Книга Потаенное наслаждение - Джена Шоуолтер

— Были ли они помещены в Титанов? — поинтересовался он, но вопрос не был адресован ей. Ясно, что воин думал вслух. — Они были пленниками в то время. Конечно же, были и сотни других бессмертных, что попадали в заточенье, так что… — он покачал головой. — Нет. Нет, это невозможно. Если б такое произошло, я бы знал.

— Может быть, твой демон не знал. Он был заперт в маленькой, темной коробочке. И подозреваю, что твои боги не рассказывали тебе обо всем. Кроме того, я сказала тебе все, что знаю. Хочешь верь, хочешь не верь. Мне все равно.

— Но как могла твоя бабушка знать о таких вещах… — он умолк, втянул воздух в легкие. — Она была, как и ты? У нее были видения?

Даника печально кивнула.

— Нас преследовали демоны всю нашу жизнь.

«Она помогла мне справиться с моими, а я не смогла спасти ее. Я должна была остаться с ней, охранять ее».

Темная кожа Рейеса, к которой она так любила прикасаться, медленно побледнела.

— Это… это слишком много, чтобы воспринять, — проговорил он. — Еще демоны? Еще одержимые воины? — он тряхнул головой, провел рукой по лицу. — Ты понимаешь, что это означает?

— Что теперь ты должен перерезать мне горло? — вопрос был лишен чувств.

Он цыкнул на нее.

— Сказал же, что не причиню тебе вреда. Ни сейчас, ни когда-либо, — пауза. — Даника, это означает, что мы были связаны с самого начала.

В голосе его звучал благоговейный страх. Почтение. Однако смысл его слов ускользал от нее.

— С начала чего? — спросила она, внезапно ощутив такую усталость, что и головы не смогла поднять.

«После всех моих уроков самообороны, я не смогла спасти женщину, которая присматривала за мной каждое лето, играла в прятки и учила ездить на велосипеде. Взирала ли она со стыдом на меня с небес? Была ли она сейчас в мире с ангелами, которых они обе видели в своих снах?»

Рейес прочистил горло.

— Я полагаю, что мы были связаны с начала моего сотворения.

Это означало, что провидение сыграло свою роль в их жизнях, а сейчас Даника не хотела над провидением.

— Бабушка, рассказавшая тебе о Надежде, это та которую… — его голос оборвался, будто он боялся опять поднимать эту тему.

— Да. Она та, которую Аэрон — «Господи Иисусе, как тяжело выговорить» — убил.

«Больше не будет ее историй».

Даника крепко зажмурилась, преграждая дорогу готовым хлынуть слезам.

«Чем быстрее я соберусь с силами, тем быстрее покончу с Аэроном»

Нежные пальцы притронулись к ее брови, прошлись вдоль линии носа.

Она задрожала, изумленная теплом и спокойствием, струящимся в нее от него. Как она может сидеть здесь, позволяя демону так себя гладить? Позволяя демону — Боли — утешать себя?

— Расскажи мне о воине, хранящем Надежду.

Она поделится информацией со Стефано, не колеблясь. Это не будет предательством в отношении Рейеса — скормить Ловцам кусочек правды о мужчине, которого она презирает.

Рейес изогнул бровь дугой.

— Зачем?

— Чтобы отвлечь меня. Не хочу думать о моей… Я просто больше не хочу думать.

И снова Рейес наклонился, нежно заложил прядь ее волос ей за ухо.

— Некогда мы с Галеном были друзьями. Солдатами Зевсовой армии. Тогда я еще не знал, что он мог смеяться тебе в лицо, но всадить нож в спину, стоит ему ее показать.

— Где он сейчас?

— Не знаю. После соединения с демонами он исчез, — Рейес приблизился и поцеловал ее в щеку, нежно и мягко касаясь губами. — Могу ли я что-то принести тебе? Что тебе нужно?

— Я собираюсь уничтожить твоего друга, Рейес, — призналась она, не в силах сдержаться. — Аэрона. Знаю, что говорила тебе, что не буду, но…

Он тяжело вздохнул.

— Я только прошу тебя хорошо обдумать свои действия. Аэрон сильнее тебя. Он бессмертен в отличие от тебя. Ты, наверное, сможешь поранить его, но скорее всего он не умрет. Он же причинит тебе вред, и ты погибнешь.

— Он должен спать. Я не премину снести ему голову, пока он будет спать. Или…

Она медленно подняла на него глаза. Комната отступила, а воин превратился в единственное, что она видела.

— Ты так же силен, как и он. Ты побеждал его ранее. Он пришел за мной, но ты остановил его.

Пока она говорила тень тревоги пала на жесткие черты Рейесового лица.

— Убей его ради меня, — взмолилась она.

— Даника…

— Убей, и я сделаю все, что пожелаешь. Я буду резать тебя столько, сколько тебе потребуется.

— Даника, — снова произнес он. В трех слогах ее имени она расслышала тяжелую поступь войны. Он воевал сам с собой.

Дважды она наблюдала, как они дрались с Аэроном, но никогда она не видела, чтобы такое страдание отражалось в его лице. Ком встал в горле, она проглотила его только для того, чтоб ощутить, как он глубоко засел в ее животе. Все же она не забрала свое требование.

— Как я уже говорил, твоя бабушка может быть жива. Почему ты не рассматриваешь подобную возможность?

— Аэрон помнит ее окровавленное тело.

Что более важно, Ловцы видели Аэрона, уносящего бесчувственную женщину. Не то, чтобы она могла признать эту маленькую деталь.

— Но Аэрон не припоминает, как он наносил ей смертельный удар. Такой воин, как он, не забыл бы такого. Это должно означать, что когда он покинул ее, она все еще дышала.

Может быть… вероятно… что если…

— Утром, я отвезу тебя к твоей сестре и матери, и возможно вы сумеете выяснить, где ваша бабушка. Сегодня, я попрошу Торина выследить… Вот, черт. Отыскать их. Торин найдет их тебе.

Даника замерла, каждый мускул свело.

— Он же не обидит их? Если он причинит им хоть малейший вред, то я …

— Нет, нет. Даю слово. И волосинка не упадет с их голов.

Она поверила ему. Глупо с ее стороны, но она поверила. Другого выбора у нее не было в данный момент.

— Чего бы это ни стоило, мы отыщем и твою бабушку. Ты узнаешь, так или иначе, что с ней случилось.

Чего бы это ни стоило. Так или иначе.

Зловещие фразы. И все же проклятая надежда во второй раз шевельнулась в ее груди. Может быть… вероятно… что если… эти слова вновь промелькнули в ее голове. В природе человека заложена жажда лучшего, и слишком тяжело верить в обратное без внушительных доказательств. Она не видела труп бабушки; как Рейес напомнил ей, Аэрон сказал, что полагает, что убил ее, а не на самом деле совершил это.

Бабуля Мэллори могла быть жива.

Овладевшее ею оцепенение начало исчезать, оставляя проблески облегчения.