Книга Писатель и балерина - Олег Рой

Но «замуж» не только как средство хорошо, но и само по себе. Быть «за» кем-то, чтоб кто-то заботился, решал проблемы… ну и денег чтоб давал. На балетные заработки не разбежишься, а выглядеть – надо. И не только выглядеть. Знаете, сколько пуанты стоят? Вот. Пока до примы дорастешь, с голоду помереть можно.

Ну, а замуж и балет – это вполне совместимо. Причем польза в обе стороны. Как ни крути, одной хорошенькой мордашки маловато, чтобы заполучить удачного мужа. Много ли модельных красоток удачно пристроились? Спать с ними спят, и на курорты вывозят, а жениться охотников не так чтобы много. А балет – это ведь так романтично. Гораздо романтичнее, чем какой-нибудь конкурс красоты. Но даже балетного ореола недостаточно, чтоб колечко обручальное заполучить. Вон покойный Венечка ни разу, ни единого разочка замуж не позвал! Семья у него, видите ли! А сам? Тоже еще, султан нашелся: это мое и то – мое же. Собственник! Вот и пусть его! Пусть теперь… Так ему и надо!

Да-да-да! Так ему и надо! Нехорошо, конечно, так думать, но… Венечкина смерть очень все упростила. Это, знаете ли, жизнь. А вся эта ваша мораль, все эти «нехорошо», «недостойно» и «так нельзя» – это для тех, у кого и так все есть, кто в правильной семье родился, у кого и деньги, и все нужные связи – прямо с колыбели. А кто ж никому не известную танцовщицу примой сделает – если никто не подтолкнет? Вот и приходится, благородно оно или неблагородно, искать поддержки везде, где только можно. И с Мариком все совсем не так, как с Венечкой, с Мариком все по-честному, Марика она любит. Конечно, любит! Еще бы его не любить, он вон как о ней заботится, где еще такого найдешь!

Вообще-то теперь вполне можно и без Эдика обойтись. И даже, может быть, нужно. Закулисные балетные интриги выучили Полину суровому правилу: никто не должен знать о тебе ничего лишнего. А лучше – вовсе ничего чтоб не знали. Стоит хотя бы чуть-чуть приоткрыться – моментально получишь удар, набегут, налетят хищники, вцепятся в мягкое и будут рвать живое мясо, пока насмерть не загрызут. Так что никому и ничего. С Эдиком железное правило пришлось нарушить. Точнее, оно само нарушилось. И с этим надо что-то делать. Свою пользу Эдик принес, и немалую, но теперь нужно как-то от него избавиться. Слишком, слишком много он о ней знает. Это может быть опасно. Нет, не так. Это – опасно. Никаких «может» в этой жизни не существует: если у кого-то на тебя что-то есть, он непременно это использует. Анька-змея пыталась, и даже преуспела в своих попытках, с-с-стерва. Такого больше допускать нельзя. Впрочем, может быть, еще и не пора. Пожалуй, какое-то время Эдик еще может быть полезен. И советами, и… не только советами. Но… вот про тест она же сама придумала – ведь умно же! И Эдик ничего про это не знает.

Полина сунула записную книжку в косметичку, защелкнула замочек, в очередной раз порадовавшись: какая все-таки прелестная вещица, серебристо-розовая, хорошенькая, стильненькая, на крошечный портфельчик похожа, так поглядишь – скорее театральная сумочка, чем косметичка. Полина и использовала ее не столько как косметичку, сколько как хранилище для всяких «ценностей». Она сунула «портфельчик» на крышку стиральной машины, под полотенце (не забыть бы, и выпорхнула из ванной.

Марк стоял, задумчиво глядя на пеструю баночку. Полина, потянувшись, поцеловала его куда-то под ухо – как клюнула.

– Не забыл? – Она поставила баночку «на место». – А я как раз напомнить хотела…

– Ты действительно думаешь, мне витаминов не хватает? – усмехнулся он.

– Ну, а как же? Везде пишут, что зимой надо себя поддерживать…

– А еще, – он опять усмехнулся, – пишут, что четвертого мая Земля налетит на небесную ось…[23]

При чем тут небесная ось?! Вот чего он, в самом деле, прицепился? Еще и усмехается так… странно. Неужели что-то заподозрил? Да ну, нет, не может быть! Где ему догадаться! Баночка как баночка, и «витаминки» – ну точно как те, что в баночке и были, крупные белые таблетки с желобком посерединке. Ну, очень, очень похожи. Эдик сам при ней насыпал. И сказал, что это слабенький, но очень эффективный… какое-то такое слово… В общем, влечение и привязанность «витаминки» усиливают, и еще успокаивают, и желание возражать пропадает. Марик, конечно, и так с ней обычно соглашается, но все-таки…

Вот интересно, поговорил ли он уже с Коршем насчет антрепризного спектакля? Ей-то ничего не сообщал, конечно. Но Полина слышала, как он вчера директору звонил, договаривался, что зайдет. Нет, она не подслушивала, просто была неподалеку. А что? Она ведь живет в этой квартире. И вообще, это же ее касается, а не кого-то постороннего. А то… ну, некоторые мужчины просто обожают сюрпризы. А Полина любила все знать заранее – как иначе спланировать свою жизнь? Нет, вообще-то в сюрпризах ничего дурного нет – вот как с этой квартирой. С другой стороны, какой же это сюрприз? Она столько намекала на тяготы быта… просто неизвестно было, сработает ли. И когда.

Вот и с антрепризным спектаклем, который Марик собирается поставить специально для нее, то же самое. Но напрямик не спросишь…

Полина скользнула на кухонный диванчик. Плечи, руки, все тело обмякло, даже стройная шея склонилась – живая иллюстрация понятия «полное изнеможение».

– Устала? – Марк присел рядом, обнял.

Она прильнула к нему нежно, текуче:

– Даже заниматься не хочется. Все одно и то же. Вот репетирую, репетирую – нет, арабеск должен быть легче, давай еще раз – а самой хочется все бросить. Вот просто сидеть с тобой – и то лучше. Или гулять пойти. Куда глаза глядят. А потом чай пить и ни о чем не думать. А то как начну думать, сразу все таким бессмысленным кажется – все эти занятия, репетиции, ну чего я себя мучаю? Лучше бы тебе больше времени уделяла…

Марк прижал ее к себе посильнее:

– Боюсь, скоро у тебя для меня времени совсем оставаться не будет.

– Как это? Что такое ты говоришь? – Она даже отстранилась слегка, как будто услышанное ее возмутило.

– Занята будешь. – Он улыбнулся. – Я сегодня с постановщиком говорил, так что скоро у тебя будут сплошные репетиции. И не здесь.

– Ой! – В глазах Полины плескались растерянность, недоумение, недоверие – и яркая, какая-то детская надежда. Марку вспомнилась Янина Жеймо в роли Золушки, у нее был такой же взгляд. – Как же это? Я… Ты как волшебник прямо… Ты для меня… А где же ты постановщика нашел?

– У Женьки выпросил, где же еще, – усмехнулся Марк. – Ну у Корша, у Ген-Гена. Такую баталию за этот телефонный номер выдержал!

Полина прильнула поближе: для победившего воина лучшая награда – любовь нежной девы, это все знают.

– Даже не верится, – промурлыкала она куда-то в его шею.

Марк прикрыл глаза – длинный утомительный день обещал наконец и что-то приятное. Шее было тепло, щекотно и… хотелось продолжения. Ну то есть не шее хотелось, а ему самому.