удар ногой в лицо бросил Дементия на палубу.

Адриан обратился к воинам:

– Присматривайте за ним и кормите, чтобы не помер. Он нужен мне в Константинополе живым…

* * *

Спустя пять дней дромон с ромейскими послами причалил к пристани Тмутаракани. Поздняя осень подарила погожий день, пользуясь этим, на торжище, что располагалось тут же, на пологом берегу у моря, высыпали горожане. Кто пришел торговать, кто – прицениться, иные – послушать новостей и поглазеть на гостей: ведь не каждый день, и даже не каждый год, в Тмутаракань наведывались послы из Царьграда. Однако к судну горожан близко не подпускали. На сходнях стояли ромейские воины с копьями, а вдоль берега – дружинники Мстислава. И все же кое-что увидеть удалось. Князь Мстислав лично, в сопровождении воеводы, дружинников и десятка знатных жителей города, выехал к причалу встречать посланцев. Ромейские послы в нарядных длиннополых одеждах степенно сошли на берег, поклонились Мстиславу. Следом за ними несколько воинов вынесли с корабля тюки тканей, сундучки, шкатулки, амфоры и сложили их у ног русского князя. Лысоватый сухопарый ромей в синей мантии указал на дары и торжественно произнес:

– Наш божественный базилевс Василий и его порфирородный брат и соправитель Константин шлют эти подарки в знак дружбы, которая укрепилась между Ромейским государством и Русью при жизни твоего отца, архонта Владимира, и надеются, что и впредь нас будут объединять добрые отношения, вера и торговля.