Книга Безымянлаг - Андрей Олех

– Конечно, хотел, Иван Андреевич, – как ребенка успокаивал его седой зэк. – Пойдемте отсюда.

– Куда?

– В тепло, на ТЭЦ.

– Мы оставим это так? – Неверов указал пистолетом на два трупа.

– Да. Пусть гадают, что здесь произошло.

Придерживая лейтенанта НКВД, седой завел его на ТЭЦ. В холле было темно, разбитая лампа валялась на полу. Со стола дежурного вохра стекала тонкая струйка крови, Сам охранник лежал на животе.

– А мальчишку-то за что? – совершенно обессилев, проговорил Неверов.

– Свидетель, – ответил седой зэк, усаживая лейтенанта на стул.

– Мне надо позвонить.

– Иван Андреевич, вас искали по всему лагерю, как вам вообще удалось дожить до вечера? – спросил седой, показывая перерезанную телефонную трубку.

– Залез в трубу. Знаете, большая такая железная труба, вмерзла у входа в лагерь? Сидел в ней весь день. Спал даже, кажется. Ночью пошел на ТЭЦ, – рассказывал Неверов, будто не о себе, глядя, как кровь капля за каплей падает со стола. – А вы кто такой?

– Меня послали вас убить, Иван Андреевич.

– И вы убьете? – глухо спросил Неверов.

– Нет, и не в моих интересах, чтобы это случилось в ближайшее время.

– Вы поможете мне выбраться?

– Это не в моих силах. Я – обычный заключенный, из лагеря меня не выпустят, а вас – тем более, – ответил седой, перекладывая какие-то вещи из фуфайки в карманы брюк.

– И что делать?

– Я на один день стану лейтенантом НКВД Иваном Неверовым, а вы станете номером 968848 – зэком, чье личное дело потерялось. – Зэк снял фуфайку с номером и бросил ее лейтенанту.

– Почему я должен вам верить? А если вы меня обманете, если навсегда бросите в лагере? Если сдадите Чернецову? – Неверов поднял пистолет и направил в грудь седого зэка.

– Пуля у вас была только одна, Иван Андреевич, и вы ее использовали. Хотите, я прямо здесь избавлю вас от всех сомнений? – Седой показал Неверову закрытую бритву на ладони. – Нет? Тогда давайте переодеваться.

Форма лейтенанта была ему немного мала. Неверов в безразмерной фуфайке со ссадинами на небритом лице выглядел натуральным лагерником. Дед довел лейтенанта до грузовика и велел забраться в кузов. Миша поднял брови, увидев новый костюм седого зэка, но тот только покачал головой в ответ.

– В лагерь.

Седой остановил машину и попросил Мишу подождать. Он повел Неверова вокруг разных бараков, стараясь не попадать в желтые лужи фонарного света. И наконец остановился у шестьдесят третьей палатки.

– Пришли, номер 968848, вот тут вы теперь живете, там есть свободные нары.

– Меня же завтра найдут, что вы выиграете?

– Чем дольше вы, номер 968848, продержитесь в новой роли, тем лучше и для вас, и для меня. Вы можете довериться зэкам – они вас сдадут Берензону, и вас убьют. Вы можете позвать вохров – они отведут вас к Маркову, и вас убьют. Вы захотите обратиться в политотдел – Серов, не задумываясь, обменяет вас на Зою, и вас убьют. Шансов у вас немного, Иван Андреевич, но надежда есть всегда. Советую, когда вас обнаружат, говорить, что я все расскажу в Москве. Это на какое-то время вас спасет.

– А вы расскажете? – Неверов смотрел на зэка во все глаза.

– Нет.

– Но ведь это не только ради меня, это ради справедливости.

– Хотите справедливости? Берите.

Седой бросил Неверову бритву и, отдав честь, скрылся за углом ближайшего барака.

В одежде лейтенанта НКВД было холодней, чем в привычной фуфайке. Он остановился под одиноким фонарем, закурил и прислушался к тишине.

– Куда теперь? – спросил Миша, когда зэк, сделав крюк, вышел с другой стороны.

– К Берензону.

Машина не спеша ехала через лагерь. Свет фар отражался от снега, и в кабине было почти светло. Седой зэк надел перчатки Зимонина, скрыв обветренные руки. Грузовик остановился у шлагбаума на выезде из лагеря.

– К Берензону, – привычно бросил Миша дежурившему вохру.

– Выходите из машины, – снимая винтовку с плеча, неуверенно сказал охранник.

– Чего? – удивился водитель.

– Капитан Марков велел всех незнакомых на выезде из лагеря останавливать, а твоего пассажира я не узнаю.

– Все в порядке, – бросил Мише седой зэк, спрыгивая из кабины. – Как фамилия, рядовой?

– Кузнецов, товарищ лейтенант.

– Значит, рядовой Кузнецов, незнакомых останавливаете только по особому приказу?

– Так точно, товарищ лейтенант. – Под строгим взглядом седого зэка вохр встал по стойке «смирно».

– А в другие дни проезжай кто хочет? Такие у вас порядки в Безымянлаге? Слышал про проверку из Москвы?

– Так точно, товарищ лейтенант.

– Не прошел ты проверку, ясно? Телефон в будке есть?

– Так точно, товарищ лейтенант.

– Иди, звони своему капитану, сообщи, что он разжалован.

– Не могу, товарищ лейтенант, не уполномочен.

– Тогда скажи номер Маркова, я сам ему сообщу.

Испуганный вохр отчеканил цифры. Седой зашел в будку и, набрав четыре ноля, начал орать на воображаемого Маркова, потом бросил трубку и, пройдя мимо стоявшего навытяжку охранника, залез в кабину.

Миша улыбнулся разыгранному спектаклю и, медленно проехав за шлагбаум, повернулся к седому зэку.

– Смотри, запомнит тебя в лицо, потом хреново тебе, Дед, придется.

– У Берензона не останавливаемся, едем в Куйбышев, – закуривая папиросу, ответил седой.

– Чего? Не, Дед, я тебе побег устраивать не буду.

– Ты не понял, Миша, ты не мне побег устраиваешь, а себе. После того как утром обнаружат трупы, после всего, что ты видел, тебе недолго живым ходить. – Седой протянул прикуренную папиросу улыбавшемуся водителю. – Не переживай, нас бы все равно после Неверова убили, а деньгами я с тобой поделюсь.

Водитель в молчании докурил и остановился у четырехэтажки.

– Нет, Дед, это ты не понял. Я работаю на Берензона. Он меня не просто так с тобой посылал. Поднимайся, если сдашь ему сейчас Неверова, может, еще поживешь.

– В Куйбышев, Миша, в Куйбышев, – ткнув пистолет «ТК» в бок водителя, сказал седой.

– Приговор ты себе подписал, Дед, – заводя мотор, вздохнул шофер и погнал грузовик.

После вчерашнего снегопада снова холодало, ветер гнал снег по обе стороны дороги. Автомобиль поднимался вверх в коридоре темных деревьев, огни лагеря исчезли в зеркалах.

– От чего сбегаешь? Тебе ж неплохо здесь живется. Берензон умеет отблагодарить. Знаешь, сколько я заработал за то, что Чащина зарезал? – медленно говорил Миша. – Что ты на меня так смотришь? Сам чем лучше? Хорька станком убил, сварщика сдал… Я знаю, я Снегирю бочку вез. А сегодня, думаешь, я спал? Ты мог Зимонина спасти, но ты ж Витю не остановил, свою жопу прикрывать вернулся. Так что не суди, Дед. Безымянка никого так просто не отпускает, место такое.