Книга Операции советской разведки: вымыслы и реальность - Виталий Чернявский

М. Н. Тухачевского арестовали 22 мая 1937 года в Куйбышеве, куда он прибыл 19 мая для продолжения службы в качестве командующего Приволжским военным округом. Арест и обыск был произведен на основании ордера № 1449 от 22 мая, выданного Управлением НКВД по Средневолжскому краю, который был действителен двое суток, заместителем начальника Особого отдела ПриВО майором госбезопасности Л. П. Ждановым. Маршал не успел еще переехать в квартиру или гостиницу. Поэтому обыск производился в служебном вагоне, где находилась жена Нина Евгеньевна. При обыске были изъяты ордена, маузер, ружье, семь шашек, стереотруба, два бинокля.

Далее в следственном деле подшито собственноручное заявление Тухачевского следователю, капитану госбезопасности Ушакову: «Мне были даны очные ставки с Примаковым, Путной и Фельдманом, которые обвиняют меня как руководителя антисоветского военно-троцкистского заговора. Прошу представить мне еще пару других участников этого заговора, которые также обвиняют меня. Обязуюсь дать чистосердечные показания без малейшего утаивания чего-либо из своей вины в этом деле, а равно и вины других лиц заговора».

Заявление датировано 26 мая. Это четвертый день после ареста. Известно, что в эти дни Тухачевский не один раз допрашивался и участвовал в очных ставках, о которых упоминает в заявлении Ушакову. Однако протоколы этих следственных действий не сохранились. Почему? Да, очевидно, потому, что поначалу маршал твердо отказывался признать вменяемую ему вину и только на четвертый день и ночь непрерывных допросов с пристрастием, не выдержав моральных и физических пыток, начал давать «признательные показания», оговаривая себя самого и своих подельников.

26 мая Тухачевский написал также два документа, имеющихся в следственном деле: заявление наркому Ежову на одной странице и показания следователю на шести с половиной страницах.

В первом документе маршал пишет: «Будучи арестован 22 мая, прибыв в Москву 24-го, впервые был допрошен 25-го и сегодня, 26 мая, заявляю, что признаю наличие антисоветского заговора и то, что был во главе его.

Обязуюсь самостоятельно изложить следствию все касающееся заговора, не утаивая никого из его участников, ни одного факта и документа.

Основание заговора относится к 1932 году. Участие в нем принимали: Фельдман, Алафузо, Примаков, Путна и другие, о чем я подробно покажу дополнительно».

В письменных показаниях следователю десять пунктов Тухачевский сообщает, что в 1932 году у него были «большие неудовольствия своим положением в наркомате обороны». Тогда и возникла мысль: с помощью сослуживца Фельдмана, возглавлявшего в наркомате кадровую работу, отобрать группу лиц из высшего комсостава, которая могла бы обеспечить большое его, Тухачевского, влияние в армии. Поначалу в организации троцкистского влияния не было, но в дальнейшем оно было привнесено Путной и Примаковым, которые бывали за границей, где поддерживали связь с Троцким. Цель заговора — захват власти. Вдохновителем его был Енукидзе, который доверял Тухачевскому и гордился им как своим выдвиженцем. Старались вредить в области вооружений. Наибольшее отставание тогда в области противогаза. (Так написано в собственноручном показании. — В. Ч.)

27 мая Тухачевский вновь обращается с заявлением к Ушакову. В нем он пишет, что во вчерашних показаниях упомянул не все: «Но так как мои преступления безмерно велики и подлы, поскольку я лично и организация, которую я возглавлял, занимались вредительством, диверсиями, шпионажем и изменяли родине, я не мог встать на путь чистосердечного признания всех фактов…

Прошу предоставить мне возможность продиктовать стенографистке, причем заверяю вас честным словом, что ни одного факта не утаю…»

Заметки на полях

Енукидзе Авель Софронович (1877–1937). Советский государственный и партийный деятель.

Член КПСС с 1899 года. Участник создания организации РСДРП в Баку (1900). С 1918 года секретарь Президиума Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета. В 1922–1935 годах секретарь Президиума Всесоюзного Центрального исполнительного комитета. Член ЦК компартии с 1934 года. Необоснованно репрессирован, реабилитирован посмертно.

Маршал М. Тухачевский начал службу в Красной армии в начале 1918 года в военном отделе ВЦИК, которым заведовал в то время А. Енукидзе.

О существовании антисоветского заговора во главе с Тухачевским дали признательные показания задолго до ареста маршала арестованные командиры корпусов В. К. Путна и В. М. Примаков.

Заметки на полях

Путна Витовт Казимирович (1893–1937). Советский военачальник, комкор (1935).

В Гражданскую войну комиссар дивизии, командир полка, начальник дивизии. В двадцатых-тридцатых годах на командной и военно-дипломатической работе. Был арестован 26 августа 1936 года. Ему предъявлено обвинение в принадлежности к троцкистско-зиновьевской контрреволюционной организации.

На допросе 31 августа Путна признает, что состоит в такой организации еще с 1926 года, что, будучи военным атташе в Германии и Англии, встречался с сыном Троцкого — Седовым, от которого получил задание Троцкого организовать террористические акты против Сталина и Ворошилова.

На последних допросах в мае-июне 1937 года он полностью признал свою вину.

Необоснованно репрессирован, реабилитирован посмертно.

Примаков Виталий Маркович (1897–1937). Советский военачальник, комкор (1936).

Участник Октябрьской революции в Петрограде. В Гражданскую войну командовал кавалерийской бригадой, дивизией, конным корпусом Червонного казачества. В 1925–1935 годах военный советник в Китае, военный атташе в Афганистане и Японии. С 1935 года — заместитель командующего войсками Ленинградского военного округа.

В. Примаков был арестован в августе 1936 года, категорически отрицал свою причастность к заговору. Лишь 8 мая 1937 года пишет признательное письмо Ежову, в котором говорится: «…я запирался перед следствием по делу о троцкистской контрреволюционной организации и в этом запирательстве дошел до такой наглости, что даже на Политбюро, перед товарищем Сталиным, продолжал запираться и всячески уменьшать свою вину… Настоящим заявляю, что, вернувшись из Японии в 1936 году, я начал троцкистскую работу, о которой дам следствию полное показание…»

На допросе 31 мая В. М. Примаков сказал, что заговор возглавляли Якир и Тухачевский, что он, Примаков, с осени 1934 года знал о преступной связи Тухачевского с участниками заговора Фельдманом, Ефимовым, Корком, Геккером, Гарькавым, Аппогой, Казанским, Ольшанским, Туровским и что эта группа и есть основной актив заговора.

Другие подельники Тухачевского, арестованные с небольшими перерывами в течение мая 1937 года, как зафиксировано в материалах следствия, тоже дали признательные показания. Корк, Фельдман и Эйдеман сделали это на первых допросах. Якир и Уборевич некоторое время сопротивлялись пыточной команде, но не выдержали допросов, когда в дело вмешивались «тяжеловесы» — Ежов и его заместители, и наговорили на себя и других участников все, что требовали следователи. Например, Якира 30 мая допросил сам Ежов, и подследственный, не выдержав «ежовых рукавиц», на следующий день направляет главному изуверу письмо, в котором пишет: «Я не могу больше скрывать свою антисоветскую деятельность и признаю себя виновным… Вина моя огромна, и я не имею никакого права на снисхождение».