Книга Что скрывают зеркала - Наталья Калинина

Кто-то поднимает ее, больно вцепившись в плечи, но Кира кричит и бьется в истерике до тех пор, пока не теряет сознание. А когда приходит в себя, видит, что ее ладони и колени изрезаны осколками стекла.

– …Отвезти вас в больницу? – спросил Киру голос, который опять выхватил ее из черного прошлого и вернул в бесцветное настоящее. Врач. Не в прошлом, а в настоящем. Все так же встревоженно всматривается ей в лицо, в то время как молоденький медбрат убирает в металлический чемоданчик какие-то лекарства и аппарат для измерения давления.

– Нет… – девушка не сразу сообразила, что женщина-врач предлагает отвезти ее в больницу не потому, что Кира там временно поселилась, а потому, что встревожена ее состоянием. – Нет, спасибо. Не надо. Мне уже лучше. Правда. Я сама дойду… до дома. Тут недалеко.

– Вы уверены?

– Да.

Кира даже через силу улыбнулась. Врач с видимым облегчением поднялась следом за медбратом: торопились на следующий вызов.

Когда медики ушли, она доплатила недостающую сумму и поблагодарила официантку за помощь.

– Может, вам чаю налить? – спросила та, пряча деньги. – Докторица сказала, что вам хорошо бы чаю с чем-нибудь сладким.

– Нет, спасибо. Мне правда лучше.

– Вас проводить? – предложил мужчина с газетой, глядя на Киру с видимым интересом. То, что она потеряла в кафе сознание, неожиданным образом прибавило очков ее привлекательности. Похоже, этому мужчине нравились хрупкие девушки, рядом с которыми он, на самом деле тщедушный и невысокий, сам себе казался сильным и крепким.

– Благодарю. Но не стоит, – неожиданно церемонно ответила Кира. И пока кто-то еще не остановил ее вопросом, торопливо покинула кафе.

Остаток дороги она бежала – захлебываясь ветром, слезами и рвущим горло криком. Все кончено. Ей некого искать, не к кому возвращаться. Ее просто нет. И не потому, что когда-то произошла чудовищная ошибка и ее приняли за мертвую. Нет, потому что больше не было того, кто в эти шаткие дни, похожие на густой туман, служил ей маячком. И неважно, что трагедия случилась два года назад, сейчас Кира переживала ее заново так остро, будто страшное известие ей сообщили только что. Впрочем, так оно и было. Она уже догадалась, что ее посчитали погибшей вместе с сыном, тогда как на самом деле вместо нее умерла Анна. О «смерти» Элеоноры Новоселовой свидетельствовал увиденный раньше документ. Но почему она не оспорила ошибку и как прожила эти два года – сейчас Кире уже не было важно. Она и правда умерла. Дважды. В тот воняющий гарью день и сегодня.

Кира вошла через ворота на территорию больницы, радуясь про себя, что ей не встретился знакомый охранник: у нее не было сил объяснять ему, почему она плачет. Шатаясь, дошла до главного входа, поднялась с трудом по ступеням и наконец-то добралась до своей палаты, но не стала заходить внутрь, а попросила дежурную медсестру срочно связать ее с Ильей Зурабовичем. Доктор, уезжая, дал такое указание: если что, позвонить ему. Поэтому медсестра не стала задавать лишних вопросов, а поманила Киру за собой и со служебного телефона набрала номер мобильного доктора.

– Кира? – услышала девушка такой родной голос, который на этот раз не успокоил ее, а, наоборот, разбудил ярость. – Что-то случилось?

– Вы знали! Вы знали, да?! – закричала она, припоминая недомолвки доктора и его отговорки, что найти сведения о ней не так просто. – Вы знали, что на самом деле случилось с моим сыном! И молчали.

Он ответил не сразу. Кира слушала тяжелое молчание в трубке и фоновый шум, похожий на жужжание пчел, и глотала слезы. Сейчас она ненавидела доброго доктора так сильно, как собственное никчемное существование. Зачем он заставлял ее вспоминать? Зачем, если знал, что воспоминания причинят ей такую боль? За что ей такое наказание – не только потерять ребенка, но и пережить его гибель дважды? Может, если бы доктор сам ей сообщил о трагедии, она бы перенесла эту кошмарную новость легче? Если бы он был с ней рядом как отец, а не оставил одну без поддержки!

– Кира, – начал Илья Зурабович после долгой паузы и опять растерянно замолчал.

– Скажите, вы знали? Знали о том, что мой сын погиб?

Она все еще надеялась, что доктор ответит отрицательно. Или обнадежит тем, что это ошибка. Она ждала и надеялась.

– Да. Знал, – вымолвил наконец Илья Зурабович. – Сожалею, Кира. Правда, сожалею.

– Меня зовут Элеонора, – сказала она и повесила трубку.

Глава 7

Эля

Она давно не была так счастлива. А может, никогда еще в жизни, даже в тот день, когда впервые шла по вечерним улицам Москвы вместе с Сергеем. Потому что так, как сейчас, у нее еще никогда не было. И сейчас с каждой минутой, проведенной вместе с Фернандо, Эле все больше и больше казалось, что нити событий ее жизни соединялись, рвались и вновь связывались для того, чтобы в один день сплестись в этот узор, сотканный из хлещущего через край счастья, беззаботности и радости. Их встреча с Фернандо была предначертана – об этом даже не нужно было говорить, понимание этого пришло с первых минут общения – через взгляды, тембр голоса, случайные прикосновения. И пусть они оба опоздали на встречу, проплутав по чужим улицам, ошибаясь в маршрутах и сворачивая не в те переулки, сейчас, после того как они наконец-то встретились, это уже не казалось важным. В те моменты, похожие на головокружительную карусель, когда они были вместе, в квинтэссенции их любви все другое теряло важность.

Эля с улыбкой и одновременно страхом, что едва не допустила чудовищную ошибку, вспоминала тот момент, когда оставила растерянного Фернандо на остановке, думая, что никогда больше с ним не встретится. Но едва автобус тронулся с места, как мужчина бросился бежать за ним, размахивая руками и что-то крича на своем языке. Сердце Эли вспыхнуло радостью. И она, прежде чем успела понять, что делает, ведомая невидимой рукой ангела, а может, дьявола, толкающего ее в пропасть бездумных поступков, бросилась сквозь толпу к водительскому месту, требуя остановить. Тот невидимый, кто толкнул на этот поступок, вывел ее из автобуса, держа в невесомой ладони ее ладонь, а затем, когда Эля остановилась перед счастливо улыбающимся Фернандо, вложил ее руку в его. Мужчина обнял Элю, и она доверчиво прижалась к нему, вдохнула запах его одеколона и в ту же секунду поняла, что ветра перемен, дувшие в изорванные паруса, стихли и всем ее несчастьям пришел конец. Не будет больше бесконечного марафона в попытке обогнать на полшага свои страхи, не будет сменяющих одна другую безликих чужих квартир и тени опасности за спиной. Они оба наконец-то прибыли на ту остановку, где у них была назначена встреча. И даже то, что они оба оказались ошибочно соединены с другими людьми: она – с деспотом Сергеем, отцом ее ребенка, а он – с некой Патрисией, в тот момент не показалось препятствием.

Фернандо поменял билеты, решив задержаться в России еще на неделю. Что он сказал своим работодателям и жене, Эля так и не узнала. Забыв о проблемах, одетая в невидимые латы своей любви, которые, как ей казалось, могли защитить ее от любых невзгод, она каждое утро отводила Тихона в сад, а затем бежала на электричку и ехала в столицу, где раньше появлялась редко. Там уже, на площади трех вокзалов, ее ожидал Фернандо. Он принимал Элю в объятия и счастливо выдыхал ей в затылок, легонько касаясь губами ее волос. И так они, обнявшись: она – уткнувшись лицом ему в куртку, он – прижавшись лицом к ее волосам, – стояли долго-долго, разрезая, словно островок в море, людское течение на два потока. А затем спускались в дышащую холодом мрамора и жаром разогретой резины станцию, садились на поезд и уносились в беспечное путешествие.