Книга Венерин башмачок - Алина Знаменская

— Ты была такая… вся образцовая. Одно слово — учительница. Ты спать могла только в сорочке с рукавами. И никогда не соглашалась на утренний секс, потому что тебе было нужно готовить завтрак. Ты считала, что если я не поем рисовой кашки с утра, то тебя обвинят в бесхозяйственности и нарушении семейных устоев.

Лариса распахнула глаза в искреннем удивлении.

— Да? Я в самом деле такая? Фу, какая преснятина! Она поморщилась и стала натягивать бриджи. В глазах ее сверкнуло озорство.

— А может, ты меня просто не знал, а, Стасик? — Она тряхнула волосами и запустила в них расческу. — А может, я искусно притворялась, а сама в это время… Разве так не бывает?

Стасик в полном замешательстве смотрел на жену. Когда она настоящая, а когда — нет? Где правда, а где фантазия? Что он понимает в женщинах вообще и почему, собственно, он в ней так уверен?

Рубашка на его спине взмокла от мыслительных усилий. Он что-то мямлил себе под нос, не зная, куда направить мысль, подброшенную Ларисой. К чему это она про мужиков? Кого она имеет в виду?

— А что… у тебя есть предположения? — на всякий случай поинтересовался он. — Кто-нибудь звонил тебе? Искал? Или, может, у тебя остались письма? — Стае поймал себя на мысли, что говорит как следователь на допросе. Какие письма? Что он с этим станет делать? Зачем ему это?

Но Лариса с теми же искорками в глазах посмотрела куда-то на другой берег реки.

— Насчет писем не знаю, но сны…

— Что сны?

— Иногда я вижу очень занимательные эротические сны. И в них присутствует герой. Мужчина. Честно тебе признаюсь, Стасик, это не ты.

Лариса сложила полотенце и направилась к лагерю.

Стасик некоторое время тупо смотрел ей вслед. Если бы его попросили описать свои чувства в тот момент, не смог бы. Его вялотекущая душа никогда раньше не подвергалась подобным встряскам.

Машина стояла на опушке. Студенты водили вокруг нее хоровод. Им было предельно весело. Стасик подошел ближе и заметил среди студентов худого седого дядьку — профессора. И толстую тетку в яркой одежде. Стаса вес раздражало в тот момент, и он едва держал себя в руках, чтобы не сорваться на эту пеструю толпу. Они попытались втянуть его в свои игрища. Он попятился, оберегая себя от их цепких рук.

— Психи, — прошипел он себе под нос. И услышал короткий смешок сзади.

Невдалеке стоял Петров.

— Я вам сочувствую, — подал он голос. — Нормальным людям здесь первое время непросто. Но ничего. Они скоро угомонятся, и вы сможете беспрепятственно уехать. Я вам помогу.

Петров поднял с земли кусок металлической трубы и ударил в плоский лист железа, висящий неподалеку. Полученный звук сразу произвел впечатление на хоровод. С визгом и гиканьем народ рванул к костру.

— Путь свободен. — Петров сделал «гостеприимный» "жест в сторону дороги.

— А почему вы, собственно, так заботитесь, чтобы я поскорее уехал? — прищурился Стасик, разглядывая Петрова.

— Потому что, как я понимаю, ваш визит подошел к концу.

— Вы здесь начальник лагеря? — нервно осведомился Стасик, все больше раздражаясь. — Когда захочу, тогда и уеду. У меня здесь жена. Я, может, ночевать здесь останусь.

— Не останешься. — Петров подошел ближе. Поза его была угрожающей. — Не останешься.

— Это почему же? — взвился Стасик.

— Лариса Николаевна не хочет тебя видеть.

— Это она сказала? Я что-то не слышал от нее. И вообще, не знаю, зачем вы лезете в это дело, но хочу предупредить: мы сами с Ларисой разберемся. У нас ребенок будет!

Петров приблизился к Стасику настолько, что только они вдвоем могли слышать друг друга.

— Езжай давай, — тихо сказал Петров. — И про ребенка забудь. Это не твой ребенок.

— Чего? — Стасик почувствовал, как кровь стучит в висках. — А чей же? Уж не твой ли?

— Мой, — кивнул Петров.

Стасик не выдержал и разразился длинным предложением, состоящим из одного мата.

— Да Лариса говорила мне, что в пещере увидела тебя в первый раз! — Стасик готов был рассмеяться Петрову в лицо. — А после пещеры Лариса из больницы не выходила, была под постоянным наблюдением. Так что сказок не надо!

— Сказать можно что угодно, — оборвал Петров. — Факт остается фактом.

— Это становится интересно! — побагровел Стасик.

— Ты разводишься? И разводись, — наклонив голову к самому уху юриста, проговорил Петров. — Больше тебе беспокоиться не о чем.

У Стасика глаза налились кровью, холеные щеки затряслись, а губы заплясали, роняя слюни на свежую рубашку. Звуки не складывались в слова, они выскакивали изо рта вразнобой.

Лариса издалека заметила странности, происходящие с мужем, и подошла.

— Что случилось? — поинтересовалась она, переводя взгляд с Захарова на Петрова.

— Это правда? — наконец выплюнул Стасик, обдав жену брызгами слюны.

— Ты о чем, Стасик?

— Что ты и этот… Что у вас что-то было? — Стасик смешно затряс толстым пальцем.

Лариса подняла брови и вопросительно уставилась на Петрова.

— Я все ему рассказал. Пусть человек не беспокоится. Пусть едет домой и спит спокойно. Ты не возражаешь, дорогая?

Лариса, все еще не сообразив, шутит Петров или нет, пожала плечами.

— А! Вот оно! А я еще перед ней прыгаю! — Стасик, побагровев, развернулся и полез в машину. Машина всегда чувствует состояние хозяина, поэтому она завелась не сразу, а стала рычать и гавкать, прежде чем сорваться с места и запетлять по пыльной дороге.

— Ужин готов? — почти весело поинтересовался Петров. До Ларисы наконец докатился смысл перепалки.

— Послушайте, я, кажется, не просила вас встревать в мои отношения с мужем. В чем дело? — Лариса пристально посмотрела на него.

— А днем мы были на ты… — вздохнул Петров. Лариса зло повернулась и пошла прочь от лагеря, от костра. Она вдруг поняла, что в таком состоянии не сможет разговаривать с детьми и коллегами. Она не могла вынести этого постоянного постороннего вмешательства в свою жизнь. Иногда ей казалось, что люди задумали вывернуть ее жизнь наизнанку и просто состязаются между собой, у кого лучше получится. В состязании участвуют все кому не лень. Начиная с тети и кончая Петровым. Хотя он-то кто? Он-то какое имеет право? Даже если он решил приударить за ней… Особенно — если приударить! Ему следует вообще держаться в стороне и ждать. А он ведет себя как хам, как самый последний невоспитанный тип, разбивая все ее мало-мальски теплящиеся симпатии к нему. Что он там наговорил Стасу? По какому праву?!

Она попыталась вспомнить его последнюю фразу и не смогла. В досаде обернулась, словно уверена была, что он идет за ней следом. И не ошиблась. Петров шел за ней, но вопреки ее ожиданиям не ухмылялся и не насвистывал, а нервно курил, сведя брови к переносице.