Книга Дерево лжи - Фрэнсис Хардинг

— На самом деле на раскопках ищут не старые кости, — прошептала она. — Организаторы раскопок лгут. Они ищут сокровище контрабандистов и хотят присвоить его.

В пещере сиплым эхом отразился рев волны, как будто дерево всосало слова Фейт одним вдохом.

Пока она была без сознания, море поднялось, и, подойдя к лодке, Фейт обнаружила, что лодка на плаву и нетерпеливо дергается на привязи. Когда девочка кое-как выгребла из пещеры, ранний утренний свет резанул ей глаза, так что ей пришлось зажмуриться. Снова открыв глаза, она обнаружила, что горит. Какая-то крупинка на ее рукаве жадно зашипела под лучами солнца, вспыхнув, и тотчас сморщилась. Ткань в этом месте загорелась, и крошечный огонек начал проедать в ней дыру. Фейт, опешив, смотрела на происходящее до тех пор, пока боль в руке не дала понять, что огонь настоящий. Она отпустила весла, зачерпнула воду и плеснула ее на огонь. В тот же миг она заметила, что платье начало дымиться еще в четырех местах — на корсаже и в трех местах на юбке.

Фейт решила было, что загорелась сама по себе. Она слышала, что такое бывает. Мужчины и женщины, в то время как они занимались своими делами, внезапно начинали пылать и сгорали до пепла за несколько секунд, причем иногда одежда оставалась целой. В панике она начала плескать воду себе на лицо, юбку, рукава и корсаж. И продолжала обливать себя, даже когда горящие участки потухли и превратились в обугленные дыры. Только когда она убедилась, что больше не горит, ее сердце перестало колотиться как бешеное. Она не понимала, что произошло, но была рада, что все кончилось.

Грести к берегу было тяжело, и Фейт пришлось несколько раз прильнуть к борту лодки, когда ее тошнило. К тому времени, когда она вернулась в их владения, давно рассвело. Залитая солнцем зелень лужайки обжигала глаза, когда она из последних сил брела к дому, стараясь остаться незамеченной. Опаленная, полуослепшая, оглушенная и промокшая от морской воды, девочка с трудом взобралась по ступенькам в сад на крыше и оказалась в благословенной темноте своей комнаты. Она упала в кресло и напилась воды прямо из кувшина, содрогаясь с каждым глотком. Потом открыла ставни и раздвинула занавески, чтобы впустить немного солнечного света. Расстегнула пуговицы и расшнуровала платье. Она едва успела снять выдававший ее траурный наряд и скользнуть в ночную рубашку, когда вежливый стук в дверь заставил ее подскочить.

— Одну секунду!

Комната была полна улик, свидетельствовавших о ее ночной вылазке. Торопливо убирая разбросанную одежду, Фейт случайно задела полевой чемоданчик отца, лежавший открытым на полу. Из него выкатилась бутылочка, внутри которой лежало несколько листьев, срезанных с дерева. Едва их коснулся утренний свет, как они почернели и свернулись, а потом вспыхнули белым пламенем. Послышалось «пуффф». Стекло почернело и треснуло с резким звуком.

— Мисс Сандерли? — донесся озабоченный голос миссис Веллет. — Что-то случилось?

— Нет! — отозвалась Фейт, поспешно схватив горячую бутылочку, но та тут же развалилась на две части. Ногой девочка затолкала осколки под комод и распахнула окно, тщетно пытаясь избавиться от щипавшего глаза дыма. — Я… секунду!

Как только улики были спрятаны, Фейт открыла дверь, с ужасом размышляя, были ли слышны за дверью скрипы, шорохи и грохот, когда она обо что-то спотыкалась.

— Прошу прощения, что побеспокоила вас, мисс Сандерли. — Миссис Веллет была, как обычно, невозмутима, но на ее лице читался вопрос.

Фейт удивилась, с какой стати экономка встала так рано и зачем пришла в ее комнату. Пауза затягивалась.

— Я хотела узнать, будете ли вы завтракать в обычное время или пожелаете встать попозже. Если вы… плохо спали, мисс.

Фейт уставилась на экономку, пытаясь разгадать выражение ее лица. Миссис Веллет явно что-то знала. Что-то слышала. Возможно, что-то видела. Пока Фейт не поймет, что именно известно экономке, она не сможет придумать подходящее оправдание. Она знала, что выглядит растрепанной и невыспавшейся.

— Благодарю, — осторожно ответила Фейт. — Я и правда предпочла бы позавтракать попозже, если можно. — Она не могла устоять перед возможностью лишний час поспать.

— Очень хорошо, мисс. — Шли секунды, но экономка не уходила. — Мисс Сандерли, — снова заговорила она, к удивлению Фейт, понизив голос, — простите меня за эти слова… но ваш отец не захотел бы, чтобы вы так делали.

Лицо Фейт напряглось, а желудок будто сжался в кулак.

— Если вам непременно нужно спускаться туда ночью, — продолжила миссис Веллет, — в холле есть накидка, в ней вам будет теплее. Но до церкви идти далеко, ночи сейчас холодные, да и бдения над мертвым обычно прекращают, когда его тело покидает дом. Ваш отец любил вас. Если вы умрете от простуды, это было бы с вашей стороны неблагодарно.

Фейт потребовалась секунда, чтобы осмыслить слова миссис Веллет. Экономка не знала, где была Фейт, но поняла, что та уходила куда-то. Она сделала вывод, что Фейт продолжает ночные бдения и ходит в церковь, чтобы посидеть рядом с гробом отца, как собака не сходит с могилы хозяина. С огромным облегчением Фейт поникла головой, чтобы взгляд не выдал ее чувства, и слегка кивнула. Из-под ресниц она заметила, что экономка сделала формальный книксен и ушла. Фейт закрыла дверь и сомкнула глаза.

Она оказалась опасно близка к разоблачению. Миссис Веллет может доложить о том, что Фейт выходила ночью, но девочка сомневалась, что она так поступит. Нет, если бы миссис Веллет хотела доложить, она отправилась бы прямиком к Миртл, а не вела бы тайные беседы с Фейт. Наверно, она просто добрая. При этой мысли Фейт почувствовала боль опустошения. Когда-то она нуждалась в доброте, но не находила ее. Теперь уже слишком поздно, и она не знает, что с ней делать.

Проснувшись, Фейт с ужасом обнаружила, что уже полдень. Но, когда она на слабых ногах вышла из комнаты, беспокойство уступило место досадному открытию: ее никто не искал. Миртл примеряла новые вуаль и шаль. Их прислали в качестве «жеста сочувствия» доктор Джеклерс и мистер Клэй. Их соперничество, судя по всему, продолжалось. В глубине души Фейт напряглась при виде полушерстяной шали высокого качества. Она заподозрила, что это были весьма существенные расходы для низкооплачиваемого викария. Интересно, что думает об этом Пол. Фейт сжалась при воспоминании об их странном разговоре и его возмутительном вызове.

Как оказалось, кроме шали Клэй отправил им первый отпечаток семейной фотографии. Рука Фейт задрожала, когда она взяла карточку. Вот они, преподобный Эразмус Сандерли в кресле, в расслабленной позе и преисполненный достоинства, и Фейт на шаг позади. Он выглядел чересчур безупречным, в нарисованных глазах читался холодный вопрос.

— Можно взять эту фотографию? — Фейт рефлекторно прижала снимок к груди. — Пожалуйста!

Миртл вздохнула:

— Хорошо.

Фейт предстояло найти способ проникнуть на место раскопок, если она хотела распространить новую ложь и продолжить расследование. Но в данный момент она находилась в ловушке Булл-Коув, а участники раскопок были от нее удручающе далеки. В отличие от дядюшки Майлза. После обеда Фейт выследила его, найдя в библиотеке с книгой «Доисторические времена». Она вздрогнула, увидев его в кресле, где совсем недавно сидел отец. Вот он, круглолицый и добродушный, сидит у огня и курит трубку — дядюшка Майлз, который всегда был на заднем плане и чья приятная компания напоминала общество кошки, безобидно свернувшейся на подоконнике. Дядюшка Майлз, заманивший всю семью на Вейн из эгоистических соображений, марионетка в руках убийцы. Фейт не могла забыть галлюцинацию и его нелепое нарисованное лицо, разорвавшееся под ее пальцами.