Книга Заклятая дружба. Секретное сотрудничество СССР и Германии в 1920-1930-е годы - Юлия Кантор

Репрессии шли и по национальному признаку. В конце декабря 1937 г. по указанию Ворошилова из округов были затребованы списки на всех немцев, латышей, поляков, литовцев, эстонцев, финнов и лиц других «несоветских» национальностей. Кроме того, Ворошилов рекомендовал выявить всех родившихся, проживавших или имеющих родственников в Германии, Польше и других иностранных государствах, и наличие связи с ними[393]. Списки были, естественно, получены, и все эти командиры вне зависимости от их заслуг, партийности, участия в Гражданской войне были уволены из РККА в запас. А списки уволенных подлежали направлению в НКВД.

Катастрофичность происходящего, как свидетельствуют документы, была очевидна даже многим членам сталинского Военного совета. И они вынуждены были обсуждать сложившееся положение дел. Среди обсуждавших – и члены Специального военного присутствия, участвовавшие с суде над первыми фигурантами «Дела военных». Многим из них вскоре предстояло самим стать «врагами народа» и быть расстрелянными. Об их растерянности и очередном витке поиска виновных свидетельствует стенограмма заседания Военного совета:

«Дыбенко (Ленинградский]ВО): частью дивизий командуют сейчас бывшие майоры, на танковых бригадах сидят бывшие капитаны. Куйбышев (Закавказский]ВО): У нас округ обескровлен очень сильно. Ворошилов: Не больше, чем у других.

Куйбышев: А вот я Вам приведу факты. На сегодня у нас тремя дивизиями командуют капитаны. Но дело не в звании, а дело в том, товарищ народный комиссар, что скажем, Армянской дивизией командует капитан, который до этого не командовал не только полком, но и батальоном, он командовал только батареей.

Ворошилов: Зачем же вы его поставили?

Куйбышев: Почему мы его назначили? Я заверяю, товарищ народный комиссар, что лучшего мы не нашли. У нас командует Азербайджанской дивизией майор. Он до этого не командовал ни полком, ни батальоном и в течение шести лет являлся преподавателем училища…

Буденный: За год можно подучить»[394].

Дыбенко расстреляли несколько месяцев спустя.

В докладе Управления по командно-начальствующему составу РККА «О состоянии кадров и задачах по подготовке кадров», направленном 20 ноября 1937 г. Ворошилову, обращается внимание на «огромное количество незаполненных вакантных должностей в решающих звеньях центрального аппарата, окружного аппарата и соединений»[395]. По состоянию на 15 ноября 1937 г. в центральном аппарате существовал некомплект в количестве 97 вакансий, в окружном аппарате – 115, всего – 519 ответственных руководящих должностей. Составители доклада констатировали, что «поскольку определенная часть лиц в настоящее время по политическим соображениям не может быть оставлена на указанных должностях… то указанное количество надо увеличить до 700 человек»[396]. Упомянут и некомплект по командным факультетам почти всех военных академий. Отстранено от должности или уволено (с последующим применением репрессий вплоть до расстрела – за «контрреволюционную деятельность, за связь с врагами народа и разложение») до 30 % руководящего состава всех военных училищ. Из центрального и окружных аппаратов наркомата обороны к концу 1937 г. было уволено более 23 % сотрудников управления Генштаба, более 10 % сотрудников разведупра, более 19 % – управления боевой подготовки, более 22 % сотрудников инженерного управления, более 39 % – управления военного издательства, треть сотрудников управления военно-учебных заведений[397]. В дальнейшем маховик раскручивался, увеличивая трагическую процентную норму «врагов народа».

В конце 1937 г. на встрече с руководящим составом РККА Сталин подвел итоги:

«Главное заключается в том, что наряду с раскрытием в армии чудовищного заговора продолжают существовать отдельные группировки, которые могут перерасти в определенных условиях в антипартийные, антисоветские группировки. В данном случае идет речь о такого именно рода группировке, которую мы имеем в лице Егорова, Буденного и Дыбенко. По-моему, Тимошенко здесь схватил суть этой группировки правильно. Это не группировка друзей, а группировка политических единомышленников, недовольных существующим положением в армии, а может быть, и политикой партии. Тут многие товарищи говорили уже о недовольстве Дыбенко, Егорова и Буденного. (Любопытно, что в числе опальных фигурирует и Буденный. Однако, как показали последующие события, ему, в отличие от Егорова и Дыбенко, удалось «выкрутиться». – Ю. К.) Само по себе недовольство отдельными моментами отношений к ним вполне законно. Мы не против того, чтобы товарищи были недовольны теми или иными фактами. Не в этом дело. Важно, чтобы они пришли и вовремя сказали Центральному Комитету, что тем-то и тем-то мы недовольны»[398].

Сталин намекает на фигурантов недавнего «Дела военных»: Тухачевскому в июне 1937 г. инкриминировали формирование группировки из людей, недовольных своим положением в армии.

«Недовольны тем, что, якобы, их мало выдвигают. Это неправильно. Нас можно упрекнуть в том, что мы слишком рано или слишком много выдвигаем и популяризируем таких людей, как Буденный, Егоров и др. Нас нельзя упрекнуть в том, что мы затираем талантливых людей. Это все неправильно»[399].

Сталин анализировал факт присвоения звания маршалов Советского Союза. Из пяти человек, получивших его, – постулировал Генеральный секретарь ВКП(б), – меньше всего заслуживал этого звания Егоров, «не говоря уже о Тухачевском, который, безусловно, этого звания не заслуживал и которого мы расстреляли, несмотря на его маршальское звание». (Егоров осужден как «враг народа» в 1938 г. – Ю. К.) Законно, по Сталину, заслужили звание маршала Советского Союза Ворошилов, Буденный и Блюхер (Блюхер несколько позже, как уже упоминалось, также был репрессирован). Для того чтобы заслужить звание маршала, достаточно «неплохо воевать», иметь пролетарское происхождение и пользоваться популярностью в народе. Правильность решения о присвоении звания маршала доказывается, по Сталину, тем, что они были выдвинуты из народа.

«Вот Ворошилов – невоенный человек в прошлом, вышел из народа, прошел все этапы гражданской войны, воевал неплохо, стал популярным в стране, в народе, и ему по праву было присвоено звание маршала. Буденный – также сын народа, вышел из глубин народа, заслуженно пользуется популярностью в народе, поэтому ему по закону присвоено звание маршала. Блюхер – прошедший все этапы гражданской войны от партизанских ее форм, до регулярной армии, также заслуженный и пользуется популярностью народа, сам вышел из народа и поэтому ему присвоено звание маршала. Егоров – выходец из офицерской семьи, в прошлом полковник, – он пришел к нам из другого лагеря и относительно к перечисленным товарищам, меньше имел право к тому, чтобы ему было присвоено звание маршала, тем не менее, за его заслуги в гражданской войне мы это звание присвоили, чего же ему обижаться, чем он не популярен, чем его не выдвигает страна»[400].

«Иные думают, – продолжал Сталин, – что сила армии в хорошем оснащении техникой, техника-де решает все. Вторые думают, что армия крепка и вся сила ее в командном составе, – это также неправильно. (Сталин опять апеллирует к недавнему расстрелу военных – на этот раз он убеждает слушателей в «нефатальности» случившегося по его воле. – Ю. К.) Главная сила армии заключается в том, правильна или неправильна политика правительства в стране, поддерживают ли эту политику рабочие, крестьяне, интеллигенция. Армия ведь состоит из рабочих, крестьян и интеллигенции. Мы против политики нейтралитета в армии. Мы за то, чтобы армия была бы теснейшими узами переплетена с политикой правительства в стране. Правильная политика правительства решает успех армии»[401].