Книга Жизнью смерть поправ - Геннадий Ананьев

– Отвечу как на духу: не нарушал я клятвы и очень удивился, когда тут же, едва ступил за порог своего дома, зазвонил телефон. Велели мне срочно приехать в район. В отделение милиции. Удивился, но поехал, гадая, для чего я им понадобился. А там, в кабинете начальника, врач в белом халате. Слушал, о чем расспрашивал меня полковник, а он про ухват уже знал, и что-то писал. Потом не очень разборчивую запись попросил подписать. Я начал было уточнять незнакомые термины, но полковник одернул меня. Не капризничай, мол, а то за попытку изнасиловать пожилую женщину будешь привлечен к ответственности. Приличный срок схлопотать можно за это. Что мне оставалось делать?

– Не герой ты, стало быть…

– Да, струсил. Виновен в этом.

– Трусость неподсудна. Это – категория нравственная, – подал свой голос следователь и спросил управляющего: – Фамилию врача не помните?

– Понятия не имею. Его заключение, копия, у меня. Готов передать.

– А кто известил район о случившемся, догадываетесь?

– Не догадываюсь, а знаю. Участковый. Нет его здесь, но я, в глаза ему глядя, напомню его слова, что, дескать, теперь ты наш по самые уши.

– Участкового сюда! – зашумела толпа, и следователь велел паре спецназовцев приконвоировать к магазину участкового, предупредив, что у того есть табельное оружие.

Хотя спецназовцы – народ тертый, но совет следователя оказался не лишним. Как только участковый отворил дверь и понял, кто пожаловал, он кинулся в спальню, где на прикроватной тумбочке лежал в кобуре пистолет. Судорожно начал расстегивать кобуру, но его тут же скрутили и защелкнули наручники.

– Вот теперь можно спросить: чего ради за оружие хватался?

– А кто знает, кто вы такие…

– Показываю удостоверение.

– На кой ляд оно мне? У меня есть начальник, я ему подчинен. За самовольство вы ответите. Я – офицер!

– Ладно, офицер, снимем наручники, если дашь слово, что не станешь взбрыкивать. Пойдем с нами.

– Куда?

– Пока на сельский сход, а дальше видно будет. Решит твою судьбу следователь.

Сник участковый и поплелся безропотно под приглядом спецназовцев, готовых мгновенно среагировать на любую выходку задержанного.

Сход встретил приконвоированного враждебно. Не очень громкие, но дышавшие ненавистью реплики улавливал он в однотонном будто гомоне:

– Продажная сволочь!

– Двоедушник!

– Оборотень в погонах…

С ужасом осознал он, что жизнь-злодейка дала трещину. Впереди – неволя, а в неволе… Никто из тех, кому он служил, не позаботится о нем…

И вот первый жесткий вопрос:

– Кого ты известил о ссоре Марфы с управляющим?

– Не извещал я…

– Не финти! – прервал его управляющий. – Я рассказал все. И то, что ты признал меня «нашим». Говори, кто такие «наши».

Участковый обмяк. Он стал похож на неполный мешок с соломой.

– Каюсь, попутал бес…

– Имя этого беса? – вопросил следователь.

– Хозяин бывшей колхозной земли.

– Это и без признания твоего понятно, а кто передавал тебе его приказы?

– Лично начальник районного отделения, иногда его заместитель.

– Будете содействовать следствию?

– Так точно!

– Хорошо, – удовлетворенно проговорил следователь и приказал увести участкового в «рафик», держа его под присмотром. Затем задал вопрос сельскому сходу:

– Ваше мнение по поводу управляющего?

– А что думать? Пусть управляет, только для людей стараясь, а не для мироеда.

– Пусть поклянется!

Управляющий склонил голову и громко, чтобы слышали все, поклялся радеть о процветании кооператива, обеспечивая всех работой, как в уставе записано.

– Вот с этим спешить пока не следует. По поручению губернатора к вам будет направлен адвокат. Он подскажет, как дальше поступать.

Пару дней планировал провести следователь в селе, а задержался почти на неделю, разбираясь не только с обидами сельчан, но и с коммерческой деятельностью хозяйства. И что особенно привлекло его внимание, так это отчетность. Получалась несуразица. Сведения, запрошенные в налоговых органах, совершенно не совпадали с отчетами управляющего. Где правда?

Не вдруг, но все же разобрался следователь в хитроумной путанице. Четко отлажена была отчетность в самом хозяйстве: бригадиры-китайцы указывали каждый рубль прибыли, управляющий готовил сводный отчет, а вот дальше? Дальше придется разбираться с привлечением опытных ревизоров. Похоже, список участников криминальной группы пополнится…

Еще не уехал следователь, как пожаловал адвокат, присланный губернатором. Долго он разговаривал со следователем, не меньше и с управляющим, после чего попросил собраться всем на площадь у магазина. Пошли и Илья Петрович с Марфой, хотя они и не были членами фигового товарищества с ограниченной ответственностью.

Сход прошел тихо и мирно. Слушали внимательно, какие документы нужно подготовить для того, чтобы опротестовать мошенническую сделку, а когда адвокат, закончив, спросил, есть ли вопросы, высказана была Марфой единственная просьба:

– Ты, мил человек, говорил понятно, но не все смогут исполнить, что от них требуется. Останься на пару деньков, подсоби с заявлениями.

– Я предполагал подобное. Помогу всем.

Уехал следователь, уехал адвокат, село затаилось в ожидании перемен.

А в доме Марфы, куда уже без всякого опасения забрала она к себе любимого, часто коротал вечера и Остап Нестерович. Теперь они не спорили, как вести себя с лихоимцами. Илья Петрович извинился перед другом за плохие мысли о нем, тот еще раз подтвердил кредо свое жизненное: с волками жить, по волчьи выть только для вида. Они обсуждали планы развития кооператива, когда он от лихоимца вновь перейдет в руки истинных хозяев земли. О том, чем ответят пограничники на письмо Остапа Нестеровича, ни разу не заговорили, хотя, если признаться честно, результатов ждали. С великой надеждой ждали.

Шли дни, проходили недели, вот уже и месяц миновал, посиделки в доме Марфы становились все скучней, а в разговорах все чаще звучали сомнения типа – заволокитят все щелкоперы, жадные до мзды…

Но вдруг появился в селе архитектор, как он звонко представился Илье Петровичу, и объяснил цель своего приезда:

– Имею срочное задание подготовить проект строительства для вас как ветерана дома со всеми хозяйственными постройками и баней. Нам следует предварительно ознакомиться с участком и наметить место для строительства. Срок – две недели. Сегодня же я должен вернуться в мастерскую и засесть за работу.

Илья Петрович быстро собрался, а Марфа никак не могла одолеть давивший ее смех. Какой проект? Дом он дом и есть, баня есть баня, а сарай – не дворцовые хоромы. Однако она не хотела обидеть гостя, столь желанного, поэтому давила в себе смех. Предложила: